«Через изобразительное искусство могу вылечить». Чемпионка мира Цыганова о выгорании, вере в Бога и живописи
А еще о своих крутых проектах скалодромов.
Спортсмены — тоже люди. У них есть жизнь помимо тренировок и соревнований. Они занимаются бизнесом, ищут себя в чем-то новом, любят выйти в свет, почитать книги, зависнуть на ютубе и так до бесконечности. Sport24 решил рассказать об этой части их жизни.
Чемпионка мира и Европы по скалолазанию Анна Цыганова хороша не только в своем виде спорта, но и в творчестве. У Цыгановой есть диплом архитектора, не один реализованный дизайнерский проект скалодромов в России и талант к живописи, которая не раз спасала ей жизнь. Корреспонденту Sport24 Виктории Дмитриевой Цыганова рассказала о том, что публично еще никогда не приходилось обсуждать.
— Спортсменка с архитектурным образованием — это как?
— Спорт всегда был в моей жизни. В 10-11-м классе скалолазание занимало много времени. Брат закончил школу с золотой медалью, поэтому родители тоже хотели, чтобы я хорошо училась. В выпускных классах я думала, что пойду в физкультурный, но учитель математики сказала: «Аня, у тебя такие мозги, успеешь ты в свой физкультурный. Отучись на что-нибудь интересное, получи хорошую профессию». Мама в детстве отдала меня, наверное, во все кружки, которые можно. Музыкальная и художественная школа. Рисовать всегда нравилось. Еще так получилось, что перед моим выпуском из школы брат встречался с девушкой-архитектором. Мы общались, я смотрела, что она делает, сходила в университет на экскурсию, и меня так захватили все эти проекты. Подумала: «Хочу так же!» И параллельно подумала, что, наверное, было бы здорово уметь строить скалодромы.
Я хорошо сдала ЕГЭ, походила два года на подготовительные курсы и поступила на бюджет по направлению «дизайн архитектурной среды» в Институт Архитектуры и Дизайна СФУ (Сибирский федеральный университет в Красноярске. — Sport24). Там была шестилетка. Все поражались, как у меня получилось совмещать профессиональный спорт и учебу. Иногда это было очень тяжело. До четвертого курса я практиковала «бессонные ночи», работала до потери ресурса. Но потом поняла, что здоровье важнее. У нас были ребята, которые покупали проекты, дипломы, но я понимала, что это мой навык и профессия, поэтому старалась делать все сама. Только на шестом курсе за 2 недели до вылета на кубки мира с температурой и завалом я попросила декана, Сергея Михайловича Геращенко о помощи.
Мне повезло, потому что в те годы (2010-2016) уровень развития скалолазания был не такой мощный. В настоящее время совместить такую учебу и профессиональный спорт на высоком уровне, думаю, нереально.
— Правда ли, что ваш дипломный проект — скалодром для Всемирных военных игр в Сочи?
— Нет, дипломный проект — скалодром «Радуга» в Красноярске.
Комплекс построили, но скалодром сделали не по моему проекту. Тем не менее я сделала классный проект, который взял приз на международном конкурсе. Стенка в Сочи же была чуть позже.
Это был здоровский 2016 год. Летом я защитила диплом, а осенью выиграла чемпионат мира. В то время я уже сократила количество тусовок, начала жить по режиму. В качалку я ехала с рендерящим компьютером на коленях, там делала свою тренировку, в режимах отдыха, что-то переделывала по диплому. Я как-то здорово выработала скилл тайм-менеджмента, успевая все. Забавно, что я сломала позвоночник именно в «Радуге» (смеется).
— Почему не пошли работать по профессии?
— В то время не хотелось. Да и пока училась шесть лет, мечтала, чтобы учеба скорее закончилась, чтобы в полной мере посвятить себя скалолазанию. С 2017 по 2019 год готовилась к Олимпийским играм в Токио, это было основной целью. Плюс я сильно ценю свободу.
После перелома позвоночника в июле 2019-го произошло очень много перемен. Я не знала, смогу ли вернуться в спорт, но очень хотела. Параллельно понимала, что надо как-то зарабатывать на жизнь и вспомнила, что у меня есть дизайн, который я люблю.
В 2020 году была на карантине в Крыму, словила «перетрен», у меня начало болеть тело, я настолько пересытилась скалолазанием, что попросила Вселенную: «Господи, дай мне нарисовать что-то интересное». Через день мне звонит Игорь Антышев (директор скалодрома «Северная Стена» в Санкт-Петербурге. — Sport24) и говорит: «Аня, ты же рисуешь. Мы строим новый боулдеринговый зал на Петроградской, нам нужна помощь». Я сразу согласилась. Сначала делали просто цвета скалодрома, потом решали задачи по планировкам, дизайну. В общем, около тысячи квадратов, много задач, и параллельно с этим я возвращалась в спорт после перелома позвоночника.
Я проводила в «Северной Стене» с утра до вечера, когда приехала в Петербург. Рабочий компьютер был в офисе прямо в зале, там я чертила, рисовала, тренировалась, спала, опять чертила и еще тренировалась. Бывали дни, когда приходила в 9 утра и уходила в 23 из-за зала. Было иногда тяжело, но я кайфовала.
Дисциплина и концентрация мне помогли стать третьей на чемпионате России в Воронеже. Если работать по таймеру: 45 минут концентрации, 10-15 — движение, получается высокая продуктивность. После этого результата меня поставили в команду на чемпионат Европы — 2020. Я понимала, что у меня еще есть много задач по скалодрому, и начала разрываться. Не умею делать что-то без души и полной отдачи. Наверное, надо было сделать паузу после чемпионата России и выбрать что-то одно, но я все-таки решила выступать. В итоге жестко выгорела везде: на сборах что тренировка, то истерика, лезть не могу, голова плохо варит, начались панические атаки. В конце концов, после «профуканного» чемпионата Европы я свалилась с ковидом.
В дизайне помимо творчества есть много сложных для меня задач. Например, закупки материалов, общение с поставщиками и другие вещи, к которым я не была готова и не справлялась. Поэтому мы решили, что для «Северной Стены» будет лучше, чтобы я поберегла здоровье и вышла из этого проекта. Но я дико благодарна этому опыту, всей команде.
Еще я стала чувствовать, что не могу без движения. 4-6 часов в день мне нужно тренироваться или двигаться, иначе мне просто будет плохо. Еще чувствовала, что пока есть здоровье, хочется прогрессировать в скалолазании. Поэтому только в дизайн мне уходить еще рано.
— Сколько проектов вы воплотили в жизнь?
— Из скалодромной темы были: Сочи, «Скалодром.Ру» в Одинцово. Алексей Шалыгин (основатель компании «Скалодром.Ру». — Sport24) попросил меня нарисовать скалодром, чтобы все офигели. Я была со сломанным позвоночником, делать было нечего, и я начала работу. Получилось то, чего еще не было. После воплощения проекта в жизнь мы заметили, что кто-то даже копирует подобный стиль. Это немножечко приятно, когда тебя копируют (смеется).
Еще я участвовала в реконструкции боулдерингового зала Sport Station в Москве. Мне дали готовую плоскость, я делала графику на стене и визуализацию. Получилось здорово, а ощущения, когда на открытии я и мои друзья начали лазать внутри проекта, непередаваемые.
Институт дал очень много навыков, поэтому иногда я рисую принты на футболки, афиши, логотипы. Люблю этим заниматься, потому что голова отдыхает от скалолазания, а еще мне приятно делать красоту.
— Много ли времени уходит на создание одного проекта? И что самое сложно в нем?
— Все индивидуально. Какие-то задачи и за один день можно сделать, какие-то за месяц. При проектировании стараюсь создать максимально комфортное и красивое пространство для людей. Застопориться, конечно, можно на разных вещах, стараюсь не брать задачи, в которых не компетентна. Мои сильные стороны — графика на плоскостях скалодрома, визуализация, функциональная организация пространства. В технической части работы я не так сильна, как хотелось бы, поэтому такие задачи стараюсь согласовывать со специалистами. С каждым проектом узнаю что-то новое и прокачиваюсь. И еще понимаю, что для хорошего самочувствия надо тренироваться, а на это тоже нужно закладывать время.
Еще открыла новое направление — обучающие лагеря на скалах. Там тоже хватает задач по организации, разработке мерча и самой тренерской деятельности. Когда друзья просят нарисовать что-то, ставлю сроки, ориентируясь на свою загруженность. Например, Sport Station мы начали делать в конце сентября, а доделали в середине декабря. Скорость создания зависит от многих факторов, не только от меня.
— Вы делаете в основном проекты, связанные со скалолазанием. Какие проекты еще мечтаете сделать?
— Мне всегда хотелось спроектировать церковь. Не знаю почему, видимо, потому что я верующая и хочется как-то отблагодарить, вложить свою энергию в это.
— Дизайн — творчество или логически выстроенная цепочка определенных действий?
— Здесь все вместе. Здорово, когда есть четкое ТЗ (техническое задание. — Sport24), в котором уже можно применить свое творческое видение. В идеале нужно четко знать, чего хочешь. В дизайне вся строительная история — иногда взрыв мозга. Это то, почему хороший дизайн стоит дорого. Очень много нюансов и нет мелочей, все имеет значение. Семь раз проверь, согласуй, один раз купи (улыбается). Нужно действительно много времени и опыта. Мне иногда кажется, что за это время проще написать десять картин.
Возможно, в квартирной теме мне бы больше подошло декораторство. Я очень люблю цветы, природу, собирать букеты. Отчасти из-за этого я чуть больше перехожу в живопись. Она позволяет меньше времени проводить за компьютером, доставляет совершенно другие ощущения.
— Вы признавались, что «живопись — не только хобби». А что это еще?
— Мне очень нравится процесс. Постоянно всматриваюсь в цвета, свет в природе — это стало неотъемлемой частью жизни. Плюс я верующая. Верю, что через изобразительное искусство можно передать энергию, силу, можно вылечить, написать прошлое или будущее.
Была девушка, которая попросила написать картину. Потом я узнала, что она была для ее папы, которого не стало за несколько дней до того, как она сделала заказ. В процессе создания я обращаюсь к духам, людям, пропускаю через себя боль и переживания, чтобы смотрящему стало легче. Только потом я осознаю, что делаю, как это важно людям. Верю, что картина даст этой девушке поддержку, смотря на нее она будет питаться силами и теплыми воспоминаниями, связанными с ее отцом. Думаю, так и должно быть.
— Вы пишете горы. Все делаете только с натуры?
— С натуры у меня, к сожалению, мало.
Про будущее. Я мечтаю побывать во всех горах, которые написала. Одна уже сбылась — я побывала на горе Синай в Египте через полгода, как ее написала. У меня папа и почти все друзья — альпинисты. Когда я слышу рассказы про горы, душа зовет меня туда. И я решила, что пока физически не могу быть в горах, могу быть в них на холсте. Не знаю, как пойдет это лето, хочу на Кавказ, в Ергаки. Но больше всего мечтаю поехать в Гималаи.
Если мне делают заказы, я всегда спрашиваю, почему именно эта гора, есть ли с ней какая-то история, может, какой маршрут или что-то еще. Потом читаю все про это место, описание маршрута, если он есть, сколько веревок, какой рельеф. Мне важно вложить душу в работу, энергетически сделать так, чтобы у человека все получилось, нарисовать чистое и светлое небо, чтобы восхождение было в хорошую погоду.
— Расскажите о том, как некоторые работы спасли вам жизнь?
— Для меня живопись очень часто — ответ на вопросы, одна из возможностей разговора со Всевышним. Если у меня нет ответа на вопрос, в процессе рисования я могу его получить. Есть работа «Катарсис», которая висит в «Северной Стене». Она спасала меня после ковида. У меня тогда немного «поехала крыша». Я не могла спать, и только после рисования, когда я расслабляла голову, могла заснуть. Воспоминания о тусовках, скалах и здоровском времени с друзьями на Треугольном озере давали заряд, чтобы жить дальше, когда я работала над картиной.
Есть картина «Любимый берег — место силы». Там изображен берег Енисея, церковь в ноябре. Это было в тяжелый период, когда я была вся в травмах. Пришла на берег, плакала, не знала, что делать. Тучи на небе были сгустившиеся. Когда я собралась уходить, почему-то захотелось обернуться. И тут я увидела, что сквозь тучи чуть-чуть пробивается солнечный свет. Как будто сама природа сказала: «Какими бы тяжелыми ни были тучи, наш внутренний свет есть всегда. Главное про него не забывать». На этой волне написала эту картину. Она стала маленьким, метр на метр, напоминанием этой истины.
— Откуда черпаете вдохновение?
— Стоит просто открыть глаза. Для меня вдохновение скрывается во всем — воздух, ветер, цветы, природа, люди.
Помню, после перелома позвоночника, я лежала в кровати, не вставая 3,5 недели, а когда встала и вышла на улицу — был такой взрыв счастья от всего, что находится вокруг. Я не могу забыть эти ощущения. Все стало в 1000 раз вкуснее, ярче интереснее. Я просто начала это видеть и замечать. Не забуду, как я увидела вьюнок с его усиками. Подумала: «Боже, растение умеет лазать, какое чудо!» Так стояла минут 20.
Мне очень важно общение с природой и источником. Долго проводить в «цивилизации» и больших мегаполисах бывает тяжело, всегда нужны моменты обнуления. Когда не хватает сил, начинаю смотреть на небо или просто иду в лес или тихое место, ложусь под дерево и через 15-30 минут все восстанавливается.
Нужно переключать фокус. Знаю точно, что в любом месте можно найти божественную частичку. Ежедневная молитва, медитация и йога в этом сильно помогают.
— Вы считаете, что красота спасет мир. Почему?
— А что еще? (смеется). Красота, свет, тишина и любовь! Мне кажется, если ты находишься во всем этом, у тебя даже не возникает мысли причинить кому-нибудь вред или зло. Зачем? Если ум спокоен, то ты находишься в этой тишине и блаженстве. Когда выходишь на этот уровень сознания, понимаешь, какой красивый и интересный наш мир. Я могу подойти на улице к человеку и сказать, какой он красивый. Могу подарить цветок. Иногда смотрю в общественных местах на девушек и про себя думаю: «Боже, спасибо, что создали такую красоту». И сразу хорошо так на душе. Таким ничего не нужно делать. Главное — быть радостной и оставаться собой. И мальчикам тоже.
Если воспринимать людей, животных, растения и все предметы вокруг как индивидуальную живую душу — это же невероятно. Приходит реальное ощущение, что «все есть Бог и творец», что мы являемся органичной частью этого мира и что нам вообще ничего не принадлежит.
«Это победа» — телеграм-канал Виктории Дмитриевой. Там еще больше крутого спорта!