Демократия для Дзержинского

20 декабря 1917 года создана ВЧК, а 20 декабря 1920-го Феликс Дзержинский подписал приказ о создании Иностранного отдела ВЧК при НКВД РСФСР. В связи с Днём работников органов безопасности РФ и 100-летием Службы внешней разведки получила продолжение дискуссия о восстановлении памятника Дзержинскому на Лубянке. Инициативную группу, убеждающую на различных интернет-ресурсах в справедливости такого решения, поддержали многие ветераны-чекисты. «Наша инициатива народная, а значит, внепартийная» – указывается в материалах, посвящённых возвращению знаменитой скульптуры Вучетича на историческое место.

Попытки провести референдум по данному вопросу предпринимались не раз, в том числе и Юрием Лужковым. Волеизъявление народа не состоялось, хотя, скорее всего, применение демократической процедуры привело бы к положительному решению.  

Николай Стариков, писатель, общественный деятель

Восстановить ради будущего

Российская империя, Советский Союз и Российская Федерация – одно целое, единое культурное и геополитическое пространство. В этом смысле уничтожение каких-либо памятников всегда наносит вред. С высоты происшедшего в нашей стране в начале ХХ века и того, что происходит на Украине в начале XXI века, любому здравомыслящему человеку понятно, что памятники сносить нельзя. В великом русском языке «памятник» – это то, что призвано фиксировать в народной памяти важнейшие вехи великой российской истории. А потому бороться с памятниками – это стрелять себе в ногу. Да, кому-то может не нравиться император Александр III, но почему памятник Александру III не должен находиться на улице российского города? Кому-то может не нравиться Феликс Дзержинский, но он не менее Александра III старался сделать страну великой и процветающей, а значит, он не меньше императора достоин памятника.

Революционеры, перевернувшие жизнь Российской империи, да и всего мира, были очень разными людьми. Как выяснилось в 1937 году, тут были и агенты иностранных разведок, и честолюбцы вроде Троцкого, готовые продать Россию в руки мирового капитала. Но были и личности абсолютно светлые, служившие народу и стране. Дзержинский – из их числа. Никто и никогда не обвинил его, равно как и Сталина, во мздоимстве, казнокрадстве и прочем неблаговидном. Более того, нет никаких конкретных и обоснованных обвинений в адрес Дзержинского – есть лишь общие слова. Но во время Гражданской войны этот человек возглавлял спецслужбу. Даже в мирное время такая работа связана с принятием сложных и порой жёстких решений. Можно ли Дзержинского в них обвинять? Нет.

Памятник Дзержинскому должен быть возвращён на Лубянку по трём причинам. Первое – памятники вообще нельзя сносить, а если такая ошибка была совершена, нужно её исправить. Второе. Дзержинский был абсолютно положительным персонажем нашей истории, он стоял у истоков мощных охранявших страну спецслужб. И третье – снос памятника Дзержинскому на Лубянке в своё время был символом крушения СССР, и «сносители» делали это не из нелюбви к Дзержинскому, а в силу нелюбви к Советскому Союзу, да и ко всему русскому. И я двумя руками за возвращение памятника Дзержинскому на Лубянскую площадь, потому что это тоже – восстановление преемственности Российской империи, Советского Союза и Российской Федерации, это – важный кирпичик для строительства нашего будущего.

Николай Сванидзе, историк, журналист

Увековечить убийцу?

Ставить памятник убийце нехорошо. А Феликс Дзержинский был кровавым убийцей, создавшим по приказу Ленина ВЧК, одну из самых ужасных террористических организаций в истории. Нынешние руководители спецслужб, радостно называющие себя «наследниками чекистов» и ведущие отсчёт своей профессиональной родословной от ВЧК-ОГПУ-НКВД, надеюсь, делают это в силу исторической безграмотности, а не из персональной склонности к серийным массовым убийствам.

Это был страшный человек, хотя в коммунистической мифологии Дзержинский предстаёт этаким добряком, любителем-спасителем беспризорных детишек. То есть он молодец: сначала убил родителей, а потом стал спасать их детей. И все «забыли», что огромное количество беспризорников появилось во время Гражданской войны и голода, устроенного большевиками не без участия Дзержинского, который оставался «легендарным героем» только потому, что вовремя умер. Проживи он чуть дольше, Сталин прихлопнул бы его точно так же, как и многих прочих «верных ленинцев». Тогда бы и фильмов о нём не снимали, и памятников бы не ставили.

Да, лаконичный фаллосообразный памятник Железному Феликсу можно считать удачным произведением искусства. Но этот памятник закутанному в шинель одинокому человеку олицетворял государственный террор и не просто так был установлен напротив здания, от которого семь десятилетий веяло ужасом.

Некоторые всерьёз называют Дзержинского благородным «рыцарем революции» с горячим сердцем, холодной головой и карающим мечом в чистых руках. Но он и был чуждым бытовому меркантилизму фанатиком идеи, власти и террора. Он любил убивать, и, несмотря на все пропагандистские ухищрения, остался в народной памяти кровавым садистом. Не случайно же именно памятник Дзержинскому оказался первым снесённым памятником во время бескровной революции 1991 года, и хорошо ещё, что его сразу не разнесли на кусочки.

Сегодня вновь раздаются призывы вернуть Железного Феликса на Лубянку. Возможно, кто-то хочет просто попугать народ вероятностью возвращения «тех» времен, а кто-то искренне числит Дзержинского в своих цеховых классиках и ведомственных героях. Пока памятник этому ведомственному классику стоял на Лубянке, всё было хорошо, а вот когда его оттуда убрали, – рухнуло всё, к чему привыкли «наследники чекистов». Но если они желают вернуть памятник Дзержинскому на прежнее место исключительно для своего душевного комфорта, – стоит ли ради этого раскалывать общество? Вот в чём вопрос.

Захар Прилепин, писатель, лидер движения «За правду»

Я – за памятник

Говоря о Дзержинском, мало кто знает, что, например, в самый разгар Гражданской войны, в начале 1920-го, Феликс Дзержинский внёс в ЦК РКП(б) предложение об отмене применения смертной казни органами ЧК. С 17 января по 22 мая на основных советских территориях действовала отмена смертной казни. Постановление было подписано Лениным, Дзержинским и Енукидзе. Характерный факт: Всеукраинская ЧК отмены смертной казни не признала и продолжила расстреливать. Теперь у них Ленин в этом виноват и Дзержинский. У ваших украинских товарищей ответа поищите, отчего вы там зверствовали.

О польском происхождении Феликса Эдмундовича Дзержинского иной    раз принято говорить как о признаке некоей чужеродности, с другой стороны, общеизвестно, что Польша была в составе России, и Феликс был гражданин Российской империи, как, скажем, такой же, как он поляк – Константин Рокоссовский, будущий советский маршал.

В конце концов Лаврентий Берия вырос в мингрельской среде, а Иосиф Сталин в грузинской: ну и что ж такого. Мало ли кто где вырос.

Дзержинский был крайне религиозен в детстве и готовился стать ксендзом. Что-то родственное Сталину здесь просматривается. Известно высказывание юного Дзержинского. Он сказал: «Если я когда-нибудь приду к выводу, что Бога нет, пущу себе пулю в лоб».

Это заявка.

Закон Божий был любимым его предметом в гимназии. Собственно, и революционером Дзержинский стал, в широком смысле, на религиозной почве.

В 1891 году в рамках проводимой русификации в местечке Крожи – на территории Литвы – было решено закрыть женский монастырь бенедиктинок. Прихожане писали Александру III письмо с просьбой не закрывать монастырь, но, увы, ответа не получили. Тогда прихожане решили забаррикадироваться и храм не отдавать. На штурм храма был отправлен отряд донских казаков в триста всадников. В ходе штурма было убито девять человек, одну из прихожанок зарубили прямо на алтаре, ещё нескольких утопили; ещё пятьдесят человек было ранено.

Дзержинский был шокирован случившимся.

Ну, признаём, было чему удивиться.

В том же году, так совпало, Дзержинский ознакомился с идеями социализма – преподнёс их ему некто Ромуальд Малецкий, руководивший, на минуточку, кружком под названием «Сердце Иисуса». Эти будущие революционеры – они не просты.

В день коронации Николая Второго Дзержинский дал клятву бороться с царизмом до последнего дыхания. В 1895 году Дзержинский уже ведёт кружок ремесленных и фабричных учеников. Псевдоним его был Яцек. Деньги, которые он зарабатывал, давая уроки помещичьим детям, Дзержинский передавал на развитие революционной организации. На чердаке бабушкиного дома он оборудовал нелегальную типографию и начал там делать листовки.

Заметим, что Дзержинский вступил не в националистические организации, и уже в те годы стоял на позициях пролетарского интернационализма.

В 1897 году последует его первое тюремное заключение. Через год – первая ссылка и первый побег. Впоследствии в анкете Дзержинский напишет: «Арестовывался в 1897, 1900, 1905, 1906 и 1912 годах; просидел всего 11 лет в тюрьме, в том числе на каторге, был три раза в ссылке, всегда бежал».

В 1901 году ко всему Дзержинский в очередной тюрьме ещё и заболел туберкулёзом: выносил каждый день своего больного туберкулёзом товарища на прогулку – на спине – и таскал его по сорок минут. Так и заболел.

Эти большевистские революционеры – они, конечно, злодеи, но если, знаете, отрезать ножницами их жизнь до 1917 года – получатся вполне себе жития святых.

У Дзержинского никаких тебе кровавых злодеяний – только жизнь, отданная на освобождение народа, мытарства, застенки и нищета. Как он вообще дожил до революции – сложно понять. Так хотел эту самую революцию увидеть, что дожил.

Но когда вам в очередной раз начнут рассказывать, что революции свершили Шариковы – вы всё-таки для себя отметьте, что это не совсем так.

Потомственный дворянин Дзержинский был глубоко образованным человеком, знавшим всю современную и классическую философию, во всех тюрьмах и ссылках маниакально занимавшийся самообразованием, умевший выигрывать диспуты с самыми подкованными современниками – и точно знавший цель, к которой стремился.

Арсений Замостьянов, зам. главного редактора журнала «Историк»

Шедевр Вучетича

Никогда в России не открывалось такого количества памятников, как в наше время. Частенько они неотличимы один от другого. Это какой-то бум скульптурного многопудья! И, конечно, ни один из монументов последнего времени ни по выразительности, ни по образной многозначности, ни по архитектурному изяществу не идёт ни в какое сравнение с памятником Дзержинскому на Лубянке. Это настоящий шедевр Евгения Вучетича – великого русского скульптора, лучший памятник Москвы. Ведь он не идеализирует Железного Феликса. Художник создал образ героя великой исторической драмы, к которой можно относиться по-разному. Сторонники советской власти увидят в нём аскета и рыцаря революции, а противники – зловещую фигуру. Этот памятник – как музыка Мусоргского, как «Борис Годунов» Пушкина – глубок и многогранен. Его нужно разгадывать, всматриваться в него. Держать столь выразительное программное творение Вучетича где-то на выселках – преступная расточительность. Как мало в Москве архитектурно завершённых площадей. Лубянка с памятником Дзержинскому в центре была одной из немногих – и в начале 90-х мы её потеряли. Надеюсь, не навсегда.

Меня возмущает, что при обсуждении памятников у нас руководствуются политическими спорами об исторических деятелях, а не художественным уровнем монумента. Пока, например, никому из скульпторов не удалось подобрать ключи к образу Сталина или Александра II. А Вучетичу Феликс удался!

К тому же именно Дзержинский был и остаётся «гением места» в этом уголке Москвы. И памятник ему уместен именно там, рядом с корпусами великой спецслужбы, основанной Дзержинским. Ведь именно его портреты висят во всех кабинетах в ФСБ и СВР. Так было даже во времена самого карикатурного антикоммунистического угара – в 1990-е. Потому что настоящие профессионалы хорошо знают, что такое преемственность и чем чревато паническое, ниспровергательское отношение к прошлому. Начинается третье десятилетие XXI века, и мы должны быть объективнее к истории. Заурядных памятников на наших площадях – пруд пруди. Давайте в виде исключения восстановим на Лубянке настоящий шедевр искусства. Пускай человек в шинели стоит на семи ветрах, на площади, которая известна всему миру благодаря героической спецслужбе, которую он основал.