«Я — ковырялка, исследователь и офигевший человек!» Известный рокер — о публике, счастье, Бетховене и докторе Фаусте

Алексей Горшенев, лидер проекта «Горшенев», а до того — фронтмен группы «Кукрыниксы», после выхода дебютного для проекта альбома «Звездный мусор» занялся сочинением собственной музыкальной трагедии по мотивам «Фауста» Гете. Она открыла в нем режиссера и желание выйти за рамки песенного жанра. В декабре «Горшенев» выступит перед московскими поклонниками. Незадолго до концерта музыкант рассказал «Мосленте», почему считает классиков своими друзьями, как пересесть с алкоголя на внутренние стимуляторы, какое безумие можно назвать теплым и как часто он представляет, что говорит с братом, Михаилом Горшеневым из «Короля и Шута». Ниже — монолог Алексея. О публике Наша публика сейчас стала взрослей, и это естественно. Я же сам взрослею, и люди, которые в этом мире со мной жили и живут, также переходят дальше. Молодежи тоже достаточно, но раньше молодежью были все. Вообще, конечно, мне про всю публику говорить сложно, но кое-что я сказать могу. Начнем с тех, кто поближе к нам на концертах. Это ребята активные. Им, как правило, где-то от 18 до 20 лет, им нужен рок-н-ролл, нужна энергия. Они должны удивляться, их должно бомбить звуком, у них главная идея: «Погнали!» Конечно, сказать, что они совсем не понимают моих текстов, грубо, для многих это тропинка в светлые стороны души. Они живут с пониманием, ощущением единомышления, но все же их основа — это энергия! Молодые только так естественны, и не надо им впаривать чрезмерную философию, позже, все будет позже. А вот публике, что сидит на местах VIP, интересен вопрос: «Куда погнали?» Но это не все, что можно сказать. В залах людей много. Вот были бы маленькие камерные концерты, где человек 20 всего, можно было бы вообще с ними сесть, пообщаться не спеша, посмотреть на них. Это было бы круто. Тогда и сказать об этой двадцатке можно было бы намного больше. Но это уже занятия по интересам, в нашем случае — кружок любителей психологии. А вообще, для меня слово «фанат» неприемлемо, я живу и пишу исключительно, повторюсь, исключительно, для единомышленников! Публика, как гулящая девка, сегодня с тобой, а завтра — увы. А единомышление — это круть! О давлении внешнего мира на неокрепшее сознание При этом все же молодежи меньше. Ее же сейчас совершенно иное интересует. Я же из другого поколения. А людям, живущим сегодняшним днем, нужны сегодняшние же проводники. Молодые ребята сейчас иные. Рок-н-ролл им уже не так близок. Это тоже естественная штука. Вот есть такой вопрос: почему сейчас нет ни Чайковского, ни Достоевского нашего времени? Мода! Мода вовлекает большое количество людей в процесс. Чем больше людей вовлечено в поиск больших форм творчества, тем больше шансов, что мы найдем самородка в этом виде творчества. В те времена было модно заниматься тем, чем занимались Чайковский и Достоевский, все вокруг было пронизано этими идеями. И люди находили в себе талант этого и развивались. Почему рок-н-ролл стареет и мертвеет? Мода ушла, количество возможных рок-героев ограничилось отсутствием желающих это открыть. Просто жизнь. Сегодня так, завтра так же, только слева или справа. Внешний мир давит на нас, и молодой человек с этим давлением справиться не может. Для этого же нужно все обстоятельно осмысливать. А что со мной происходит? А как? Куда мне надо? Что мне вообще надо? Но для такой обстоятельности опыт уже хоть какой-то нужен, навыки жизненные. Надо посмотреть на все, пообтереться. Надо хоть лет 25 или 27 на земле прожить, чтобы определиться. А живет народ в постоянном навязывании всей этой мишуры. Так всегда было. Панк-рок, эмо, хип-хоп, и прочее… Что еще было? Все они выдавали себя за творческие течения, а на самом деле это бьющая изо всех щелей своеобразная энергия. И не надо молодежи это понимать: бьют — беги, дают — бери! Я их понимаю и поддерживаю, а вот кто соскочил с этого безумного поезда, вдруг пошел по своей тропе и мельком увидел меня или похожих на меня, тому я соболезную: в мудрости — печаль, скорбь. Умножать все это глупо! Ну это я шучу. Об интересе, абстрактных мирах и желании публики что-то съесть Интерес — это сложно. Его надо нажить. Просто так ни у кого он не появится, никого ты на него не подсадишь. Подсмотрел, обдумал — мое не мое? — прикинул, выкинул, поменял на другое. И так за годом год. Ну а кто я? Чем живу? Для чего? А что вообще интересно? Ай, все к чертям! Карету мне! Есть исключения. Первое — абстрактный мир, как, например, в песнях «Короля и Шута», «Мельницы», «Эпидемии». Слушать легко, а если еще прикольный музон — вообще класс! А вот тому, кто это все придумал, не так весело. Это его интерес! И если человек поглощен полностью своим интересом, дело — труба. Автор может стать заложником своего мира. Второе — модненько. Покрутились, побегали и слились. А что было-то? Ну вроде так, крутенько. А сейчас? Да уже не то! Народу дали пожрать, а тот все взял и съел. И где народ? Ушел дальше искать модненькую еду. И тут автор понимает: он стал неинтересен! О музыке, к которой люди не готовы Я на все это смотрю… Короче, спокойно я все это созерцаю, потому что сам занимаюсь уже какими-то совсем другими вещами. Я становлюсь старше, умнею, в чем-то мудрею. И со мной вместе меняется моя музыка. Сейчас мне интересны большие формы. Именно ими я и занимаюсь. На данный момент в работе находятся авторская версия «Фауста» и его же вторая часть. Я этим живу, все во мне дышит поиском самого себя! А вдруг это именно то, для чего я создан? Прихваты все эти, похожие на режиссерские кульбиты, усложнения песенного жанра, полное погружение в материал, поиск попутных идей, к примеру, знакомство с биографией автора и так далее. Все это меня забавляет и, как мне кажется, продлевает мне жизнь. Мы еще поговорим об этом. А что публика? А публика к этому не готова. Сегодня для нее рок-н-ролл превратился в какую-то довольно странную штуку. Дурачок, играющий музыку для пролетариата. Но я по этому поводу вообще не парюсь. Я делаю исключительно то, что хочу. Мы, конечно, играем концерты и прочее… Я люблю и сцену, и единодушие рок-н-рольное, и прочее. Но это уже не основное. Для меня это вчерашний день. Хотя подход к новому альбому серьезный! Ищем звук, выбираем студии, не просто смотрим каталог студий, а пробуем на них писаться. Издавать альбом ради выгодных гастролей мы не будем. Вот как большая форма действует на малую песенную — ни шагу назад! Все по-серьезному! О правде и тонкой душевной организации У меня вообще много есть чего сказать. По возможности на концертах беру паузу и пару минут говорю о своих философских находках. Жаль формат не тот! Свистят: рок-н-ролл давай! Мне совсем не обидно. Кто я в конце концов такой? Как мы уже и говорили, дурачок, играющий для пролетариата. Так думает свистящий. Жаль мне его… Именно такие и душат интерес. Запомните свои ощущения, когда вас обламывает меньшинство! Что касается правды, то она везде, просто говорить об этом не принято. Потому что именно меньшинство навязывает нам каноны и правила, а большинство обычно испытывает «испанский стыд» за них, а тем еще и лучше. Вот сейчас я говорю правду, и мне совершенно неважно, что обо мне подумает именно меньшинство! Когда-то я мог подумать, лет двадцать назад, грубо говоря: «Блин, вот скажу сейчас что-то, а это неприятно будет? Вдруг люди от меня отвернутся и на концерты ходить не будут?» А боялся-то я именно их реакции. Вот эти — они самые вонючие. Соцсети — это их оружие. Отсутствие аргументов, скользящая улыбка… И, сдается мне, слово «правда» придумали они. Люди с тонкой душевной организацией — их цели и в итоге их жертвы. Если вы действительно себя ощущаете человеком с тонкой душевной организацией, удаляйтесь из всех соцсетей! Бегите! Меня, между прочим, в соцсетях нет. Как уберечься маленькому кораблику в этом безумном и злом океане? Стать крейсером! Быть самодостаточным и самостоятельным! А как? Найти свой талант, развивать его, сделать из него свою путеводную звезду, которая на шаг впереди от вас, и попросить всех с пляжа! О друзьях, с которыми хотелось бы поговорить Мне надо в самой природе человеческой копаться, чтобы понять: какова ее суть, что есть человек и для чего мы живем. Я и Есениным Сергеем Александровичем, и Гете, и Гюго по тому же поводу интересовался, как и многими другими. К счастью, у нас с ними были одинаковые интересы, потому мне с ними и легко. Они все — мои друзья. И неважно даже, что их давно нет в живых. Я общаюсь с ними в их произведениях. Эх, была бы возможность, я был бы рад поговорить с каждым из них минуты по две. Мне больше не надо. У меня к каждому из них конкретный вопрос: «Какого…?» Уверен, в разговоре они бы сказали: «Ты все правильно сделал!» Это было бы, конечно, лукавство, но именно так такие люди и говорят! Вот это прикольно. Получил заряд, и снова в путь. Много какой-то пустоты, что ли, вокруг. Суета. Есть ли такой же сумасброд типа меня? А как он смотрит на мир? Где те люди, на которых я воспитан? Так и хочется подойти и сказать каждому, как в мультике «Трое из Простоквашино» бобер — Шарику: «Дурень, бросай ружье и всплывай поскорей!» А чаще именно это хотят сказать мне. Но, слава богу, это не близкие и не коллеги. О счастье Мы все идем к счастью, каждый раз делаем какой-то шажок в его направлении. Моя путеводная звезда дает мне возможность это почувствовать, ощутить счастье. Я, например, у себя в студии сижу с самого утра и до вечера и добиваюсь своих маленьких высот. Что-то нащупал интересное и думаю: «Вот, друзья, я нашел! Я вам покажу! Вот в этом моменте прикольную штуку нашел, я поделюсь с вами! Это заслуживает внимания!» Беспредельная радость! Единственная проблема: делаю я все очень медленно. Нащупал в авторской версии «Фауста» новое зерно — разговор между мной и Гете. Но собрать все это грамотно и доходчиво сложновато, требует полной отдачи, а разброс деятельности нереально «адов» — то одно, то другое. Пока я работаю, никакого одиночества не ощущаю. Я нашел себя. Все. Вот для кого-то целый день в студии за работой — жуткое дело, а для меня — творческое счастье. Единственное, что мне необходимо как любому творческому человеку, который не задействован в другой профессии, — средства к существованию. О пользе одиночества и необходимости разобраться в себе Люди, которые пытаются что-то понять, действительно бывают в одиночестве. Но они и должны в нем находиться. Единственный способ что-то понять по-настоящему — говорить с самим собой. Когда приходит другой человек, все, истины уже нет, она заканчивается. С появлением другого вы меняетесь — хотите ему понравиться, произвести впечатление, что-то для него сделать, быть правильно понятым. И у него — такая же тема. Это значит одно: вы друг другу врете или боитесь открыться. Замкнутый круг. Это игра, которая, увы, закончится проигрышем. А выиграть можно только одни методом — оставаться самими собой, не врать и искать в себе счастье, находить ту самую путеводную звезду. Это единственный шанс выжить, потому что глупости и дури столько, что устанете вычерпывать эти отходы жизнедеятельности из кадушки, в которой сидите. Не надо бояться оставаться одному. Это не одиночество, а самостоятельность. Человек не одинок. Во-первых, он находится с Богом. И я сейчас вообще не про религию, а про суть жизни. А во вторых, от теории еще никто не умирал! Удели себе время. Задай вопросы и найди ответы. Как поймать счастье? Да где же оно? Почему же я несчастлив? Вот сядь и разберись. Не помогло? Вопросы поставь другие. Кто ты? Что ты? И зачем вообще? Вот тогда все пойдет круто. А — нет! Не пошло! Дурь в голове, нет времени, не морочьте мне голову! А что у вас получилось? Именно это я и хочу донести. Я не теоретик. Всю свою школу жизни я прочувствовал на своей шее. И пока я не отказался от этого бестолкового и жадного внешнего мира, пока я не нашел свой маленький остров, я был пуглив и зависим. Но у нас часто возможности на это нет. Мы постоянно находимся в цепях какого-то безумия, дьявольского идиотизма. Потому что так легче. И совершенно убийственный вопрос — а что подумают обо мне окружающие? Разобраться в себе помогает наблюдательность. Копите ваши выигрышные жизненные фишки! Анализируйте, где вы промахнулись и с кем, когда удача была на вашей стороне? Я не учу никого, я пытаюсь вместе с вами жить. Возможно, выжить! О плюющем на пол Бетховене Знаете, почему я начал изучать Людвига ван Бетховена? Не с музыки даже. Я прочитал, что женщина, сдававшая ему комнату, жаловалась: он плевал на пол. И я подумал: прикольно! Вот другому это ничего не сказало бы, но я наблюдательный. Мне стало интересно: почему так? Он не обращал на это внимания? Ему было все равно, что эта тетка про него подумает? Весь обиход бытовой ему был безразличен? Значит, он был хулиганом вообще повсеместно? Только не тем, кто стекла бьет. Он нарушал какие-то системные вещи, которыми жили люди вокруг? Зачем плевать на пол? Тебе ж ходить! Да пофиг! Почему? Вы спросите: «Вы, Алексей, в своем уме, что больше не нашлось другого варианта, как можно было заинтересоваться Бетховеном?» Везде можно увидеть что-то, что от нас скрыто, что кажется какой-то безделушкой. Но из этого можно вывести целую историю. Присмотритесь! Так можно раскрыть нестандартные вещи, какие-то странные качества, новый взгляд на человека и его суть. Это интересно. Именно такую наблюдательность я имел в виду. Нестандартный, альтернативный вид познания мира! О людях, заставляющих менять позу Не могу сказать, что как-то сильно реагирую на то, что происходит в современной культуре. Но, например, несколько лет назад каждый фильм Звягинцева был для меня приключением. Еще мне нравится режиссер Нолан, который снял фильмы «Начало» и «Интерстеллар». Я с интересом за ним наблюдаю. А вот почему — альтернативный взгляд на все происходящее, не такой, как можно себе представить. Все можно поставить под сомнение, выкрутить до невозможности правдиво несуществующие вещи, заставить шевелить извилинами по-другому. Нестандартно! При этом, я вас уверяю, компания, которая пишет сценарии, — он и его друзья, семейная пара — прекрасно разбираются в тонкостях наблюдательности и том, что я сейчас говорил про Бетховена. А вот еще феномен — Флориан Зеллер, который снял фильм «Отец» про деменцию. Получил много Оскаров. А ведь этот человек написал пьесу, потом поставил ее в театре, затем создал кино… Представляете, какой это труд? Тонкости, детали, опять же наблюдательность, чудовищная самоотдача! Великолепие! Я обычно сижу на диване, расслабленный, пью чай и смотрю какую-то киношку. Но если я отставляю чашку в сторону, приподнимаюсь и как-то устремляюсь весь к экрану, значит, режиссер попал в меня. Внимание откликнулось. Это важно и круто. Значит, кто-то заставил меня сменить позу. Мне нравятся такие люди и такое творчество. Если сейчас я сменил позу, значит, в дальнейшем я скорее всего поменяю свое мнение о чем-то. Вот это круто. Значит, все это было сделано не зря. При смене положения человек меняется даже на физическом уровне, процессы в организме идут по-другому, нейроны иначе бегают. И жить человек начинает уже не так, как жил раньше. Это важно и для того, кто воспринимает чье-то творчество, и для того, кто его создает. Я тоже должен заставлять человека менять позу. Это и есть суть дел человеческих. Если такое случается с вами, значит, это ваш автор, ваш человек. Слушайте его дальше. Идите и не бойтесь! Он вас не подставит. Он прочухивает, как пес, держит след! Но, как всегда, есть одно маленькое «но» — он может попасть под гусеницы собственной незащищенной нежности, как, к примеру, режиссер Звягинцев. Он тяжело болел ковидом, судя по его интервью, увидел тень смерти, взял на себя ношу переживания, какую теперь ему не снести. Он пробит! Любой вопрос, связанный с человеческими невзгодами, он не вытянет. Не хочу говорить наперед, но вопрос происходящего вокруг нас сегодня его подкосит, как автора. А ведь именно эту тему он взял для следующей своей работы. Дай бог, чтобы я был не прав! О мотивации, Джиме Моррисоне о Ольге Бузовой Забронзоветь в этом мире, решить, что всего добился, и остановиться человек может, конечно. Тут все дело в мотивации. Вот чего человек хотел? Заработать на загородный дом? Заработал? Стать или казаться звездой? Стал? И что? Так с каждым, чья мотивация в профессии — достичь чего-то достижимого. А вот если ставить перед собой неосуществимые цели и реально к ним идти, тогда будет круто. Еще раз: путеводная звезда всегда должна быть на шаг впереди. Человек должен не находить себе покоя, постоянно интересоваться миром. Это и есть счастье. Вы постоянно приближаетесь к своей цели, но не можете поставить точку. Это игра. Это прикольно. А зачем жить, если не прикольно? Деньги, как и слава, могут оставить тебя, поиграются и все. Джим Моррисон был уверен, что сам уделал свою публику, так что она от него никуда не денется. А народ ему как-то взял и сказал: «Джимми, иди куда хочешь в своем сумасшествии. У нас дела. Пока!» И все. Таких артистов много. Посмотрите, например, на Ольгу Бузову. Она же верит, что ушатала всю страну. Но это публика ее сделала — выжала из нее все соки, заставила ее плясать так, как хочет именно она! Публика! И если человек, очнувшись в поту и панике, не понимая, что дальше делать и как жить, найдет все же ответ в чем-то большем, тогда шанс выжить есть. Если нет, то стразы и кусочки афиш — это последнее, что будет лежать у его надгробия. А назад уже не отыграть, кишка тонка. Потому человек творческий должен выбрать свой мир, а не внешний, отдаться богу, как это сделал тот же Бетховен. И я снова не про религию. Вот чем классическая музыка отличается от современной! Она к возвышенному обращается, для этого написана. А современная — для людей. А люди — сами знаете, кто на блюде. О докторе Фаусте, Гете и собственной наглости Работа с «Фаустом» еще не закончена. У него есть еще вторая часть и авторская версия. Последняя — «Для особо одаренных». Там идут разговоры, взятые из воспоминаний ученика Гете Иоганна Эккермана и автобиографических записей самого Гете. Там они беседуют между собой, задают вопросы и отвечают на них. Я подумал: прикольно было бы, чтобы я с Гете разговаривал, многое описывал его словами. Сам «Фауст» дал мне понимание, что я могу быть режиссером. Пока, конечно, это не кино, но все же. Думал, что я просто музыкант, рок-н-рольщик. Да ничего подобного! Я — ковырялка, исследователь, как сказал один хороший артист. Я ищу, как из 700 страниц того же Гете взять всего 20. Вот как это можно? Почему? А почему из Есенина тоже можно взять только 20, когда там написано гораздо больше? Но я позволяю себе сказать: «Сергей, я тебя понял. Мне нужно. Мне нужна самая суть». Я какой-то офигевший человек? Получается, да. Я вычленяю важные вещи и отбрасываю неважные. И в большинстве случаев попадаю. И мне не просто важно рассказать про доктора Фауста. Главное — человек, сам Гете. Что он такое? Чем он жил? Я расширяю тему, знакомлю не столько с произведением, сколько с сущностью автора. Я сам — автор. И понимаю, где он растягивает сюжет и зачем. Вы, наверное, не очень понимайте, что я имею в виду? Выпущена первая часть, какие-то песни, внутри разговоры, которые еще, как назло, мешают слушать песни? Чудак, остановись! Да, сделана только эстрадная часть «Фауста», весь замес впереди! Об опасности больших форм Следующий автор, с которым мне хочется поработать, — Данте. Я уже начал понемногу ковырять его «Божественную комедию» и нашел там одну тему. Это цифра три. Она сквозит везде и очень сильно меня интересует. Судя по всему, это главная зацепка. И я пытаюсь растянуть эту цифру по всей его жизни и его произведению. Мне интересно, с чем она связана, как и почему именно так. Примерно то же было и с Гете. Например, он никогда не говорил, когда именно впервые узнал об истории доктора Фауста и Мефистофеля. Но в одной биографической записи у него проскочило, что бабушка принесла ему кукольный театр, когда он был маленьким. А что было модно тогда в их западно-немецком мире? Кукольный спектакль как раз о Фаусте и Мефистофеле. Выходит, что заложение этой истории прямо в мозг у Гете произошло в самом детстве. Вот тут и начнем копать! Как-то он сказал Эккерману: «Остерегайтесь больших форм». Прямым текстом. За время, которое уходит на что-то глобальное, можно создать множество маленьких стихотворений. Это в полной мере относится ко мне. За время, что я работал над «Фаустом», можно было записать два альбома «Горшенева». Большие формы затягивают. Вы сами начинаете расширяться, и это расширение бесконечно. Потеряться можно, попасть в кроличью нору… Но в этом — мое счастье. О нелегком способе бросить пить Отчасти благодаря работе над большими формами я вообще пить бросил. Два года не употребляю, потому что нашел нечто более крутое. Это вообще хороший метод. Если хотите справиться со своими вредными привычками, попробуйте расширить сознание не внешними, а внутренними стимуляторами. Вот что есть в вашем таланте, что можно расширить? В какой-то момент проскочит от вашей деятельности кайф. Остановитесь, проанализируйте. Что это? Запомните! Алкоголь действует так же. Он делает вас гигантом и тут же крупицей, счастливым и одиноким, могучим и беспомощным. Все это одновременно! Именно так поступает с вами и талант. Просчитайте его, зацепитесь! Вспомните о наблюдательности! О разговорах с братом Если бы Мишка (Михаил Горшенев, лидер группы «Король и Шут», скончавшийся в июле 2013 года, — «Мослента») был жив, он бы меня поддержал. Стопроцентно. Я с ним иногда и сейчас разговариваю. Так и слышу, как он говорит мне иногда: «А вот это что-то прикольное! Интересное!» А потом может сказать: «Вот это ты крутанул, Алексей. Ну ты и идиот… Ты совсем с ума сошел? Ты куда полез вообще!» Да, это безумие, сумасшествие, но оно хорошее, доброе, теплое. Тепло в нашем мире сегодняшнем сложно найти. Если бы мы с ним сейчас что-то замутили, было бы прикольно. Это точно. Мишка в конце жизни начал изучать «Гамлета», пытался что-то из него сделать. Тоже пошел в большие формы. Ну, тот же спектакль «Тодд» вспомнить. Мнимая, конечно, большая форма, но все же. Главное, что он начал от песенного жанра как от сути отходить. Как я понимаю, он шел к тому же, к чему я сейчас. Он именно этого счастья хотел как режиссер. Рок-сцена, песни, малая форм, она мала. С ней многого не сделать. Большее нужно. До чего-то мы бы точно дошли. И, конечно, это было бы очень весело. Я бы сильно прикололся, если бы он постоянно вносил какие-то свои вещи. Можно было бы сделать интересную работу, нестандартную, с альтернативным уклоном. То, о чем я вам сейчас говорил! Спасибо! Удачи! 17 декабря 2022 года в столичном Главклубе пройдет традиционный зимний концерт проекта «Горшенев». Алексей Горшенев и его команда соберут в сет-листе все самое лучшее, мрачное и мистическое.