Гид по «Золотой маске»: скандалы, новации + 10 конкурсных спектаклей
«Золотая маска» — фестиваль мегаломанский, включает с полдюжины программ, длится без малого полгода и захватывает теперь и кинотеатры тоже. Новация-2015 — показ части конкурсантов в кино, организованный вместе с объединением CoolConnections. Нельзя переоценить культуртрегерскую значимость этого начинания: жители 34 городов, в том числе и очень, очень далеких от обеих столиц, получают возможность увидеть актуальные спектакли в прямой трансляции.
Первая московская гастроль конкурсанта, оперы «Королева индейцев», прошла еще в декабре. «Детский Weekend» отыграли в начале марта — и благодаря этой, лишь формально детской, секции в Москве показали как минимум две постановки, достойных номинаций на премию. Это «Сторожевая собачка», строгий и легкий спектакль о примирении со смертью — в самарском ТЮЗе «СамАрт» его поставила Женя Беркович. И «Подросток» из Прокопьевского драматического театра, созданный драматургом Вячеславом Дурненковым, режиссером Верой Поповой и художником Алексеем Лобановым, verbatim, имеющий отношение не к Достоевскому, а к современной городской культуре. Прокопьевск заявил о себе в национальном театральном масштабе четыре года назад, когда Марат Гацалов поставил там другую пьесу Дурненкова, «Экспонатов»: тот спектакль победил на первом фестивале «Текстура» и получил приз прессы на «Золотой маске». Прививка «Новой драмы» не прошла даром, и сейчас в Прокопьевске играют про «здесь и сейчас» так органично и внятно, как мало где еще.
В разгаре внеконкурсная программа «Маска Плюс», гастролями театров из Хакасии, Татарстана, Ханты-Мансийска и Коми-Пермяцкого округа напомнившая о масштабе и разнообразии страны. В той же секции спектакли, которым, как я понимаю, не хватило совсем малого количества голосов, чтобы попасть в конкурс: например, новокузнецкий «Иванов», поставленный интереснейшим петербургским режиссером Петром Шерешевским. И зарубежный театр — неофициальным хитом 21-й «Маски» должен стать вокально-театральный перформанс Хайнера Геббельса «Когда гора сменила свой наряд», точно так же, как два года назад событием «Маски» стала «Вещь Штифтера».
При всем этом важности конкурса никто не отменял. Список номинантов будоражит гораздо сильнее списка победителей, и экспертные советы «Маски» в каком-то смысле важнее жюри (жюри драматического театра и театра кукол в этом году возглавляет Анатолий Смелянский, жюри музыкального театра — латышский режиссер, не раз работавший в России, Андрейс Жагарс). Вопросов к отборщикам всегда хоть отбавляй; я, например, никак не могу взять в толк, отчего в репертуаре «Практики» не замечены два грандиозных спектакля Ивана Вырыпаева, зато в число лучших в малой форме попала «Золушка», вещица милая, но ничем не примечательная, да еще и по-школярски имитирующая аскетичный стиль автора пьесы Жоэля Помра.
Столичные спектакли волей-неволей идут особой строкой: «Ну да, они как бы участвуют в фестивале, но билетов нам не дают», — так кассир «Золотой маски» отвечает зрителям, не способным понять, что билеты на стационарные московские постановки надо спрашивать в самих театрах. Этот непреднамеренно забавный комментарий подтверждает: особое внимание — гастролям, а местные спектакли и так никуда не денутся. Хотя ни в чем нельзя быть уверенным: так из конкурса (и репертуара Екатеринбургского центра современной драматургии) выбыл спектакль «Башлачев, Свердловск-Ленинград и назад» по пьесе Ярославы Пулинович и Полины Бородиной с Олегом Ягодиным в главной роли. Выбыл в результате гадкого скандала: одной критикессе, ознакомившейся даже не со спектаклем, а с размещенным в интернете фрагментом репетиции, действо показалось «издевательским», следом претензии предъявил Лев Наумов, фрагменты из книги которого использовались в пьесе, и понеслось — в итоге «Башлачева» нет. Посмотрим, что есть. Вот девять спектаклей (расположены в порядке гастролей в Москве), за необходимость увидеть которые автор этих строк ручается.
1. «Алиса» Андрея Могучего
- Фото предоставлено пресс-службой «Золотой маски»
- Сцена из спектакля «Алиса»
Первую постановку Могучего в качестве худрука БДТ привезти на гастроли без потерь невозможно. В Москве спектакль играют в съемочном павильоне — на студии «Амедиа», что, конечно, чертовски любопытно. Но ради «Алисы» стоит выбраться в Петербург, чтобы стать и зрителем, и непосредственным участником действа, захватывающего все пространство Каменноостровского театра. В Петербург надо ехать по-любому: выдвинутая на «Маску» «Мадам Бовари» Андрия Жолдака (о ней и многих других номинантах на «Маску» можно прочесть в нашем итоговом списке за 2014 год) до Москвы не доберется вовсе.
2. «Вишневый сад» Льва Додина
- Фото предоставлено пресс-службой «Золотой маски»
- Сцена из спектакля «Вишневый сад»
Чехов в версии худрука Малого драматического театра — Театра Европы — не классик, а современник, живой представитель настоящей новой драмы. Вот, кстати, еще один спектакль, смотреть который стоит на родной площадке. Но из-за занятости Данилы Козловского и Ксении Раппопорт в кино играют его не часто, так что не стоит пренебрегать «Садом», адаптированным к залу МХТ им. А. П. Чехова.
3. «Возмездие. 12» Клима
- Фото предоставлено пресс-службой «Золотой маски»
- Сцена из спектакля «Возмездие. 12»
Самый необычный номинант в разделе «Драма. Малая форма», которому больше подошло бы звание «Эксперимент». Продолжительность (включая короткий 15-минутный антракт) — пять с половиной часов (на сайте пишут, что 4.20, но это неправда), в течение которых под изощренную световую партитуру актриса Ксения Орлова исполняет два текста Александра Блока — как современную оперу, джазовую импровизацию, молитву, шаманское камлание, иногда — кабаре. «Возмездие. 12» — часть проекта «Одинокий голос человека», включающего также менее радикальные (во всяком случае, по продолжительности) «Поля входят в дверь» по Геннадию Айги с Натальей Гандзюк на сцене и «Балду... три щелчка» по Александру Пушкину с Александром Синяковичем; впрочем, «Балду» для публики отчего-то не играют. Как не играют большинство спектаклей, бывших когда-то славой Центра драматургии и режиссуры — новое руководство устранило все «нецензурные» постановки и отдало две площадки театра дешевому антрепризному увеселению, вроде «Прибайкальской кадрили». От «некоммерческой антрепризы», придуманной Алексеем Казанцевым и Михаилом Рощиным для актуальных и прежде никогда не ставившихся в Москве пьес (здесь, в частности, прогремел «Пластилин» Сигарева/Серебренникова), не осталось ничего. И эзотерические опыты Клима — тоже совсем другое, но, во всяком случае, интересное; соседство их с «Кадрилью» — факт непридуманного российского абсурда; ну да ладно. Ксения Орлова, номинированная за лучшую женскую роль, — среди очень сильных конкуренток: Алиса Фрейндлих, Елена Калинина, Илона Маркарова, Виктория Исакова, Ксения Раппопорт, Елизавета Боярская... Но только к ее работе можно применить слова «подвиг» и «рекорд» — это и творческое, и спортивное достижение. В проекте «Кино на "Снобе"» есть два фильма с участием Орловой — «Тоня плачет на мосту влюбленных» и «Шла Саша по шоссе».
4. «Когда я снова стану маленьким» Евгения Ибрагимова
- Фото предоставлено пресс-службой «Золотой маски»
- Сцена из спектакля «Когда я снова стану маленьким»
Под самой крышей БДТ, на маленькой-маленькой сцене Тарас Бибич (люди театра знают его как постоянного участника ранних и почти легендарных спектаклей Андрея Прикотенко, «Антигоны», «Эдипа царя» и «Слуги двух господ») играет в куклы и рассказывает детскую повесть Януша Корчака. Гуманизм без фальши, сентиментальность без соплей, куклы Натальи Мишиной, сценография Эмиля Капелюша.
5. «День города» Михаила Бычкова
- Фото предоставлено пресс-службой «Золотой маски»
- Сцена из спектакля «День города»
У этапной для Воронежского камерного театра постановки есть подзаголовок: монологи воронежцев. Это, действительно, документальная драма, созданная из подлинных рассказов и историй, с опальной лексикой и непредсказуемыми реакциями, что для театра, чаще отдающего предпочтение классической драматургии, — поступок. Интеллигентный спектакль, негромко, но уверенно противостоящий почти узаконенной социальной несправедливости, гомофобии, государственному лицемерию. Непарадный портрет города: в точеной лаконичной сценографии Михаила Бычкова использованы фотографии Кирилла Савельева, эффектные, но максимально далекие от глянцевого Воронежа с коробки фирменных конфет. Бычков придумал простую и емкую метафору: на лицах героев — отблеск праздничного салюта, неотъемлемой части дня города и прочих народных гуляний, но сами они вне липового праздника, наедине с непридуманными проблемами. Впрочем, в Камерном театре к зрителю относятся с любовью, смешных монологов в спектакле не меньше, чем горьких, да и песни (не могу не огласить весь список — «Песня о Воронеже» Николая Закурдаева на слова Виктора Лобачева, «Гимн Воронежу» Сергея Гребенникова, «Воронеж рулит» Стаса Гришина, «Кольцовский сквер» Владимира Бочарова, «Это мой город» Александра Чувардина, «Воронеж» Юлии Алёхиной, «Ночной Воронеж» Фрица, «Воронеж! Родина. Любовь» Ярослава Борисова на слова Анатолия Жигулина), которые персонажи исполняют с импровизированной эстрады, для одних — ироничный режиссерский жест, для других — чистая монета. Сам слышал, как зрительница восхищенно делилась с подругой: «И где они столько хороших песен о нашем городе нашли?»
6. «Камера обскура» Веры Поповой, Александры Ловянниковой, Алексея Лобанова
- Фото предоставлено пресс-службой «Золотой маски»
- Сцена из спектакля «Камера обскура»
Первая постановка на Новой сцене Александринского театра представлена в номинации «Эксперимент» — видимо, потому, что это в большей степени арт-проект, опыт художников по динамической иллюстрации романа Владимира Набокова, скорее игрушка, чем спектакль, сделанная, впрочем, с большой выдумкой.
7. «Лекция о ничто» Дмитрия Волкострелова
- Фото предоставлено пресс-службой «Золотой маски»
- Сцена из спектакля «Лекция о ничто»
Проект театра post уже привозил в Москву фестиваль NET, но желающих попасть на спектакль меньше не стало. Рассчитан он только на 12 человек (и ни одним больше — не помогут ни дружба с режиссером, ни депутатская корочка, ни пистолет), которым в течение часа предстоит вслушиваться в голоса невидимых актеров. Алена Старостина и Иван Николаев сидят от зрителя на расстоянии вытянутой руки, но скрыты белыми полотняными стенами; они читают текст Джона Кейджа — прозаическое произведение, построенное по законам произведения музыкального. В мире (в том числе и у нас) есть немало попыток интерпретировать «Лекцию о ничто»; вот, например, предпринятая Татьяной Диденко, Петром Поспеловым и Владимиром Чинаевым в постперестроечной телепрограмме «Тишина №9». Но так чисто, как у Волкострелова и его команды, Кейдж не звучал еще никогда.
8-10. «Согласный/Несогласный» Андреаса Мерца, «Жизнь за царя» Джулиано Ди Капуа, KILL Тимофея Кулябина
С этими постановками я пока не знаком, но рискну поступить по образу и подобию многих современников: не видел, но скажу — смотреть надо обязательно.
«Согласным/Несогласным» — композицией из ранних пьес Бертольта Брехта, превращенных в «дидактическую оперу», — напоминает о себе пермская «Сцена-Молот», детище Эдуарда Боякова, выжившее и после сворачивания в Перми культурных инициатив.
Петербургский итальянец Ди Капуа, основатель независимого «Театро Ди Капуа», сделал посвящение народовольцам — о его режиссерской страсти и умении сочетать политическую остроту с вечностью сужу по рок-спектаклю «Медея. Эпизоды», тоже с Илоной Маркаровой в главной роли.
Кулябин — один из самых значительных режиссеров наших дней, и дело вовсе не в скандале вокруг его «Тангейзера»; год назад он показывал на «Маске» спорную и выдающуюся версию «Евгения Онегина», в Театре наций идет его богоборческая «Электра» и эстетские «#сонетышекспира» (обо всех этих спектаклях — здесь) — уже достаточно для такого заключения. KIL» новосибирского «Красного факела» — вольная интерпретация «Коварства и любви» Шиллера; интересно сравнить с остро политизированной версией Льва Додина.
Расписание фестиваля «Золотая маска».