Секретарь ЦК КПКР по борьбе с коррупцией Дмитрий Перевязкин: «Зачастую главы регионов, в частности, той же Новгородской области, чувствуют себя гендиректорами, но регион — это не бизнес-структура»

Если брать политическую жизнь страны, то основным пунктом повестки будут, конечно же, сентябрьские выборы, в случае же Новгородской области — довыборы в Госдуму и облдуму. Вопрос, без сомнения, серьезный, особенно, учитывая то, что в массовом сознании депутат является представителем интересов народа, заступником и защитником, хотя на практике часто, к сожалению, происходит иначе. Не переоценивают ли люди роль депутата? Нужны ли парламентарию дополнительные полномочия, которые ему позволили бы осуществлять контроль над исполнительной властью? Надо ли депутатам декларировать свои доходы или, как предложил лидер ЛДПР Владимир Жириновский, стоит освободить их от этой процедуры? Об этом и многом другом я поговорил с экс-лидером новгородского отделения коммунистической партии «Коммунисты России» (КПКР), а ныне секретарем Центрального комитета КПРК по борьбе с коррупцией Дмитрием Перевязкиным.

Разумеется, мой первый вопрос касался шансов оппозиции на сентябрьских довыборах:

— Один из наиболее вероятных сценариев, по которому пойдут сентябрьские довыборы в Госдуму, — это протестное голосование. В этом случае шансы КПРФ как оппозиционной партии достаточно высоки. Однако, как Вы полагаете, не повлияет ли на настроение избирателей гордумовский кейс прошлого года, когда ряд депутатов, выдвигавшихся от КПРФ, перешли после своего избрания в партию власти?

— Я думаю, что это точно не повлияет, потому что те, кто голосовали на выборах в Гордуму, это были избиратели, представляющие лишь Великий Новгород, сейчас же на выборы пойдет вся область, и явка будет гораздо выше, чем на Гордуме. Поэтому, думаю, что фактор этих внутренних разборок не скажется на результатах. Тем более, что та же Останина — политик федерального уровня, близкая к кругу Геннадия Зюганова. Так что если будет протестное голосование в пользу КПРФ, то — не отразится.

— Тем более, что, как Вы говорили в одном интервью, что федеральному центру, по большому счету, нет разницы, кто выиграет — кандидат от «Единой России» или кандидат от КПРФ…

— Да, совершенно верно. Ведь речь идет о замещении всего одного мандата из 450 и на два года. И в этом контексте, с точки зрения федерального центра, возможно, лучше дать выпустить пар негативного общественного мнения, который сейчас накопился у жителей Новгородской области. Понятно, с чем связанный: с неудачными реформами губернатора Никитина. И, таким образом, просто снизить градус народного недовольства. Одновременно это позволит федеральному центру предъявить претензии нынешней управленческой верхушке области, которая очевидно не справилась с протестом. Поэтому, с точки зрения федерального центра, у Останиной довольно широкое поле для политического маневра.

— Не считаете ли Вы, что люди переоценивают роль депутата, возлагая на него те надежды, которые он в принципе, исходя из своего функционала, не может оправдать?

— Наоборот, в настоящее время, мне кажется, есть недооценка этой деятельности. Потому что у депутата-одномандатника достаточно широкий набор возможностей. Допустим, депутатские запросы рассматриваются в приоритетном порядке. И я знаю некоторых депутатов Госдумы, которые очень эффективно работают на территории, энергично, что дает свои плоды. Что касается Новгородской области, то, мне кажется, здесь речь идет о недооценке роли депутатов, связанной с тем, что люди их просто не видят. Это просматривается даже по Областной думе, многие депутаты которой больше изображают бурную деятельность, чем что-то делают. Кто-то в шахматной федерации фотографируется, кто-то откровенно лоббирует свои бизнес-интересы. И люди это видят. Реально работающих в области депутатов практически нет. То же самое и выше: депутатов Госдумы ни прошлого созыва, ни этого — новгородцы не видели. Поэтому задача нового депутата — изменить это отношение и показать, что депутат может быть эффективным защитником народных интересов.

Тем более, у нас какая ситуация распространена? Кандидат активизируется только в период избирательной кампании. Выборы кончились, и он включает режим деактивации. Вот в этом проблема. А депутат должен работать каждый день. Я вам больше скажу: даже муниципальный депутат может эффективно защищать интересы жителей, учитывая, что спектр его полномочий не такой уж и широкий. Но за счет активности, тех же запросов, можно проламывать любые стены.

— Как вы расцениваете инициативу спикера Госдумы Вячеслава Володина по расширению депутатских полномочий, в частности, в сфере контроля над органами исполнительной власти?

— Я думаю, это правильное предложение. Потому что на сегодняшний день исполнительная власть практически не контролируется. Зачастую главы регионов, в частности, той же Новгородской области, чувствуют себя генеральными директорами и не хотят никого слушать. Однако регион — это не бизнес-структура. Это совершенно иная область. И такой вот сугубо технократический подход здесь не прокатит. Есть общественные отношения, есть люди, есть их интересы, есть их желание жить хорошо и комфортно, а не только близкий круг, ради которого работает генеральный директор. И дивиденды здесь должны получать жители, а не узкий набор топ-менеджеров, непонятно откуда взятых.

— А Вы не считаете, что следствием этой второй вертикали власти будет хаос?

— Никакого хаоса не будет. Контроль должен быть. Иначе мы получим на выхлопе то, что получаем сейчас, например, бесконтрольное расходование денег. Я часто езжу по области, в частности, в сторону Санкт-Петербурга, и я с ужасом смотрю на те же плакаты, которые повесила «Русь новгородская». Это просто кошмар! Их просто не видно. А ведь государственные деньги потрачены! Я уже не говорю о табличках «Новгородская область», которые не читаются. Люди, которые этим занимаются, они в принципе не понимают, как это надо делать. А траты производились без какого-либо контроля. Не был объявлен конкурс, с общественностью никто ничего не обсуждал. Есть управленческая команда, которая воспринимает бюджет области как свой карман. Хочу — сюда положу, хочу — туда. Так нельзя! Должен быть контроль. И он должен быть не только со стороны контрольных органов, исполнительной власти, но и со стороны парламентского корпуса, потому что депутат — это тот человек, который представляет интересы населения. Через него население осуществляет свое народовластие. Это есть в Конституции. Поэтому такой контроль должен быть. И, если мы вспомним советское время, он был. И партийный контроль над исполнительной властью был, очень эффективный, кстати. И депутатский контроль был. Поэтому была довольно эффективная система.

— Продолжая депутатскую тему, вот Владимир Жириновский выступил с инициативой об отмене депутатских деклараций о доходах, вернуть полную депутатскую неприкосновенность и банковскую тайну, как Вы относитесь к этой инициативе?

— Здесь нужна градация. Для начала депутатов надо разделить на две категории. К первой будут относится те, кто работает на постоянной основе и получает за это заработную плату: все депутаты Госдумы, ряд депутатов региональных парламентов. Дело в том, что в каждом регионе своя пропорция. В том же Петербурге сто процентов работают на зарплате. В Новгородской области это не так. Муниципальные депутаты, там обычно две-три должности оплачиваемые. Вот те люди, которые получают зарплату из государственной казны или муниципального бюджета, они безусловно должны подпадать под декларирование, причем также жестко, как чиновники. Те же депутаты, которые работают не на постоянной основе, то есть не получают заработную плату, я думаю, здесь возможно какое-то смягчение. Также надо дифференцировать по уровню. Федеральный уровень — это одна ситуация, региональный — другая, муниципальный — третья. Депутат Сельсовета, который работает на непостоянной основе, может на две копейки ошибиться в этой декларации, и он автоматически лишается полномочий. Это ненормальная ситуация. Потому что… что такое Сельсовет? Это обычные простые люди. Учителя, врачи, трактористы, а декларация из года в год все усложняется и усложняется. Не всегда люди могут в этом разобраться, не всегда они в этом специалисты. В то же время чуть-чуть ошибся и тут же лишаешься мандата. А что это такое? Это — очередные выборы, очередные расходы бюджета. У нас каждый год только в одной Новгородской области из-за этого проходят 30-40 кампаний избирательных. Только по тому, что на муниципальном уровне с этой декларацией не все справляются. Может ее упростить, наконец. Ввести градацию наказаний, допустим, если ты чего-то не показал до ста тысяч, то ограничиваешься выговором, если больше — снятие полномочий. Но, в любом случае, нужна более гибкая система. Просто сейчас у нас, когда человек ошибся на одну копейку, а другой — на миллиард, они приравнены, это не нормально, согласитесь.

— В последняя время новостная лента буквально пестрит антикоррупционными делами, в прицеле оказываются даже силовики, причем не рядовые, а весьма высокопоставленные. Не говорит ли это, на Ваш взгляд, о том, что система медленно, но верно расшатывается?

— Система не расшатывается, наоборот, она показывает зарвавшимся людям, что времена поменялись. И то время, когда только брали у государства и общества — оно закончилось. И теперь надо что-то отдавать. И те, кто не понял, они становятся фигурантами такого рода новостей. Это — с одной стороны. С другой — общество устало от тотальной коррупции. Поэтому государство должно продемонстрировать хоть какие-то шаги в этом направлении. Оно это начинает делать. Поэтому здесь, мне кажется, меняется система общественных взаимоотношений. В том числе и внутри власти. Но не все, кто находится внутри власти, это понимают. И те, кто не понимает, те и идут по этапу.

— Сейчас многие политические аналитики говорят о высокой вероятности того, что в стране может произойти социальный взрыв. По Вашему мнению, их прогнозы сбудутся?

— Уровень социального напряжения в обществе сейчас очень высок. Конечно, не хотелось бы, чтобы это вылилось в какой-то неконтролируемый протест. Но, если так все будет продолжаться, то есть если население будет все также беднеть, причем тут уже разговор не о бедности, а о нищете, а верхушка аккумулировать у себя все ресурсы, то, я думаю, рано или поздно это произойдет.

— «Коммунистов России» принято считать спойлерам КПРФ. Однако, на мой взгляд, никакого спойлерства нету и каждая партия занимает свою нишу: «Коммунисты России» представляют сталинский блок, а КПРФ — это, скорее, такая уже брежневская формация. Сталин позиционируется как жесткий лидер. Отсюда: если гипотетически предположить, что в парламенте большинство принадлежало бы «Коммунистам России», какие бы были выдвинуты первые инициативы?

— Это все есть в нашей предвыборной программе в Госдуму 2016 года «Десять сталинских ударов». Там представлен набор конкретных действий, первое из которых — люстрация системы нынешних управленцев, закрытие границ и возврат капитала. Это как система борьбы с коррупцией.

Если мы говорим о «Коммунистах России» и КПРФ, я согласен, что у нас разный избиратель. КПРФ — более такая социал-демократическая партия на сегодняшний день, мы — более жесткая ленинско-сталинская партия. Это правда. Но здесь можно еще одну градацию применить: не Сталин/Брежнев, а большевики/меньшевики. Мы себя воспринимаем именно большевистской партией. А КПРФ — это меньшевистская партия в нашем понимании.

И действительно, у нас разный электорат, разная электоральная ниша. И на сегодняшний день мы являемся пятой партией в стране. То есть мы — первая партия среди непарламентских. Не только по итогу выборов в Госдуму в 16-м году, когда мы заняли пятое место, но и по итогам прошлых выборов в региональные парламенты. В региональных парламентах среди непарламентских партий наших фракций больше всего. Только за прошлый год мы получили еще пять фракций в пяти регионах. И такого результата нет ни одной непарламентской партии. Поэтому говорить о спойлерстве здесь уже в принципе не приходится. Мы заняли свою нишу, мы понимаем своего избирателя, и есть немало людей, которые целенаправленно голосуют за «Коммунистов России». Поэтому я согласен, что о спойлерстве никто не говорит, только, может быть, те, кто остался в позавчерашнем дне.

— Но «Десять сталинских ударов» — довольно жесткая программа, не боитесь, что это отпугнет и насторожит элиты?

— Да, есть такой момент, о котором Вы говорите. И мы шли в 16-м году с этой жесткой программой, чтобы получить самоидентификацию партии. Чтобы ее узнали. К 21-му году у нас готовится новая программа, немного смягченная относительно прошлой. Там будут не столь радикальные вещи. Она будет принята на пленуме Центрального комитета в 2020 году. И я думаю, что там будут несколько нивелированы те угрозы, о которых вы говорите. Но в целом основа останется та же.

Мы по-прежнему считаем ключевым моментом борьбу с коррупцией. Почему Сталин так популярен сейчас? Потому что люди ассоциируют ту эпоху не со Сталиным, а с социальной справедливостью. Тогда не было такого, чтобы небольшая кучка людей контролировала все ресурсы страны, все ее богатства и за счет этого жила. Тогда все примерно жили одинаково. И люди понимали, что вот мы все в равном положении. И вот это людям нужно в первую очередь — осознание социальной справедливости. А не какие-то эфемерные разговоры о том, как им будет хорошо.

Фото со страницы Дмитрия Перевязкина во «ВКонтакте».