ЖИЗНЬ СОЛДАТА РЕШАЛ РОСЧЕРК ПЕРА ЛАВРЕНТИЯ БЕРИЯ
Непридуманные истории
Он уходил оглядываясь. Жена Наташа стояла на крылечке небольшого домика, держа на руках младшую дочку Мусеньку, старшая Зина стояла рядом с мамой, крепко держась за юбку ее длинного платья. Мусеньке, ей не было еще и трех лет, было как всегда весело – она вообще любила смеяться, а Зина, которой было на два года больше, понимала, что происходит что-то не совсем обычное и, наверное, не очень хорошее – папа почему-то куда-то уходит одетый не как всегда, мама молчит, но плачет потихоньку, а еще много людей собралось около их дома, и она не всех их знает. А эти люди что-то кричат, женщины плачут. А папа идет вверх по дороге, оглядывается и машет ей рукой. Зина знала, что он машет только ей.
Жизнь в доме потекла без папы. По утрам не было слышно его громкого голоса. За дверью стояли его сапоги, и мама не мыла их по вечерам от приставшей земли. Зине на ее вопросы о папе потом сказали, что он ушел воевать на фронт, потому что идет война, и это очень страшно.
События того дня, сфотографированные памятью Зины, сохранялись в ней на долгие годы. Да и сейчас, в ее 83, если в закрома памяти проникнуть глубже, они снова ярко вспыхнут.
То, что так впечатлило маленькую Зину в еще холодный весенний день 1942 года и о чем она помнила всю жизнь, было началом фронтовых будней, началом участия в Великой Отечественной войне для ее отца, простого крестьянина Османа Авидзба из села Верхней Эшеры Сухумского района. О том, что надо бить немецких фашистов, напавших на Советский Союз, Осман знал хорошо – по радио каждый день передавали сводки, в газетах много писали, но вот читать это он не мог – был неграмотным. Призыва на фронт ждал, понимал, что каждый мужчина должен выполнить свой долг перед Родиной, но очень переживал: дома две маленькие дочки, жена Наташа ждет третьего ребенка. Как будут справляться без него? Вся надежда на брата Джамала, живущего по соседству, его на большую войну не призывают, у него давно была сломана левая рука, и теперь она совсем не гнется. Но Джамал – боец истребительного батальона Сухумского района, и ему как отлично знающему абхазские горы доверено очень ответственное задание, он уже не раз был проводником – проводил отряды войск НКВД на Санчару, Псху, которые были заняты отборными частями немецкой армии под названием «Эдельвейс». А если нужна будет Наташе с детьми мужская помощь, а Джамала опять пошлют на задание? А вдруг что случится с ним? У Джамала и его жены Дзыгут пятеро детей: Шита, Анча, Саша, Сергей, Вова. Младший Вова – ровесник его дочки Зины, они друг без друга дня прожить не могут. «Ничего, – утешал себя Осман, – Джамал свое дело знает, он опытный охотник, все будет хорошо. К тому же наши жены очень сблизились, помогают друг другу за детьми смотреть. Вместе выживут». После этих мыслей Осман немного успокаивался, но потом душу опять сжимала жгучая тревога: вот уже почти полтора года, как их большая семья Авидзба ничего не знает о младшем брате Джамала и Османа – Шахане. Шахан был призван на службу в армию в 1939 году. Часто писал домой письма, у него было образование – окончил сельхозтехникум. Когда в 1941 г. началась война, воинская часть, в которой он служил, оказалась почти на передовой линии фронта. Люди – в полной неизвестности, растерянности, началась бомбежка. С тех пор о судьбе Шахана ничего неизвестно. В Эшеру пришло извещение: «Пропал без вести». Жив? Погиб? Две сестры этих братьев – Нюся и Чимча – глаза выплакали, всех, кто возвращался в деревню раненым или на несколько дней в отпуск, допрашивали: «Не встречали Шахана? Ничего о нем не слышали?» Но никто ничего не знал. Нюся, которая свою семью не создала и жила с братом Джамалом, воспитывая вместе с ними их детей, дала обет: никогда не есть черешню, потому что ее очень любил Шахан. Слово она держала до конца своих дней. В их саду черешни было много, Нюся собирала ее и с большим удовольствием раздавала детям.
А из небольшого села Верхней Эшеры воевать ушло более 20 человек. Не вернулись домой Гриша Хварцкия, Шакир Кецба, два брата Хибба, три брата Бугба, Хусин Читанава. Живыми, но после тяжелых ранений пришли с фронта Манча, Сафер, Таасин, Расим, Миша, Хаит, Цына Авидзба, Миша и Ремиз Кецба, Букут Айба, Шаакят и Забит Читанава… Много горя и бед принесла война.
На войну Осман-Борис (Борисом его с легкой руки жены Джамала Дзыгут стали звать в селе все) пошел с большими сомнениями: что он, простой сельчанин, кукурузовод, табаковод, к тому же неграмотный, может сделать для победы? Но вместе с этими мыслями в нем кипело огромное желание отомстить за брата Шахана, если он погиб, или разыскать его.
А еще ему очень хотелось попасть в один отряд со своими земляками, лучше, конечно, с эшерцами, но можно и с другими: абхазец абхазца всегда поймет и поддержит. А так и врага одолеть легче.
С такими мыслями и шагал Осман (Борис) Авидзба фронтовыми дорогами. С земляками и встречался, и расставался. На войне всякое случается. Сам Осман воевал храбро, командиры его отмечали.
Но однажды воинская часть, в которой он сражался, попала в фашистское окружение. Выбраться советским бойцам из него не удалось. Немецкий плен, концлагерь «Заксенхаузен».
Издевательства, унижение человеческого достоинства, страх быть ни за что расстрелянным, постоянный голод, зверства охраны, непосильная работа. Осману Авидзба и его соседям по бараку пришлось стать лесорубами. В любую погоду с раннего утра под дулами автоматов рубили они лес. Работа изматывала. Еды не хватало. Двое товарищей Османа тяжело заболели, лекарств нет, силы оставляли их. Но с неимоверными усилиями каждое утро они заставляли себя встать и идти работать. А не сможешь встать и пойти – расстрел. Осман переживал, ломал голову, чем помочь друзьям. И вдруг, как видение, односельчанин, который еще в мирное время заделался прорицателем, начал гадать по руке, предсказывать будущее, судьбу. Сельчане, даже из окрестных деревень, к нему потянулись, верили, а в благодарность кое-что и оставляли: курочку, сыр, яйца...А хитроумный эшерец, пропустив рюмочку-другую, признавался соседям: «Да не вижу я на руке ничего, людям нравится хорошее слышать, вот я и говорю им».
И Осман решил последовать примеру односельчанина: «Я знаю, о чем здесь думает каждый из нас, вот это и говорить буду. Может, в благодарность кто-нибудь хоть кусочек хлеба принесет, больным ребятам отдам». Слух о предсказателе Османе прокатился по лагерю. Всем он говорил одно и то же: «Ты обязательно вернешься домой». Сомневались, конечно, обитатели лагеря, но очень хотелось верить. Но однажды предсказание вдруг сбылось: в одну из ночей умер тот, о котором Осман сказал своим товарищам, что этот их друг домой не вернется. Сбылось трагическое предсказание, но…Желающих узнать, что их ждет, стало еще больше. И приносили они кто что мог: кусочек черного хлеба, щепотку табака, стакан с похлебкой… Два раза даже немцы-охранники приходили (с переводчиком), ушли довольные. А больных друзей эта «работа» Османа спасла.
Из концлагеря советских бойцов освободили в 1945 г., после освобождения от фашистов Варшавы советскими войсками и 1-й армией Войска польского. Но освобождение из лагеря свободу его обитателям не принесло. Верховный Главнокомандующий Иосиф Сталин говорил, что советские воины в плен не сдаются. И министр внутренних дел Лаврентий Берия действовал – после немецкого плена и концлагерей многих бывших узников ждали сталинско-бериевские застенки на родине.
Осман Авидзба был арестован. По результатам так называемого предварительного расследования, его должны были судить и приговорить к высшей мере. Причем по приказу Берия и суд, и исполнение приговора должны были быть показательными и проведены в Абхазии. В этой ситуации даже предположить очень трудно, что абхазская фамилия узника концлагеря для Лаврентия Берия ничего не значила. Вот и доставили Османа под конвоем в Сухум. Дома же о его судьбе никому ничего не было известно. Жив? Погиб? Пропал без вести, как Шахан?
Поздно ночью в эшерский дом Джамала Авидзба постучали. На пороге стоял работник сухумской милиции Гуйсар Тарба: «Хорошая новость. Осман жив! Но что будет с ним дальше, неизвестно. Его привезли в Сухум, будет суд, могут приговорить к расстрелу»,– прошептал Гуйсар, не заходя в дом. Потом оглянулся и растаял в темноте.
Всю ночь Джамал не сомкнул глаз. Женщинам ничего не сказал. А на рассвете, оседлав коня, помчался в Сухум. Вся надежда у него была на хороших знакомых в абхазских органах госбезопасности. С ними его познакомили друзья из отрядов войск НКВД, которых Джамал не раз проводил на Псху, Санчару, оккупированных немцами.
Как и что сделали друзья из госбезопасности, ни Джамал, никто другой не узнали. Но на состоявшемся суде Османа Авидзба за то, что попал в немецкий плен, приговорили к поселению в городе Ткуарчале.
Мало кто сможет описать радость, пришедшую в семью Авидзба. Османа уже хотели оплакать, но сдерживали себя: «Похоронка ведь не пришла», но и для радости души были закрыты. И вдруг такое счастье – живой с войны вернулся, сурового и несправедливого приговора избежал и рядом находиться будет. И все эти радости – под самый Новый год, который и встречать не хотели, никакого настроения не было. И впервые за все годы войны и первый послевоенный в дом пришел настоящий праздник.
И Осман за много-много дней впервые вздохнул свободно – остались позади концлагерь, страх ожидания суда и смертного приговора, и за эти страдания – радость – сын Юра, который родился без него и которого он впервые увидел.
На поселении в Ткуарчале он много работал, был горнорабочим, шахтером. А возвращение Османа в родную Эшеру после отбытия «наказания» отпраздновали всем селом. Он сразу окунулся в незабытый им, привычный и любимый трудовой сельский ритм жизни. Пахал, тохал, сеял, сажал, собирал... В колхозе работы много, да и на своем участке немало. В семье его всегда было взаимопонимание, во главе всего – национальные традиции, Апсуара, Аламыс. С детьми Осман был строг, но справедлив, требовал уважения к старшим, ответственности в работе, и сам всегда во всем был им примером. А семья росла, родились близнецы Тарас (Валерик) и Терентий, потом Виталик, Вася, Леварса, Ламара. Отец не просто хотел, но и многое сделал для того, чтобы каждый из них учился в школе, смог получить профессию и заниматься делом.
Как-то на архе – кукурузном поле – Осман (в деревне его больше звали Борисом) увидел, как в одном месте земля все время мокрая, раскопал поглубже и оттуда побежал ручеек. Родничок. Односельчане обрадовались, вода на архе всегда нужна. Однажды кто-то сказал: «Да возьмите воду из родника Бориса». Так к родничку его имя и приклеилось.
Османа-Бориса не стало в 1976 году. Было ему 76 лет. Для абхазца возраст далеко не древний, но не прошли бесследно фашистский плен, концлагерь и другие жизненные несправедливости.
А на эшерской архе бьет маленький родничок. И когда там работают сельчане, кто-нибудь обязательно скажет: «Да возьми воду там, из родника Бориса».
Вот и живет о человеке память.
Лилиана ЯКОВЛЕВА