От чего скончался Флойд
На суде по делу Джорджа Флойда судмедэксперт подтвердил, что парень скончался не от белого, цисгендерного, шовинистического колена полицейского — а от наркотиков.
Не то чтобы это была новость. Послужной список Флойда предполагал что-то подобное сразу. Но официальным это стало только сейчас — когда разбиты все витрины, вынесены и затем подставлены белым снежинкам для поцелуев все кроссовки, а центральная улица Вашингтона переименована в BLM. Полмира постояло на коленях — не возвращать же назад?
И казалось бы, какое дело нам, русским, до всего этого? Ведь это «дело Флойда» — редкое дело, в котором американцы не обнаружили «русского следа». Но фокус в том, что так сейчас работает всё. Так будет и с Россией. Вот увидите — однажды мы узнаем, что на самом деле случилось и со Скрипалями, и с Навальным. Всю правду. А что тогда случится с санкциями? Санкции, как и Black Lives Matter, — останутся.
Или вот вам еще пример. Во Франции из-за весенних заморозков, которых вообще-то не должно быть, ведь вокруг глобальное потепление — под угрозой вымерзания виноградники.
Французская голь тоже хитра на выдумки, так что виноделы поставили чаны с горящим парафином и разгоняют от них тепло вертолётом, который висит над виноградниками в воздухе.
И знаете что: счета за всё это нужно, конечно, выставлять Грете Тунберг, и людям, которые стоят у неё за спиной. Потому что можно сколько угодно спорить про «глобальное потепление», которое настолько уже не потепление, что активисты теперь употребляют лукавый термин «изменение климата», хотя речь всегда шла именно о потеплении и об антропогенном влиянии на этот самый климат. Но пропагандистская машина «глобального потепления» настолько сломала здравый смысл, что это уже с поля активизма и споров перешло в конкретный экономический и научный ущерб.
Теперь такие области экономики, которые напрямую зависят от климата и погоды, не в состоянии заниматься предиктабельными исследованиями, потому что если ты скажешь, что виноградники Франции в будущем году (то есть в этом) ждут заморозки в апреле, то это напрямую противоречит политике «грето-зелёного дискурса», с оргвыводами и глобальным шельмованием. Потому что, согласно новому квазимарксистскому учению, температура должна только подниматься, пока мы все не умрём. Ну или не заплатим звонкой монетой за выбросы СО2 неустановленной группе граждан, которые себя назначили смотрящими за климатом.
Но у природы свои законы — и детишки, которые в ковид на мороз по снежку в центре Европы выходят с плакатиками про потепление и климат, уже выглядят смешно и жалко.
В России, стране априори не тёплой, это экофашистское безумие не слишком приживается. Конечно, я вздрагиваю, когда большие дяди с прекрасным опытом ваучерной приватизации начинают продавливать на нашей территории «переход на зелёную энергетику» и уже делят дикие бюджеты на ветряки. Потому что я знаю, что в Европе строительство ветряков — это такая бесконечно спонсируемая налогоплательщиками пирамида, которая рухнет, как только прекратит свою экспансию, занимая всё новые и новые пахотные и прочие прекрасные земли, которых тут и так очень мало.
И каждый раз я крещусь своим полуатеистическим знамением, что в России есть настоящая экоэнергетика — советская власть настроила гидроэлектростанций. Что никому в голову не приходит закрывать самое экологическое производство — атомное. Я понимаю, что для некоторых не шибко грамотных зумеров это новость, но это именно так. И никакая Фукусима не напугает русское руководство, как напугала старушку Меркель.
А значит, Россия остаётся территорией здравого смысла. Хотя ну что я вам говорю? Вы и так это поняли в нынешнюю пандемию.
