Пощёчина в "медцелях"
Небольшой абзац, а к нему мой недописанный тогда текст. Я даже помню, где я его взяла, тот абзац. В жж одного спецназовца, не помню, как он назывался, да и не знаю, существует ли сейчас.
Но хорошо помню, что тогда меня прочитанное так возмутило, что я зацепила этот абзац и даже начала писать. Но видимо, на что-то тогда отвлеклась и забыла.
Вот этот кусочек. Спецназовец рассуждал о том, что мужчина не имеет права бить женщину. Никогда.
...за исключением трёх случаев:
1. Когда она пытается тебя или кого-то другого убить и это ее намерение очевидно.
2. Когда она сама вас об этом попросила (если вы понимаете, о чем я).
3. Когда у нее истерика и пощечина дается в медицинских целях.
Все остальное от лукавого и в пользу бедных. (с)
А я что тогда, помню, прочитала, что сейчас, и... поднимается у меня внутри эта эмоция. Ооохх!
У меня нет вопросов по первым двум пунктам. Там всё понятно. Но с третьим...
Ох, как же часто я в жизни встречала у мужчин такое мнение: женщину бить нельзя, но если истерика, то... почему бы её не отрезвить? Это же и не бить вовсе, а так, пощёчина.
Даже звучит почти аристократично.
Иногда мои знакомые женщины рассказывали, как мужчины усмиряли их истерики пощёчинами.
Иногда мои знакомые мужчины рассказывали, что давали пощёчины женщинам.
И ни разу - ни разу! - не было такой причины, когда бы я согласилась с тем, что это было правильно.
Чтоб вот прямо сказать: да, так и нужно было, всё правильно сделал.
Хотя почему-то многие считают пощёчину при истерике единственным верным решением.
И даже необходимым.
В "медицинских", бл*дь, целях.
Но знаете, что чаще всего на самом деле стоит за всем этим. Я говорю чаще всего, а не "всегда", потому что не могу говорить за все 100% пощёчин.
Я не знаю, возможно - возможно, - у кого-то когда-то были ситуации, послушав о которых, я бы согласилась.
Но я такого никогда не встречала.
А встречала... а давайте расскажу.
Это очень старая история, но я её помню.
У меня была знакомая пара, хорошие ребята, я тепло общалась с обоими.
А потом ей изменил почти-что-муж. Почти что - потому что кольцо уже было куплено, а предложение сделано.
Но... как молоды мы были. И вот этот недомуж напоследок загулял.
Ну как загулял. Он не стремился к этому осознанно, просто так получилось. Очень разовый секс. Вряд ли он через неделю вспомнил бы имя этой случайной постельной любви.
Не умеешь пить - не пей. Не умеешь гулять - сиди, дыши, смотри.
Он умудрился загулять почти что на глазах у двоюродного брата будущей жены. То ли пьян был, то ли просто беспечен совершенно, то ли понадеялся на какую-то там мужскую солидарность.
Cолидарность – штука такая.
Кто пережил измену, тот знает: рушится мир. Особенно если эта измена - первое такое потрясение в твоей жизни. Хотя, чего уж, и в последующие разы это не легче.
Мир еcли и не становится полными руинами, то от него мало что остаётся. И уж точно его надо потом заново выстраивать. Социальные роли, негласные правила; в такие моменты понимаешь, что всё это обесценено и ничего не стоит.
Доверие смяли и вытерлись им.
И вот та девочка узнала. И у неё случилось что? Истерика? Неет.
Истерика - это следствие. Это закономерность, пост-травма. Озвученный вслух стресс.
Когда тебя внутри рвёт и мотает, как на кривом графике - истерика это всего лишь реакция, внешнее извержение лавы того вулкана, который кипит внутри.
Он, конечно же, начал что-то объяснять и даже просить прощения.
Но... что тут объяснять? Разве хоть какое-то объяснение или извинение может убрать из жизни тот факт, что это уже произошло, и больше ничего не будет прежним?
Разве какое-то объяснение может заставить эту лаву горя заткнуться вот так, за каких-то полчаса? И можно ли в минуты всё это пережить и успокоиться?
Нельзя. Невозможно. Неестественно даже.
Через полчаса, или даже час, два, не важно, всё это произошло в один вечер, он решил, что уже достаточно извинений, она же должна понять, блин, он же что-то там сказал...
А её всё крыло. По-настоящему крыло. Ну, знаете, всё это, когда плачешь так, что дышать не можешь.
И вот тут он, как и многие, решил, что может пощёчина. Это же в медцелях.
Ну и.
Она, конечно, успокоилась. Точнее, не успокоилась, а замолчала. Перестала реветь так громко. Рыдания, конечно, превратились во всхлипывания. Пощёчина всегда ошарашивает.
Но…
А что, без пощёчины она не успокоилась бы? Что, правда?
Но дело даже не в этом. Просто… Просто что мы, если посмотреть чуть глубже, имеем на выходе? А на выходе мы имеем всю ту же измену. И пощёчину к ней.
Болит у тебя душа? Нна, получи ещё и по е*алу!
Вот именно так и получается обычно с этими "медицинскими" пощёчинами.
Другая история - моя личная. Я не рассказывала, ну вот сейчас и расскажу.
Однажды мы очень жёстко поругались с Лизкой. У нас на самом деле не было никакого повода, и то, что мы так не на шутку и почти на пустом месте сцепились, я могу списать только на колебания ху*ни в атмосфере.
Мы просто обе были не в духе. Одна обещала кое-что сделать и вовремя не сделала, у другой особо-то и не горело, но атмосфера дала о себе знать, потом что-то ещё взаимно вспыхнуло, ну и.
Начав буквально с пустого места, мы за каких-то пятнадцать минут умудрились рассориться дико и в хлам.
Ругались скайпом и телефоном. Упёрлись копытами и рогами. И в какой-то момент она просто удалила и заблокировала меня везде. Везде, где только могла.
Сначала я была в прострации и меня трясло. Андрей вывел меня погулять.
Я молча куда-то шла и пыталась переварить и уложить. Через два часа, дома, у меня случилась истерика.
Все усугублялось тем, что у нас с Лизой были кое-какие совместные планы, которые она в этом своем психе умудрилась одним махом обрушить. Сгоряча.
Короче, в тот момент я осталась не только без подруги, но и по сути без существенной статьи дохода (нет, не про проституцию речь, совсем; замутились мы там кое-с-чем)
В общем, вышло эдакое двойное жесточайшее комбо.
Я ревела и не могла остановиться.
Сначала он меня успокаивал. Потом наворачивал по квартире круги.
Успокоиться я не могла. Я ещё даже переварить внутри это всё до конца не успела. До меня по большому счёту через эти два часа только-только пробился весь масштаб.
Потом. И я до сих пор не понимаю, как, почему, зачем и что заставило его это сделать.
Он просто подошёл ко мне, взахлёб ревущей на балконе. И дал мне пощёчину.
Я успокоилась. То есть, нет, я не успокоилась. Я охнула и перетала реветь, пытаясь уложить в голове это теперь уже двойное предательство.
Сначала Лиза. Потом меня предал он.
Я молча взяла сигареты и закрылась в ванной.
В этот момент я уже знала, что Андрея я из жизни уберу. Уберу не смотря ни на что.
Я где-то понимала, что он это сделал как-то… типично по-мужски, что ли, плачущая женщина сильнейший раздражитель ля мужчины, даже если плачет не из-за него.
Я не знаю, о чём думал он.
В этот момент я осознавала: он хотел, чтобы я заткнулась.
Не важно, что было там ещё у нас что-то после, и было хорошее. Он извинился потом триста раз, а я триста раз объяснила, что так, вот так, как сделал он, делать нельзя ни с кем и никогда.
Он извинился.
Я объяснила и простила.
Но в этот момент я чётко знала: с ним - всё.
И всё остальное - это уже мы не то чтобы живём. Это уже просто время на то, чтобы окончательно уложить всё в голове и от него аккуратно избавиться.
Аккуратно - потому что… я по человечески люблю его до сих пор, говорила и буду повторять, что по большому счёту это единственный мужчина, который не оставил после себя травм и болезненных следов. Он хорошо залатал меня после истории с Пашей, и уже только за это мне есть за что его любить. И он не гад.
Но.
Отсчётом конца стала не та наша ругань в мае. А пощёчина за несколько месяцев до.
Когда я уже внутри знала: мы пока ещё немного поживём, закругляясь, но остальное - уже не с ним.
* * *
А, кстати, что те ребята. Не поженились они.
Не простила она. Не пощёчины. Измены. Или всего вместе.
Того, что называется отношением.
________
© Екатерина Безымянная