"Когда президент России говорит о финансовых спекулянтах, это довольно жутко слышать"
Так вот, я говорила о том, что у нас была рублевая масса в 2008 году 12 триллионов, а сейчас она стала 30. В 2008 году баррель нефти падал до 38 долларов за баррель, тем не менее, как мы помним, рубль так сильно не падал. Наконец еще одна вещь, с которой это очевидно связано - это то, что финансовые санкции, это то, что российские государственные компании и компании, попавшие под санкции, имеют гигантские заимствования, прежде всего, что касается "Роснефти", заимствования в долларах - их надо отдавать. Эти компании срочно ищут доллары, они должны покупать доллары на рынке. Перекредитоваться они не могут. Если они могут перекредитоваться, они могут перекредитоваться у тех же госбанков, которые сами попали под санкции и так далее. Да, есть некая объективная реальность, которая заключается в том, что индекс РТС имел на пике 2500 пунктов в мае 2008 года, а сейчас он в районе 1000. Это минус 60% за 6 лет. То есть, абсолютно объективные причины падения рубля. И, когда президент России говорит о финансовых спекулянтах, это довольно жутко слышать, и это, собственно, вызывает дальнейшее падение рубля, что, мы видим, и произошло.
Но есть другой фактор, на который уже обратил внимание Алексашенко, что было действительно несколько очень странных колебаний, связанных, в том числе и с тем, что были выставлены гигантские заявки на продажу. И эти гигантские заявки мог делать, видимо, мог делать только Центробанк, и видимо, это было сделано с какой-то целью, но скорей всего, это было сделано с целью опустить рубль и зафиксировать его в этом положении. Этого не получилось. И в этом смысле, конечно, меня совершенно потрясло это заявление от Путина, потому что, поскольку со времени той заявки прошло уже достаточно много времени, и Центробанк заявил, что он будет это расследовать, и расследовать должен, скорей всего, самого себя, то Владимир Владимирович и его окружение явно точно на рынке, где все ходы записаны, должны знать, что произошло.
Если, когда Путин говорит о валютных спекулянтах, он имеет в виду эти стратегические причины и вместо стратегических причин в падении рубля пытается обвинить валютных спекулянтов - это звучит как законы о максимуме времен Французской революции или как что-то из речей президента Венесуэлы Мадуро. Если Владимир Владимирович имеет в виду действительно конкретных несколько ситуаций, когда на рынке выставлялись странные заявки или рубль себя странно вел в рамках существующей финансовой катастрофы, то ответ заключается в том, что тогда в речи надо было конкретно называть тех, кто это сделал и почему это произошло. В любом случае это были не иностранные инвестиционные фонды и так далее.
Вот, мне кажется, это такая очень опасная история, которая плохо скажется на курсе рубля.
Потому что, на мой взгляд, рубль, если не достиг дна, то он достаточно низко находится и все-таки есть объективная реальность, которая связана с тем, что цена на нефть вышла на новый ценовой уровень и все-таки она никогда не будет достигать 20-30 долларов за баррель, как это было в начале 2000-х. Вообще другое дело, что надо понимать, что мы живем в новом веке цены на нефть, и это не столько новый век в том смысле, что цена на нефть упала с некой разумной, справедливой цены, а в том, что она вернулась к своей разумной, обоснованной, справедливой цене, которую она имела в течение всего 20-го века. Дело не в том, что нефть подешевела, а дело в том, что в течение предыдущих 15 лет, - тех самых лет стабильности и процветания, - она была неоправданно дорога, и рынок на это среагировал. Рынок среагировал на это увеличением предложения, в частности, увеличением предложения сланцевой нефти, как перед этим сланцевого газа.
Если посмотреть на цены на нефть на протяжении всего 20-го века с учетом инфляции, то она стоила в районе 20-30 долларов за баррель. Ну понятно, что до 1973 года она стоила 3 за баррель, но это было 20-30 с учетом нынешней инфляции. И вдруг в начале 2000-х годов она стала резко подниматься, она стала резко подниматься, прежде всего, из-за чрезвычайного роста китайской экономики и ее гигантского спроса. И это резкое поднятие нефти привело, прежде всего, к тому, что возникли и расцвели пышным цветом то, что называется петрократиями. Довольно странные режимы, в которых впервые в человеческой истории правительства не заинтересованы в развитии буржуазии, в развитии внутреннего производства, а заинтересованы просто в том, чтобы выкачивать нефть, продавать ее свободному миру, закупать на это все остальное. Буржуазия наоборот, она требует каких-то прав, свобод, она дестабилизирует внутреннее состояние страны. Вот по соображениями исключительно экономическим этой ситуации приходит конец, потому что рынок отреагировал на чрезвычайные цены на нефть так, как рынок всегда реагирует - увеличением предложения. Не была бы сланцевая нефть, было бы что-то другое.
Другое дело, что в этой реакции есть некая политическая составляющая, потому что свободный мир настолько, насколько он умеет вообще принимать геополитические решения, - а он их мало умеет принимать - он как-то, видимо действительно, озадачился тем фактом, что высокие цены на нефть создали целый класс государственных паразитов. И не то, чтобы он специально с этими государственными паразитам что-то делал, но, когда рынок с ними что-то начал делать, то, в общем-то, никто этому преград не будет ставить.
Юлия Латынина
"Эхо Москвы"