Секретные сады Перми. Сад на речке Стикс

Коллективные сады — удивительные территории, которые возникли в Советском Союзе: во времена СССР работникам разных предприятий выделялись участки земли (зачастую прямо в городской черте и даже в центре города), которой они могли распоряжаться по своему усмотрению. Так повсюду появились маленькие частные сады и огороды, которые становились важной частью жизни для своих владельцев. Сегодня подобных садов всё ещё немало, но остались они в основном за городом — там, где землю с охотой покупают новые собственники. А вот город за полвека радикально изменился, и из него этот уклад оказался почти вытеснен. Почти, но не совсем.

Материал Секретные сады Перми. Сад на речке Стикс впервые был опубликован на Звезда.

Этот небольшой цикл материалов — плод нашего неформального сотрудничества с музеем PERMM. «Звезда» и Центр городской культуры уже давно интересовались темой старых частных садов в городской черте — при работе с долинами малых рек пройти мимо этой темы было невозможно. А летом 2020 года PERMM выпустил серию экскурсий по этим садам. Правда, проект музея позиционировался как арт-сериал — вышло очень красиво и визуально насыщенно, но для полноты картины явно недоставало развёрнутых историй сада и его обитателей. И для того, чтобы представление об этой удивительной, уходящей в прошлое части городского жизненного уклада стало наиболее полным, мы прошлись по садам вслед за музейной командой и познакомились поближе с теми горожанами, благодаря которым они продолжают держаться на плаву. Первый выпуск посвящён небольшому саду на речке Стикс и его хозяйке — Людмиле Кетовой.

В небольшой сад, скрытый от посторонних глаз в долине реки Стикс, очень сложно найти дорогу. Ну и замечательно — иначе там стало бы появляться слишком много нежеланных гостей. Скажем только, что от ЖК «Солдатская слободка» к саду нужно спускаться по незаметной тропинке, которая больше напоминает пересохшее русло ручья.

В этом укромном месте пермячка Людмила Кетова занимается садоводством — это хобби для неё переросло в одно из главных занятий в жизни. Даже в середине сентября, когда многие цветы уже отцвели, сад пестрит десятками растений, а общее их количество, которые Людмила когда-либо культивировала на своей земле, и вовсе исчисляется сотнями. Сейчас тут растут молочаи и безвременники (они обычно держатся до первых снегов), ромашки, разные сорта декоративных ив, тысячелистники, гладиолусы, огромный мышиный горошек, чубушник, шаровидная ель, горная сосна, тис, гречишник и бог знает что ещё.

А в самом центре сада цветёт огромный куст вереска. Для Людмилы он стал экспериментом: даже те люди, которые продали ей саженец, сомневались в том, что вереск выживет и зацветёт в таком климате, а сейчас вокруг него вьются десятки пчёл, ос и бабочек (что вдвойне удивительно для середины сентября).

Другими украшениями сада служат разные искусственные конструкции, которые вполне тянут на нормальный ландшафтный дизайн: хрустальные полусферы из старой советской люстры, странный манекен в маске Гая Фокса, плюшевые игрушки и так далее. Центральное место в этой композиции занимают три больших декоративных шара, которыми под Новый год был украшен ресторан Ле Марш — в нём работает дочь Людмилы.

Сад нужен хозяйке не только для красоты и для садоводческих экспериментов: он, как в старые-добрые времена, может быть вполне ощутимым подспорьем, потому что в нём хорошо себя чувствуют не только цветы, но и овощи. В дальнем углу, как положено, растут кусты хрена для хреновухи, зеленый лук, перцы и огурцы, а ещё недавно краснели помидоры (правда, немного — хозяйке сада не повезло с сортом, и помидоры вытянулись в человеческий рост, а плодов почти не дали). Самое трудное — отбивать овощи и цветочные луковицы от хомяков, которые тут оказываются частыми гостями. Убивать хомяков жалко, но и скармливать им все плоды своего труда не хочется, поэтому в какой-то момент Людмила просто отказалась от всего, что они стабильно подъедали, и перестала высаживать морковь и тюльпаны.

Фрукты тут тоже вполне можно выращивать — со старых яблонь, посаженных ещё в шестидесятые, в удачный год до сих пор удаётся собрать несколько ведер яблок. Когда-то тут же росла и вишня, но её пришлось срубить: она слишком разрослась корнями и мешала другим растениям. Хотя Людмила долго не могла решиться на это — слишком красивым было белое цветущее облако, в которое вишня превращалась весной.

Речка Стикс, на берегу которой расположен сад, выходит из-под земли аккурат в этом месте: она показывается из трубы под пригорком на Пушкина, а затем сливается с Егошихой и снова исчезает под Северной дамбой. Людмила не помнит, чтобы в Стиксе даже в лучшие времена водилась какая-нибудь серьёзная рыба (есть же, в конце концов, воспоминания о хариусе в Егошихе), но разные мальки и головастики тут иногда плавали — за ними было приятно наблюдать. С тех пор, как на улице Пушкина появилась автомойка, вся эта живность исчезла.

В отличие от автомойки, недавно возведённый в начале улицы Пушкина жилой комплекс её не смущает — соседство с оживлённой территорией Людмиле в чём-то даже приятно. Правда, она заметила, что, пока стройка была в активной фазе, от постоянных вибраций в саду просела земля (грядки пришлось дополнительно укреплять) и даже уровень колодца, который она когда-то выкопала около речки, чтобы копить воду для полива, значительно снизился.

Кооператив на Клименко (или, как его называли местные обитатели, «У Скорбящей») стал развиваться ещё в 1957 году — в этом году землю на берегах речки Стикс стали выдавать работникам расположенного на улице Клименко следственного изолятора. В то время многие из них жили в общежитии, но постепенно люди получали квартиры и разъезжались по разным концам города, поэтому со временем поколение работников СИЗО почти полностью сменилось обычными горожанами, которые жили неподалёку. Среди них была и Людмила, которая заняла свой участок в 1987 году. В то время она работала инженером-металлургом на заводе Дзержинского, а по выходу на пенсию стала работать уборщицей в одном из местных общежитий.

Людмила вспоминает, что тогда, в 1987 году, её участок оказался самым запустелым, а вокруг, у соседей, всё цвело и благоухало:

— По обе стороны от Стикса бурлила жизнь, — говорит она, — всё было как в «Москва слезам не верит», постоянно играла музыка, у нас тут было проведено электричество и вообще всё, необходимое для жизни. Раньше тут было 42 жилых дома. А теперь действующих участков вообще нет. И даже эта земля мне не принадлежит: до этого земля была у нас в аренде, а когда всё разваливалось, председатель выдал каким-то другим людям справки о собственности. Хотя кому тут эта земля нужна?

Периодически, впрочем, она всё же оказывается кому-то нужна: не так давно по соседству от участка Людмилы собирались делать земляную насыпь, чтобы разместить на ней автостоянку, но что-то пошло не так: землю насыпали, ландшафт испортили, а со стоянкой, к счастью для последней обитательницы этого сада, не задалось: слишком сложное и труднодоступное оказалось место. Это обстоятельство во многом спасает Людмилу и её сад. Конечно, сюда периодически наведываются бездомные, охотники за цветметом (они уже не раз вырывали все трубы, которыми Людмила укрепляла ярусы-грядки, поэтому пришлось использовать пластиковые) и просто подростки. Но всё же сад относительно надежно защищён — заросли со стороны Стикса и Егошихинского кладбища и вовсе кажутся непролазными.

Но в Перми, конечно, есть энтузиасты, способные пролезть вообще куда угодно, и среди них — Надежда Баглей, главная городская активистка и исследовательница малых рек. В одну из своих экспедиций она пробиралась по руслу Стикса, заметила сад Людмилы, познакомилась с его хозяйкой и фактически заново открыла его для города, благодаря чему туда сначала пришёл музей PERMM, а затем и мы. У нас благодаря этому счастливому случаю в итоге появился один из материалов цикла, который мы в ближайшее время продолжим, а у музея — вот такой эффектный ролик:

***