10 неизвестных: русская история в картинах Василия Сурикова

По понедельникам московские музеи не работают. Но это не значит, что у публики нет возможности познакомиться с прекрасным. Специально для понедельников редакция m24.ru запустила новую рубрику "10 неизвестных", в которой мы знакомим вас с десятью произведениями мирового искусства из собрания московских музеев, объединенных одной тематикой. Распечатывайте наш гид и смело отправляйтесь с ним в музей, начиная со вторника. 19 марта исполнилось 100 лет со дня смерти великого русского художника, мастера масштабных исторических полотен Василия Ивановича Сурикова. Максимилиан Волошин, составивший биографию художника еще при его жизни, писал о его живописи так: "В творчестве и личности Василия Ивановича Сурикова русская жизнь осуществила изумительный парадокс: к нам в двадцатый век она привела художника, детство и юность которого прошли в XVI и в XVII веке русской истории". В силу этой особенности его произведения служат прекрасными иллюстрациями для учебников: можно даже не знать имя Василия Сурикова, но картины "Боярыня Морозова" или "Утро стрелецкой казни" не представлять практически невозможно. Василий Иванович Суриков родился 24 января 1848 года в Красноярске. В 21 год поступил в Санкт-Петербургскую Академию художеств в класс к профессору Чистякову, у которого учились все главные художники того времени, а через какое-то время переехал в Москву для работы над четырьмя монументальными росписями в Храме Христа Спасителя. Здесь он начинает работу над полотнами на историческую тему, которые впоследствии станут визитной карточкой художника. Картина "Утро стрелецкой казни", написанная в 1881 году, стала первым крупным произведением, посвященным событиям истории Руси. После Суриков рассказывал: "И вот однажды иду я по Красной площади, кругом ни души... И вдруг в воображении вспыхнула сцена стрелецкой казни, да так ясно, что даже сердце забилось. Почувствовал, что если напишу то, что мне представилось, то выйдет потрясающая картина". После ее создания художник вступил в члены Товарищества передвижных художественных выставок. Суриков вспоминал, как Репин зашел к нему в мастерскую в 1880, когда картина была уже вся прописана и, в основном, решена. Репину она очень понравилась, он только спросил Сурикова, почему тот не повесил нескольких стрельцов на виселицах видневшихся вдали, по спуску вдоль Кремлевской стены. Суриков замялся сказав, что ему это казалось излишним и дешевым. "А я бы непременно повесил двух-трех, а то какая же казнь, если никто еще не повешен?" – сказал Илья Ефимович. Суриков попробовал на другой день начертить мелом по масляной живописи несколько висящих фигур. Когда он окончил, в комнату вошла старуха няня. "Увидев картину, она грохнулась на пол", – закончил Суриков. – Тут я и понял, что был прав я, а не Репин: искусство не так должно действовать..." Эскиз "Царевна Ксения Годунова у портрета умершего жениха-королевича" – тоже типично московское произведение, созданное в те же годы, что и "Утро стрелецкой казни". Суриков много и упорно работал над композиционным построением каждой фигуры и отдельных групп, меняя ракурсы и повороты. Художник говорил, что композиция – это математика, и поэтому точно просчитывал расположение всех элементов на холсте. В Третьяковской галерее, в Русском музее в Санкт-Петербурге, в Художественном музее имени В. И. Сурикова хранится огромное количество эскизов к его картинам: к "Боярыне Морозовой" в общей сложности сохранилось 35 эскизов, к "Покорению Ермаком Сибири" – 11, к "Степану Разину" – 10. Некоторые замыслы художника, как образ царевны Ксении у портрета умершего жениха, так и остались в формате этюдов, не перейдя на большой холст. Исторические сюжеты, которые ложились в основу картин Сурикова, зачастую рождались совершенно случайно, из повседневных событий. Художник неоднократно говорил об этом в биографии, записанной Максимилианом Волошиным с его слов: "Да вот у меня было так: я жил под Москвой на даче, в избе крестьянской. Лето дождливое было. Изба тесная, потолок низкий. Дождь идет, и работать нельзя. Скушно. И стал я вспоминать: кто же это вот точно так же в избе сидел. И вдруг... Меншиков... сразу все пришло – всю композицию целиком увидел. Только не знал еще, как княжну посажу. ...А то раз ворону на снегу увидал. Сидит ворона на снегу и крыло одно отставила, черным пятном на снегу сидит. Так вот этого пятна я много лет забыть не мог. Потом боярыню Морозову написал. Да и "Казнь стрельцов" точно так же пошла: раз свечу зажженную, днем, на белой рубахе увидал, с рефлексами". В 1883 году Павел Третьяков приобрел картину "Меншиков в Берёзове" у Сурикова, а художник на полученные деньги отправился в путешествие по Европе, побывал в Германии, Италии, Франции, Австрии, ознакомился с коллекцией Дрезденской галереи, собранием Лувра и привез из поездки бесчисленное множество удивительных акварельных эскизов. Одно из главных программных произведений Василия Сурикова "Боярыня Морозова" было написано в 1887 году. "Идеалы исторических типов воспитала во мне Сибирь с детства. Она же дала мне и дух, и силу, и здоровье," – говорил художник. Сибирское происхождение многое объясняет в творчестве художника, и в частности тот факт, что Сурикова считают лучшим мастером снега в русской живописи. Так или иначе, а у него, как ни у кого другого, много произведений с заснеженным фоном. Это не только "Боярыня Морозова", но и "Взятие снежного городка", и "Переход Суворова через Альпы" из Русского музея, и множество зимних пейзажей с московскими двориками и улицами. Илья Репин писал о нем так: "Самое ценное в Сурикове – глубокая правда мистической поэзии. Несмотря на грубость формы, картины Сурикова – магические сны. Такого дара сновидца я не знаю ни в ком из наших художников". Сюжетом картины стал эпизод мученической жизни боярыни Феодосии Морозовой, сподвижницы неистового протопопа Аввакума и противницы церковных реформ патриарха Никона; по царскому указу ее везут московскими улицами в ссылку. Для "Боярыни Морозовой" Суриков сделал бесчисленное множество эскизов и портретных зарисовок. Каждого персонажа он разрабатывал в отдельности, тщательно продумывая костюмы и позы. Эти эскизы прекрасны и самоценны, их можно разглядывать до бесконечности, изучая, как художник лепит форму из отдельных импрессионистических разноцветных мазков. Долгое время он не мог найти типажа для боярыни. Прототипом Морозовой стала тетка Сурикова – Авдотья Васильевна Торгошина. 25 января 1878 года Василий Суриков женился на Елизавете Августовне Шаре (в других источниках Елизавета Артуровна Шарэ). У них родилось две дочери – Ольга и Елена. Ольга Васильевна, чей детский портрет находится в Третьяковской галерее, вышла замуж за художника Петра Кончаловского, одного из ключевых мастеров русской живописи начала XX века. Суриков был очень дружен с Кончаловским: они вместе путешествовали, встречались в мастерских, вместе с писателями и меценатами. Л.Н.Толстой, и П.М.Третьяков были частыми гостями Сурикова. Художник и легендарный реставратор Игорь Эмануилович Грабарь вспоминал: "С Суриковым я познакомился в 1904 году у коллекционера Гиршмана. Здесь ежедневно собирались художники и артисты. Приходили к обеду и сидели весь вечер, часов до двенадцати. Из художников у Гиршмана бывали москвичи – члены выставочного объединения Союза русских художников, чаще других – Коровин, Серов, Иванов, Архипов, Борисов-Мусатов, Малявин, Ап. Васнецов, Переплетчиков, Виноградов, Остроухов, Клодт, Мещерин, Первухин. Почти всегда приходил и Суриков, оживленно беседовавший, много рассказывавший о своих былых встречах и впечатлениях, веселый, вечно балагуривший и державший себя необыкновенно просто и по-товарищески легко с художниками. Приезжавшие из Петербурга художники – Бенуа, Сомов, Лансере, Добужинский, Бакст – также бывали завсегдатаями "гиршмановских вечеров", на которые съезжались и все главные московские коллекционеры".

Оригинал картины "Покорение Сибири Ермаком" хранится в Русском музее в Санкт-Петербурге. В том же 1995 году, когда Суриков закончил это историческое полотно, он сделал уменьшенную копию, которую сегодня можно увидеть в Третьяковской галерее. Это было посвящение личной истории, истории семьи художника: род Суриковых происходил из донского казачества, которое отправилось покорять Сибирь вместе с Ермаком в 1622 году, и так и осело на бескрайних просторах. Волошин, описывая его внешность, подчеркивал казацкие черты его внешности: "В наружности простой, народной, но не крестьянской, чувствовалась закалка крепкая, крутая: скован он был по-северному, по-казацки". "Этот кряжистый, насквозь русский человек, – вспоминал о Сурикове А.Я.Головин, – был так же монументален и величав в своем характере, как величава его глубоко содержательная и поучительная живопись". Суриков создал огромное количество живописных портретов своих современников. Некоторые из них он впоследствии использовал в качестве эскизов для своих исторических полотен: родственники и друзья художника становились стрельцами, казаками, крестьянами или солдатами. В этих этюдах и портретах Суриков огромное внимание уделял не только позе модели, ее внешнему облику и характеру, но и окружающим деталям, узорам на тканях, элементам одежды. Художник Александр Яковлевич Головин писал: "Суриков и Репин сделали нечто аналогичное тому, чего добились во Франции импрессионисты. Картины Сурикова, написанные грязновато и, пожалуй, грубо, зажигали художественную молодежь своей страстностью, своим вдохновением и размахом. Не говорю уже о глубоко национальном значении Сурикова. Он умел воскрешать прошлое со всей отчетливостью настоящей жизни, воссоздавая подлинную старину, словно он был ее современником, ее очевидцем". Суриков никогда не восстанавливал археологически формы жизни минувших столетий, а добросовестно писал то, что сам видел собственными глазами, а его герои становились его современниками, поэтому картины получались не сказочными, как, к примеру, у Виктора Васнецова, а реалистичными и живыми. Максимилиан Волошин говорил, что "он (Суриков) был действительным свидетелем и похода Ермака, и Стеньки Разина, и боярыни Морозовой, и казней Петра". Последние слова великого художника были: "Я исчезаю". Он скончался 19 марта 1916 года в Москве. Художник Василий Васильевич Рождественский вспоминал: "В небольшой церкви около Тверской улицы, окруженный родными, почитателями, лежал в гробу великий художник – воинствующий реалист, проникавший своим острым взглядом в глубь веков, вскрывший там могучий героизм русского народа и его всегдашнее стремление к свободе".