«Нам надо научиться слушать, перед тем как говорить». Интервью с представителем полиции Портленда
С улиц Портленда, где уже больше двух месяцев не утихают протесты, ушли федеральные агенты, что, по данным наблюдателей, снизило напряженность в городе. Федералы прибыли в Портленд по указанию Дональда Трампа, чтобы положить конец тому, что президент назвал «анархией». Что мешает диалогу с протестующими и легко ли русскоязычная община идет на сотрудничество, в интервью RTVI рассказала специалист департамента полиции Портленда по связям с общественностью Наташа Хаунспергер.
С улиц Портленда, где уже больше двух месяцев не утихают протесты, ушли федеральные агенты, что, по данным наблюдателей, снизило напряженность в городе. Федералы прибыли в Портленд по указанию Дональда Трампа, чтобы положить конец тому, что президент назвал «анархией». Что мешает диалогу с протестующими и легко ли русскоязычная община идет на сотрудничество, в интервью RTVI рассказала специалист департамента полиции Портленда по связям с общественностью Наташа Хаунспергер.
RTVI: Расскажите о текущей ситуации в городе. Что сейчас происходит и какие вы даете прогнозы?
Наташа Хаунспергер: Я могу оценивать обстановку только с позиции полицейского департамента, но не могу выражать свое личное мнение. Это длится уже 60 дней, и невозможно в нескольких словах объяснить всю сложность проблемы. Все началось с трагедии в Миннеаполисе, после которой многие активисты, а также афроамериканская община выступили против полицейского насилия, несправедливости, злоупотребления должностными полномочиями.
Они начали вскрывать очень сложные проблемы, которые существуют в нашем обществе больше 400 лет. Все началось с того, что народ стал выражать свое недовольство системой правосудия, а затем это вылилось в вопросы о коррумпированности всей системы, несправедливости во многих государственных структурах, включая образование, здравоохранение.
Трагедия в Миннеаполисе вскрыла гораздо более глубокие и сложные проблемы. Как в любом движении за социальную справедливость, здесь переплетаются множество различных идей. Это уже больше, чем движение Black Lives Matter. Это, например, проблема взаимоотношений между федеральной властью и властями штатов.
RTVI: Вчера у здания суда не было полицейских, были только федеральные силы.
Наташа Хаунспергер: Да, это федеральная собственность, поэтому она охраняется федеральными властями. Сейчас у нас очень четкое разграничение полномочий. То, что находится в федеральной собственности, подчиняется федеральным правоохранительным органам. Поэтому сейчас, из-за директив городских властей, мы не можем с ними пересекаться.
Мы продолжаем заниматься нашими прямыми обязанностями: охранять общественный порядок, реагировать на звонки 911 и осуществлять другие общие полномочия — только на тех территориях, которые принадлежат городу.
RTVI: Как я понимаю, вы взаимодействуете и с русскоязычной общиной. Что русскоговорящие жители думают о происходящем?
Наташа Хаунспергер: Спасибо за вопрос! Мы очень гордимся тем, что, начиная с 2012 года, нам удается успешно выстраивать взаимоотношения с русскоязычной общиной. У нас есть уникальный орган управления — Консультативный совет, состоящий из русскоговорящих иммигрантов, которые переехали в США больше 30 лет назад.
Интересно, что русскоязычная община никогда не хотела сотрудничать с полицией, так как у иммигрантов из бывшего Советского Союза есть врожденное чувство недоверия полиции. Очень многие иммигранты имели негативный опыт общения с госструктурами. Это отношение перенеслось и на полицейских здесь.
Мы открыли свои двери и пригласили их стать частью нашей организации, и стараемся быть настолько прозрачными, насколько это возможно. За почти восемь лет сотрудничества нам удалось сломать многие культурные барьеры, научиться лучше работать с русскоговорящей общиной. У нас очень хорошие взаимоотношения, и я очень горжусь этим. Мы проделали большую работу, и она еще не завершена.
Как только начались события в Портленде, мы сразу обратились к нашим русскоговорящим партнерам из СМИ. Они помогли нам своевременно распространять нужную информацию. Всю информацию мы стараемся делать максимально прозрачной, ведь к нам сейчас не так часто за ней обращаются.
Мы меняем отношение славянской и русскоговорящих общин, особенно через лидеров общин: пасторов, священников. Когда протесты только случились, у русскоговорящей общины не было понимания глубины расового вопроса. И до сих пор для многих русскоговорящих это запутанный и непонятный вопрос. У многих нет достаточных знаний истории и понимания того, почему афроамериканская община сейчас так настроена.
Они знают, что такое коммунизм, а о притеснении афроамериканцев информации мало. Представители русскоязычной общины стараются учиться и адаптироваться, мы очень благодарны за поддержку. Например, бабушки приносили в участок домашнюю выпечку и закуски, что особенно демонстрирует их отношение и поддержку.
Они поддерживают полицейских, но это не значит, что они не поддерживают движение. Они пытаются на человеческом уровне разобраться в том, что же происходит. Мы очень благодарны русскоязычным телеканалам и русскоговорящей общине. На их примере мы показываем, как можно объединиться и сотрудничать с общинами, которые не очень любят госорганы, и создать структуру, которая выражает желания сообщества.
RTVI: Как вы думаете, как протесты отразятся на полиции: произойдут позитивные или негативные изменения?
Наташа Хаунспергер: Я могу говорить только с позиции своего департамента. В стране их около 18 тысяч, поэтому я не могу отвечать за всех остальных — как они будут действовать и приспосабливаться. Что касается вопроса о полицейской реформе и изменениях, этому было положено начало еще в 2012 году. Но всегда можно сделать гораздо больше — и больше вовлекать сообщества в этот процесс.
Для начала нам надо научиться слушать, перед тем как говорить. Мы должны быть открытыми для всех, и эти различные голоса помогут нам продолжать внедрять изменения в будущем. Как только мы выйдем из этого кризиса, так как на данный момент мы работаем в экстренном режиме, и это безусловно мешает вступить в диалог и начать выстраивать новые процессы. У нас не хватает инфраструктуры, чтобы вести диалог и мирные переговоры. Но я настроена позитивно.