Борис Подгорный: «Чтобы быть живым, нужно шевелиться»
С одним из четырех ныне живущих в республике жителей блокадного Ленинграда Борисом Борисовичем Подгорным мы встречались лет 10 назад. «Сейчас ему 82 года, наверное, здоровье уже не то, и живут они с Галиной Дмитриевной, скорее всего, в благоустроенной квартире, смотрят телевизор, а выходят лишь в магазин да в аптеку», - думал я, набирая номер его домашнего телефона…
- Здорово, проходи! Смотри, что тут у меня - крепко пожав руку, Борис Борисович распахнул калитку все того же небольшого дома на берегу Енисея. Под ногами крутились две беленькие собачки, чуть дальше, в вольере, заливалась третья. - Эти домашние, не бойся, а тот - злой, потому и в заключении. Тут недалеко сосед Вовка жил, недавно помер, собачка-калека без хозяина осталась, тоже кормить хожу.
Из воспоминаний Б.Б. Подгорного:
«… Мать в блокаду на пекарне работала, хлеб пекла, знаешь, такой страшный, горький, черный, клали туда все, что придется. Я карточки отоваривал, с ребятами на дачи ездил. Так поверишь, ни одной, чтобы огороды были: дачи все больше для отдыха, везде цветочки-цветочки, и только на краю, где трамваи не ходят, видать, работяги жили - там и разжились немного. Кошек и собак вылавливали. Сильно нас тогда собачки выручили…».
- Заходи в дом, я тебе потом все покажу. Галя, ставь чай! - мы уже сидим за столом, печка топится, Галина Дмитриевна собирает на стол. - Так что хотел-то, о чем будем говорить?
- Да о житье-бытье, Борис Борисович. Хотелось бы узнать, как живете, чем дышите…
- Ну, значит, встаем мы с Галей обычно в семь утра, пьем чай, едим творожок, колбаску жарим – хотя и неважная она сейчас пошла - и ждем восьми часов, когда автобус из Новосибирска прибудет. Я старых клиентов по Кызылу развожу, груз в торговые точки доставляю. С 95-го года этим занимаюсь. Сейчас же все торгаши, которые меня знали, в Новосибирск переехали - цивилизация там, говорят, а магазины здесь держат. Раз в месяц приезжают, деньги собирают, товар привозят или отправляют автобусом, а я встречаю. Еще книги по школам развожу: из Новосибирска отправляют новые учебники для наших детишек, по 100-200 штук в коробке, а я доставляю. И в тюрьму тоже - там у них вечерняя школа. В августе начинаю, к сентябрю заканчиваю. Нынче тоже во всех школах побывал, кроме 10-ой - у них денег не хватило, что ли…
Из воспоминаний Б.Б. Подгорного:
«Я с малолетства шустрый был пацан, не мог на месте усидеть... В апреле открылась Ладога и детишек стали вывозить на Большую землю. Помню, на берегу три катера стояли, я попал на первый. Все в трюм попрятались, а я на палубе бегаю с матросами. Вот уже берег близко… и тут фашист налетел. Одна из бомб попала в наш катер. За секунды многие погибли. Меня спасли, помню, матрос кричал: «Седьмой!» - видать, шестерых уже вытащил. Потом загрузили в автобусы полуразбитые, и, когда повезли, снова начали бомбить... Очнулся в госпитале, весь побитый осколками. Кругом раненые кричат, пить просят… Я потом, когда оклемался чуть, все бегал, воду им в кружке таскал».
- Зачем так утруждаетесь-то, Борис Борисович? Пенсия, наверное, хорошая, говорят, блокадники под 40 тысяч получают. Дети выросли, сидели бы дома, телевизор смотрели…
- Не, столько не будет, чуть за 30 пенсия. Блокадникам положена вторая, от лекарств бесплатных я отказался, Путин добавил 500 рублей, вот столько и выходит. Дети обеспечены: один в ФСБ, другой в милиции, третий афганец бывший, депутатом его в Городской хурал недавно избрали. Вот перед тобой только что был. Так ведь есть еще внуки, правнуки! Да и не могу я дома усидеть. Чтобы быть живым, надо шевелиться. Пять тонн угля купили, в один день сам перекидал в угольник. Правда, потом таблетки пришлось глотать, к вечеру косточки заныли. Мне, как отработавшему в АТП 20 лет, Чамзын всегда «КамАЗ» для доставки бесплатно дает, на угольном разрезе без очереди пропускают. Я еще ящики, поддоны деревянные собираю, пилю на дрова. Сейчас выйдем, покажу, сколько у меня дров. Наверное, на улице скоро начнем поленницу собирать. На земле живешь тоже? Хочешь, тебе отдам? Я с Ленинграда как начал запасаться, так все всё пилю, пилю…
Из воспоминаний Б.Б. Подгорного:
«В 42-ом был страшный мороз, под минус 50 градусов. В Ленинграде ужас что творилось. Старушки, женщины идут к Неве за водой, какая поскользнется, упадет – там же и застывает. Часами стояли в очереди к проруби. Дома – буржуйка, труба на улицу выведена. Топили сначала запасенными дровами, потом мебелью. Только табуретка вместо стола и койка остались. Дрова были на вес золота, искали, где какой дом разрушенный и распиливали».
- А гостей-то сейчас много бывает у вас? У нас же тимуровцы-волонтеры стариков проведывают, помогают по хозяйству.
- Да, звонят, спрашивают, чем помочь. Мы в кадетском корпусе присягу принимали, с тех пор дружим с ребятишками. Летом они нам берег за домом очистили, ступеньки на дамбу сделали. Журналист с ними был, не ты? Похож вроде. Ну, давай пройдемся по дому, посмотришь, как живем, потом собак кормить пойдем.
Раньше в доме, не считая кухни, было две комнаты. Потом Борис Борисович пристроил еще одну, которую стали называть залом. Вот телевизор - Кара-оол подарил, телефон домашний, холодильник новокупленный: «Смотри, какие кошечки красивые!», кровать, которую хозяйка мебельного, что на трассе, подарила и сама же привезла.
- Хорошо живем, только скучно становится иногда. Я Гале говорю: давай детишек возьмем штук 20. Смеется: кто ж нам их даст: тебе и мне за восьмой десяток... Пошли во двор.
Час назад, заходя в дом, я больше на собак косился. А тут, оказывается, штакетная оградка в триколор покрашена на девять российских флагов. На вольере со злым четвероногим узником вывеска магазинная «Все для рыбалки и туризма» - ребята знакомые забросили, знают: у деда Бориса все в дело сгодится. Проходя мимо бани, хозяин втыкает вилку в розетку и где-то в углу начинают вещать новости. Как выяснилось, «место уединения» оборудовано не только туалетной бумагой, но радио и журналами. И везде дрова, дрова, дрова: вдоль забора, в сарае, на летней кухне, в гараже.
- Все зафотографировал? Пошли к Вовкиному дому, собачку безногую попроведаем, покормим.
Увечной собаки на месте не оказалось - ушла гулять. Борис Борисович вываливает корм в ее плошку, и мы идем обратно.
- Вот здесь женщина живет, которая ногти делает на руках, на ногах недорого, тебе не надо? В смысле жене твоей.… Смотри, татарин как крышу обделал, курей, наверное, держит…. Все старики нашей улицы умерли, одни мы остались да Баба-Яга. Кто такая? Да это соседка наша, лет за 80 тоже. Вредная такая, собак, кошек не любит, на автобусах не ездит, отсюда до базы РПС пешком ходит. Вон-вон она идет!.. Здорово, соседка! Видишь, не здоровается даже. Ты с Галей посиди, поговори, а я машину выгоню, довезу тебя куда надо. Довезу-довезу, мне все равно по делам пора.
Пока ходили через десять домов, продрог. Хозяйка поставила чай, варенье.
- Уж так я ему благодарна. Он ведь меня с двумя детьми взял. Потом, когда брат мой умер, и сыновей, и племянника, как своих, вырастил, женил. Когда дети маленькие были, все с ними возился: то футбольное поле им оборудует, то хоккей на реке налаживает. Все детишки с нашей улицы здесь крутились…. Да и сейчас у кого какие неприятности - дед первый на выручку. Всем помогает, везде успевает, а сам машину за 50 купит, через месяц за 10 продаст или подарит и радуется. Такой вот человек… Легок на помине, что, поехали уже?
Машину – вазовскую «семерку» 2005 года выпуска - Борис Борисович водит лихо, как-никак с 58-го года за рулем, шофер первого класса. Правил не нарушает, но гаишники иногда тормозят, а он им не водительские права, а ветеранское удостоверение показывает. Обычно на этом проверка заканчивается.
Доехав до нужного места, прошу остановить, благодарю, прощаюсь и выхожу. Против ожидания, Борис Борисович глушит мотор, выходит и крепко жмет руку:
- Давай, будь здоров, даст бог - не в последний раз… Слушай, через год в марте будет нам с Галей 50 лет совместной жизни.