Годовщина войны 08.08.08: Донбасс продолжает дело, начатое на Кавказе
Ежегодно восьмого августа я вспоминаю свои журналистские командировки в Южную Осетию, где неоднократно работал в качестве корреспондента одного из донецких изданий. Сравнивая с тем, что происходит сегодня в Донбассе, всё чаще ловлю себя на мысли о том, что шахтёрский край повторяет тот трудный и героический путь, который прошёл народ этого борющегося за свободу кавказского государства. И могу с уверенностью сказать, что страшная дата 08.08.08 стала не просто днём начала крушения однополярного мира: Русская весна во многом обязана победе под Цхинвалом.
Донбасс – такой мир, от которого не укроешься даже за стеной Кавказа. Февральский день 2005 года, получаю журналистскую аккредитацию в тогда ещё Комитете информации и печати РЮО. Внезапно меня зовут в соседнюю комнату к телефону, протягивают трубку, на другом конце провода слышу: «Значит, живёте в Макеевке на Девятнадцатой линии? Тогда хорошо должны знать посёлок Ханжонково: у меня там прошли лучшие годы…». Так состоялось моё знакомство с ныне покойным Знауром Гассиевым – председателем парламента Южной Осетии. Спустя несколько минут Знаур Николаевич делился своими воспоминаниями о работе в забое, о том, как ходили они купаться после смены на речку Крынку: шахтёрская закалка дала этому человеку немало сил и стойкости в борьбе за родную землю…
Сравнивать нынешний Донецк с Цхинвалом даже десятилетней давности и просто, и сложно. Сложно потому, что Донбасс, несмотря на все ужасы нынешней войны, не испытал такого разорения, какое выпало на долю Южной Осетии.
Вспоминаю февраль 2005 года. Горы дров во дворе цхинвальской пятиэтажки, печной чад над городом: основной вид отопления в республике — «буржуйки». Учреждения пропахли керосином: там часто используются обогреватели на жидком топливе. В некоторых квартирах появился газ: тогда восстановили газоснабжение республики после многолетнего перерыва. Газопровод шёл ещё через Грузию: линию с севера из Дзуаурикау только начали строить…
С верхних этажей свисают шланги: напора в кране не хватает, поэтому люди ставят в подвалах насосы. Вода в Цхинвале — проблема не только бытовая, но и политическая: водозабор, построенный еще в советские годы, находится на территории грузинского анклава. Любое обострение ситуации — и тифлисские «ястребы» начинают пытку горожан жаждой. Тогда ещё я не знал, что спустя каких-нибудь девять лет бандеровские изверги, захватившие контроль над водозаборными сооружениями, точно также будут пытать Донбасс жаждой…
А вот три электрических счётчика в коридоре цхинвальской квартиры вряд ли могут присниться дончанину или луганчанину даже в самом страшном сне: до того момента, когда из России в Южную Осетию провели высоковольтную линию, электричество давали по часу в сутки. Тогда в Цхинвале возник свободный рынок электроэнергии: на предприятиях, где имелась своя электростанция, начали продавать излишки населению. Стоило чуть дороже, чем у государства, цены и качество у разных производителей различались, поэтому подключались сразу к нескольким. В начале 2005 года уже несколько месяцев как проблему устроенной Грузией энергоблокады решили, но столь своеобразная память о тех временах осталась…
И всё-таки сравнивать нынешний Донбасс с Южной Осетией легко.
Несмотря на войну и жесточайшее разорение в том февральском Цхинвале двенадцатилетней давности бросалась в глаза чистота и ухоженность (насколько это было возможно в тех условиях!) на улицах. Ещё поразил небывало низкий уровень преступности: вечно не запиравшиеся на ключ двери большинства цхинвальских квартир существовали от сквозняков, но никак не от воров. И это в «горячей точке» планеты: в более «спокойном» тогда украинском государстве масштаб криминала был в разы выше. Уже после, когда наблюдал Донецк, утопавший в цветах даже вопреки жесточайшим обстрелам страшного лета четырнадцатого года, а также когда прожил в родном городе первый, самый тяжёлый год независимости шахтёрского края, понял, что порядок – первый и главный признак стойкости духа и несгибаемости…
Постоянные аншлаги на спектаклях республиканского театра имени Коста Хетагурова в Цхинвале. Постоянные аншлаги в театрах и филармониях Донецка и Луганска. Это неслучайно: борьба за свободу и любовь к прекрасному неразлучны…
Самое тёплое воспоминание связано уже с моим следующим приездом в Цхинвал на встречу Нового 2006 года. Тогда мне предложили поехать в конвое Миротворческих сил в селение Цинагар, являвшееся тогда центром осаждённого Ленингорского района: попасть туда можно было только через территорию Грузии в период затишья. Конвой вёз новогодние подарки для детей, и состоял из одного микроавтобуса, в котором, помимо гостинцев, два офицера – по одному от осетинской и грузинской частей контингента, представитель правительства Южной Осетии, и корреспондент.
Приятно было видеть, что полтора десятилетия войны не разучили людей радоваться. Раскалённая «буржуйка» в школьном классе, наряженная ёлка, самодельные костюмы, маски и ёлочные игрушки. Посох в руках Деда Мороза (в его роли – один из старшеклассников) — обёрнутое фольгой древко советского флага, даже наконечник с серпом и молотом сохранился. Стихи, песни… Кто-то из малышей запнулся, и взрослые, забыв о годах и зрительском статусе, начинают ему азартно подсказывать…
В следующей школе, в огромном, нетопленом актовом зале собралось, наверное, все село. Школьников и почётных гостей обеспечили местами на скамейках, всем остальным пришлось разместиться на принесённых с улицы брёвнах и даже на штабелях дров, сложенных на галёрке. Люди активно реагируют на происходящее на сцене, награждая удачные моменты постановки смехом и аплодисментами. Обстановка бедная, но, несмотря на это, здесь царит живая атмосфера праздника…
И сейчас, во время собирающих многие тысячи участников праздников в Донецке, мне вспоминаются те предновогодние дни в Ленингорском районе. Новый виток истории возвращает меня туда, где впервые начал понимать, что значит простая человеческая радость…
Полюбоваться красотами величественной панорамы гор, открывающейся с Транскавказской автомагистрали – легендарного ТрансКАМа – мне удалось только в ноябре 2006 года, когда ехал освещать президентские выборы и референдум о подтверждении курса на независимость. Дело в том, что зимой ТрансКАМ чаще всего работает только ночью, когда лавинная опасность не так велика: тогда путь между Владикавказом и Цхинвалом может длиться сутки и более против обычных шести часов с таможней…
Надо сказать, что через высокогорный пункт пропуска в Нижнем Зарамаге пешком не пропускают, поэтому приходится терпеливо дожидаться своей очереди в машине. А очереди там скапливаются ничуть не меньшие, чем в донбасских Изварино или Успенке…
Опять же – у ДНР и ЛНР с Россией имеются по три автомобильных международных погранперехода и по одному железнодорожному. Это без учёта ещё нескольких местных пешеходных пунктов пропуска для жителей приграничных сёл! У Южной Осетии есть только один ТрансКАМ с Рокским тоннелем на границе…
Людям был необходим кратчайший путь через Кавказский хребет, который меньше всего зависел бы от капризов погоды, и в 1986 году, со сдачей в эксплуатацию тоннеля под Рокским перевалом, эта мечта сбылась. Её воплощение в жизнь стоило огромных усилий: грузинское руководство всячески противилось строительству трассы. С 1991 года ТрансКАМ — Дорога Жизни для всей Южной Осетии…
У ТрансКАМа тех лет было одно слабое звено: грузинский анклав к северу от Цхинвала, и единственным объездным путём была Зарская дорога — ужасающего качества грунтовка. В ноябре 2006 года мне довелось испытать все «прелести» жуткого гололёда на её перевалах: всё-таки улететь в пропасть было не так страшно, как общаться с тифлисскими «ястребами» в Тамарашени, от которых можно было ждать провокации в любой момент…
12 ноября 2006 года в Южной Осетии был настоящий праздник свободы. Нарядно одетые жители республики, с раннего утра направляющиеся к урнам для голосования. Это была, наверное, самая приятная очередь в их жизни, наполненная живым общением, смехом и шутками. На один из участков избиратели принесли аккордеон и барабан, зазвучали народные мелодии, а тесное помещение не стало преградой для танцев…
11 мая 2014 года. Точно такой же праздник свободы, но уже в моём в Донбассе. И такая же радость, когда были озвучены результаты народного волеизъявления…
В обоих случаях ещё никто не знал, какие предстоят испытания ждут впереди. Хотя необъяснимое чувство тревоги всё-таки было: даже в такой радостный момент прекрасно понимаешь, что Запад не смирится со свободой и Южной Осетии, и Донбасса…
Цхинвал 2008 года. Башня танка, торчащая из крыльца сгоревшего здания: эту боевую машину, нашедшую здесь бесславный конец, Украина продала Грузии в нарушение всех норм международного права. Посечённые осколками пинии: стекающая смола напоминает слёзы. Обезглавленный грузинскими агрессорами памятник академику Василию Абаеву, второму национальному осетинскому гению после Коста Хетагурова. Вспоминаю, как в Сухуме мне довелось увидеть обезображенный точно таким же образом бюст абхазского поэта Дмитрия Гулиа…
Как всё это похоже на деяния «правосеков» и их западных хозяев! Впрочем, чему удивляться? Лекала ведь те же самые…
«Спасибо, Россия!» — в Южной Осетии эти два слова можно прочесть и на стенах домов, и на придорожных валунах, и на транспарантах…
«Спасибо, Россия!» — стела с таким названием украшает въезд в посёлок Изварино: это первое, что встречает человек, прибывший в Луганскую Народную Республику…
Почему-то ни Грузия, ни Украина не высказывают подобной благодарности ни в адрес США, ни Евросоюзу, ни НАТО…
Проспект Сталина – главная улица Цхинвала, которую так и не решились переименовать ни Хрущёв, ни Горбачёв. Тогда, в далёком 2005 году Южная Осетия мне казалась чудом сохранившимся осколком могучей державы, законсервировавшим в себе дух великой эпохи. Сегодня за эту возрождение этой державы сражается Донбасс, принявший эстафету у Южной Осетии.
