Сын академика Сахарова пал жертвой либерального террора
Дмитрий Андреевич мечтал о сытой жизни на Западе, но сил эмигрировать не было
В Москве на 64-м году жизни скончался сын академика Андрея Сахарова.
- Жил над нами, только через этаж. Очень милый человек, жалко его. Тем более что он типичная жертва либерального террора. Звали его Дмитрий Андреевич Сахаров. Настоящий сын академика Сахарова, который много лет не мог даже увидеть своего отца, который все свои капиталы и интеллектуальную собственность отдал поработившей его ведьме. Страшная история, в общем, - написал на своей странице в соцсети своеобразный некролог глава Российского фонда экономических исследований Михаил Хазин.
Разработчик водородной бомбы академик Андрей Сахаров был дважды женат. От первого брака у него осталось трое детей: две взрослые дочери - Татьяна и Любовь и младший сын Дмитрий. Его супруга и мать родных детей Клавдия Сахарова умерла от рака в 50 лет. Спустя три года, в 1972-м, он женился на Елене Боннэр, у которой было двое взрослых детей - Татьяна и Алексей.
За всю жизнь единственное интервью, где он откровенно рассказал об отношениях с отцом, Дмитрий Андреевич дал «Экспресс газете».
- Когда умерла мама, мы некоторое время продолжали жить вместе - папа, я и сестры. Но после женитьбы на Боннэр отец ушел от нас, поселившись в квартире мачехи, - рассказывал тогда Дмитрий Сахаров. - В дом, где папа жил с Боннэр, меня никто никогда не приглашал. Туда я приходил редко, вконец соскучившись по отцу. А Елена Георгиевна ни на минуту не оставляла нас один на один. Под строгим взором мачехи я не осмеливался говорить о своих мальчишеских проблемах. Было что-то вроде протокола: совместный обед, дежурные вопросы и такие же ответы. Отец поддерживал нас, присылая почтовые переводы по 150 рублей в месяц. Он никогда не отдавал деньги в руки. Скорее всего, отправлять их почтой ему посоветовала Боннэр. Похоже, она предусмотрела такую форму помощи на случай, если бы я вдруг стал говорить, что отец не помогает. Но эти «алименты» он перестал нам отсылать, как только мне исполнилось 18 лет.
Дмитрий Андреевич не таил на отца никакой обиды. Скорее, он жалел своего знаменитого родителя, даже испытывал некоторую неловкость за его поступки, несоизмеримые с величиной интеллекта и статуса ученого. Например, во время горьковской ссылки Сахаров объявил голодовку.
Отец слепо шел у жены на поводу- В те дни я приехал в Горький, надеясь убедить отца прекратить бессмысленное самоистязание, - рассказывал Дмитрий Андреевич. - Между прочим, Лизу я застал за обедом! Она ела блины с черной икрой. Представьте, как мне стало жаль отца, обидно за него и даже неудобно. Он, академик, известный на весь мир ученый, устраивает шумную акцию, рискует своим здоровьем - и ради чего? Понятно, если бы он таким образом добивался прекращения испытаний ядерного оружия или требовал демократических преобразований… Но он всего лишь хотел от советского правительства, чтобы Лизу пустили в Америку к Алексею Семенову. А ведь сын Боннэр мог бы и не драпать за границу, если уж так любил девушку. У папы сильно болело сердце, и была огромная вероятность того, что его организм не выдержит нагрузки. Позже я пробовал говорить с отцом на эту тему. Он отвечал односложно: так было нужно. Только вот кому? Конечно, Елене Боннэр, это она подзуживала его.
Когда дети, зять и невестка Боннэр один за другим упорхнули за бугор, эмигрировать захотел и Дмитрий.
- Я тоже мечтал о сытой жизни на Западе. Но, похоже, мачеха боялась, что я могу стать конкурентом ее сыну и дочери, и - самое главное - опасалась, что откроется правда о настоящих детях Сахарова. Ведь в таком случае ее отпрыскам могло достаться меньше благ от зарубежных правозащитных организаций. А отец слепо шел у жены на поводу. Они в один голос сказали, что не дадут мне разрешения на выезд из Союза, - вспоминал Сахаров-младший.
После смерти Андрея Сахарова деньги и право распоряжаться литературным наследством академика достались Елене Боннэр, а детям от первой жены отошла лишь часть дачи в Жуковке. Елена Георгиевна дачу продала и выдала им наличные. На полученные деньги старшая родная дочь академика Татьяна тоже уехала с семьей в США, поселилась в Бостоне. Она не раз приглашала уехать и Дмитрия, но у того уже не было сил менять свою жизнь.