Максим Леонардович, по вашему мнению, что сегодня собой представляет современная Россия?– Политический строй России – это олигархический авторитаризм. Несколько феодальных кланов, которые между собой распределили экономику, контроль над земельными ресурсами и над силовыми ресурсами, которые разделили между собой политическую систему – они фактически и определяют ее. Это классическая олигархическая власть, но с узкой спецификой – «боярство». Такие бояре, с которыми еще Иван Грозный боролся – эти же бояре сегодня в России правят. Отличие в том, что они – хозяева огромных земельных ресурсов и огромных земельных территорий. Вполне средневековая конструкция. При этом есть цензура и серьезные политические репрессии.Если в ближайшие несколько лет ничего не изменится, что нас ждет через 10 лет? Где мы окажемся?– Я считаю, что в современном мире человек отвечает за себя в первую очередь. Мне уже достаточно много лет, и вероятности того, где я окажусь, резко сужаются. Я вообще считаю, что это время не коллективных сущностей. Конфликт между личностью, свободой личности и индивидуальным выбором человека и теми формами, которые принуждают человека быть частью чего-то большого, в ближайшие года будет обостряться. Дальше человек либо проиграет и станет частью матрицы, когда он будет принимать жизнь в больших коллективах или жизнь в больших пространствах за реальность, или проснется и будет отвечать за себя. Я полагаю, что здесь очень серьезная развилка, и, конечно, власти современного мира хотят, чтобы мы жили внутри матрицы, вдруг индивидуально мы одержим победу?Если мы говорим об изменениях, то каков путь эффективнее – эволюционный или революционный?– Вопрос абсурдный. Вопрос из предыдущей эпохи. Революция не создается людьми. Почему из предыдущей? Потому что еще Энгельс и Маркс писали, что революцию нельзя сделать, ее нельзя подготовить, но к ней нужно быть готовым. Революция – есть скачок в ходе исторического процесса, который еще заслужить надо. Толпы революционеров не способны сделать революцию, поверьте. Эволюция – это естественный процесс. Поэтому само по себе это абсолютно интеллигентские рассуждения – эволюция или революция.Переформулирую вопрос: какой путь эффективнее – мирный или вооруженный?– Мирный всегда эффективнее. Я видел несколько войн и могу сказать, что мирный путь всегда эффективнее. На войне хорошо только человеку с оружием, лихому и азартному, жестокому. Таким людям война – мать родная, всем остальным – это бесконечное страдание.Какая для вас «идеальная» Россия?– Для меня идеальная Россия – эта страна, в которой люди договариваются между собой, выбирают форму правления, представительские органы власти. Органы власти отчитываются перед людьми. Ресурсы, которые принадлежат стране, перераспределяются в пользу развития людей, общества. Для меня справедливая страна – это страна, в которой государство является инструментом защиты, сбережения и развития тех людей, которые этому государству делегируют определенные права. Это идеалистическая конструкция, потому что государство всегда состоит из конкретных людей с их страстями, желаниями, фобиями, бессознательным, темным идом, как говорил Фрейд, и так далее. Но по мере развития искусственного интеллекта, IT-технологий роль бюрократии как управленческой структуры может и уменьшаться, и безмерно увеличиться. Все зависит от нас.На самом деле государство – это выдуманная вещь в жизни каждого человека. Как оно вас касается? Оно обеспечивает вам безопасность. Оно обеспечивает вам в какой-то мере комфорт, но, во-первых, это безопасность, уверен, недостаточная. Не знаю, где вы живете, но, думаю, на окраинах Екатеринбурга, как и на окраинах Москвы, не очень хорошая безопасность для девушки. Во-вторых, это не слишком хороший комфорт, исходя из того, как работает транспорт и система здравоохранения, и все остальное. Государство должно вам обеспечивать институты развития: доступное и качественное образование, доступные, качественные и свободные возможности самореализации и так далее. Если вы посмотрите, то это вам обеспечивает не государство, а вы сами себя обеспечиваете, а оно просто вас контролирует. Поэтому я сторонник либертарианской анархической модели, свободных граждан, которые сами между собой организуют свою жизнь.Но ведь на всю эту систему накладывается человеческий фактор...– Для этого создана система контроля. Для этого общество должно быть сильным. Война между управленческим слоем и обществом ведется всегда, всю историю человечества, разумного и развитого. Общество в нашей стране проигрывает. На данный момент оно терпит поражение. А управленцы, без контроля снизу, «отмораживаются». То есть если мы говорим о среднестатистическом политике, то это опасающийся трус?– Карьерист. Просто карьерист в России.Строить карьеру – это же не плохо?– Это не плохо. Карьерист – этот тот, кто ради своей карьеры, ради удовлетворения своей гордыни идет на очевидные, общественные, политические, а часто – экономические преступления. Как его контролировать? Контролировать его можно снизу – только общество может его контролировать. Причем в радикальной форме – это всегда террор. Вот, допустим, сталинский террор – это был террор против номенклатуры. Он потом расширился и, так сказать, сама номенклатура, чтобы защитить себя, на местах пошла рубить головы всем подряд. Мы, слава богу, не живем в такие жестокие времена. Мы живем во время гуманные и демократические, и наши массы не революционны, они вполне современны.В чем конфликт, который существует в России? Конфликт очевиден. Правящая номенклатура подавляет общество, можно сказать, с помощью террора, но контрреволюционного. Хотя общество не требует никаких радикальных мер. Общество просто требует прав и свобод.У нас есть контролирующие органы, которые выполняют надзорные функции и в отношении власти, и в отношении людей.– Это не контролирующие органы. Это частная собственность тех самых феодалов, о которых я вам говорил. Если вы дочка какого-то видного начальника, вы можете что угодно делать. Против вас могут начаться уголовные дела – пять раз позвонят вашему папе, десять раз согласуют и еще и не начнут. Вам скажут, мол, уезжай, пожалуйста, в Майами, поживи там полгода, например, или в Лондоне. Если вы простая девушка, кто будет «заморачиваться»? Вам заломят руки и посадят. Еще и план выполнят – посадили и выполнили план.К слову, о криминале во власти. Сейчас на слуху ситуация с депутатом Рашкиным...– А Рашкин, что, сейчас во власти? Он не во власти, он – в оппозиции. Я с неприязнью отношусь к Рашкину и к тому, что он сделал. Я считаю, что он сильно подставил своих товарищей. Не фактом убийства лося – я не люблю охоту, я люблю лосей, но кто-то любит охоту. У меня масса друзей, которых хлебом не корми – дай ружье, в лес пусти и дай убить лося или кабана. Проблема не в том, что Рашкин лицензию не так оформил и все, казалось бы, чисто формально. Дело в том, что он начал сразу глупо врать и системно – нашел какую-то тушу, нашел какие-то ножи, какой-то топор рядом с тушей. Он сразу стал устраивать дикую клоунаду.Рашкин не имеет никакого отношения к власти, Рашкин – это клоун, которого власть специально поставила для компрометации протестного движения. Он играл по правилам власти. Я считаю Рашкина агентом власти, агентом «Единой России».У меня есть еще пример. Депутат Госдумы Вадим Белоусов, который представляет «Справедливую Россию», он является фигурантом уголовного дела о взятках. Он якобы входил в ОПГ бывшего губернатора Челябинской области Михаила Юревича. В прошлый срок его лишили депутатской неприкосновенности, но он переизбрался и снова ее имеет. Вот такие люди – кто они?– Это правящая номенклатура. Это именно та самая власть. Вина этого человека в том, что он попался, с их точки зрения. То есть криминал во власти это нормально? То же дело Фургала, Улюкаева?– Это не нормально, это естественно. В России это – естественный фон политической жизни. Фургал – это не криминал. Фургал – это абсолютно оклеветанный человек, дело которого высосано из пальца. Его уничтожают только за то, что он посмел нанести политическое поражение «Единой России». У них в законодательном собрании – только два человека от «Единой России». Такие вещи не прощают.На Дальнем Востоке трудно сказать, что кто-то не имел отношения к криминалу, как и в Екатеринбурге в 90-е и 2000-е годы. Как бы «Владик» и «Ебург» были два таких фундаментальных места. Там правил «Джем», тут правили хорошие ребята. Я знал некоторых, и из «Уралмаша» в том числе. По большому счету всякий активный человек соприкасался либо с бандитами, либо с ворами в 90-е годы, либо с «ментами», которые «ходили» под бандитами или ворами. Но Фургал никакой не преступник, а вот остальные, кого вы упоминаете, это – преступники. Это конфликт феодальных группировок. Все криминальные дела – это просто неудачники, которые попались.Кто такой Алексей Навальный, по вашему мнению?– Алексей Навалный – оппозиционер, человек, который долго строил свою карьеру оппозиционера. И почему его вдруг стали так жестоко сажать? Ведь был момент, когда его освободили в зале суда и сняли обвинения. Я думаю, он перешел в персональную атаку на семейный круг. Эти люди (во власти, – прим.ред.) позволяют, когда ты их атакуешь – да, им неприятно, но это понятная война, но когда ты трогаешь жен, детей, любовниц – это уже другая тема, это табу, это запрещено. Навальный залез в эту тему. Ему ответили. Думаю, в этом проблема. Я тоже считаю, что никогда не надо трогать семью: кто от кого родил, кто кого родил.Может ли у нас возникнуть еще один Алексей Навальный?– Алексей Навальный возник в силу личных качеств. Сейчас достигнут определенный консенсус. Я не думаю, что сейчас это возможно. В продолжение темы о свободе. Что вы думаете о законе об иноагентах? – Я считаю, что маркировать тех, кто получает деньги от иностранных политических институтов, это правильно. Но в России их маркируют унизительным образом. Само государство получает деньги от заграницы, живет за счет заимствований, в том числе валютных. Очевидно – что позволено Юпитеру, не позволено быку. Это не про закон. Просто если вы – часть правящего клана или в хороших отношениях с этим кланом, вам позволено то, что не позволено другим. Логики здесь нет. Здесь бесполезно бить себя в грудь и говорить «справедливость», ее тут не будет. Выборы, которые прошли в прошлом году, были честными?– Это были не выборы, это был спектакль, к сожалению. Я это понял в конце. Я искренне в них участвовал. Наша партия набрала около двух миллионов, мы прошли пятипроцентный барьер. Знаю населенные пункты, где за нас проголосовало 100%. Это из большого числа людей – порядка 12 тысяч избирателей. Но в этих населенных пунктах написали 0,7% за РПСС, хотя люди там симпатизируют мне. Татарские села есть в Пензенской области, в Мордовии, – там было мощное голосование. Огромная благодарность людям. В Екатеринбурге, в Челябинске знаю, что голосовали, особенно татары.Это не выборы. Выборов больше нет. В 2021 году выборы уничтожены. Есть спектакль, смысл которого потратить бюджеты в карманы политтехнологов, и создать ситуацию некого шоу, которое оправдывало бы перераспределение политических полномочий между правящими группировками. Нет партий, есть феодальные группировки, которые имеют своих людей в «Единой России», в КПРФ, в ЛДПР, в «Новых людях» и так далее, которые разрезают, как пирог – и вовсе не по партийным спискам.Кто такие «Новые люди», по вашему мнению?– Это абсолютная выдумка. Они не прошли пятипроцентный барьер. Там есть достойные люди. Сардана Аксентьева – достойный человек. В ходе выборов я встречался с ребятами, они достойные люди, но они не свободные люди, это не новые люди. Это старые люди – они ничего не могут без своих кураторов, не могут рта открыть. Когда вопрос сложный, они берут и воздерживаются. Как можно воздержаться по закону о пытках, который был выдвинут депутатом от КПРФ Глазковой? «Новые люди» не голосовали по большей части. Как это возможно?Возвращаясь к вопросу о классовом неравенстве, что думаете о QR-кодах? – Это не классовое неравенство. Я против нагнетания психоза в этом вопросе. Я вообще не вижу здесь никаких проблем. Это проблема только в России существует. Я был недавно в Азербайджане, там можно прививаться любой вакциной – хотите Pfizer, хотите «Спутником», хотите AstraZeneca. Никакого ажиотажа нет. Все привились, даже в горных деревнях говорят, мол, да, я привился, у меня два укола Pfizer. Знаете в чем принципиальная разница между Pfizer и «Спутником»? От вас власть скрывает. Если у вас есть укол Pfizer, вы можете свободно полететь в Берлин, Париж, Прагу, Рим, а если у вас есть укол «Спутником», то вы сможете полететь только в Сочи к армянам или в Екатеринбурге в кафе сходить.В России – это коммерческая история, а не про защиту здоровья населения. В Таджикистане можно уколоться всеми вакцинами. В Бишкеке (столица Киргизии – Прим.ред.), в Армении, в Азербайджане, в Грузии, в Украине. Правда, в последней, наверное, нет «Спутника». Но в России только «Спутником» и «КовиВаком». Почему? Потому что «бабки».QR-коды – это следствие недоверия к власти. В России все это антиваксерское движение не из-за того, что люди разбираются в «Спутнике» или в ковиде. Я для себя взял четкую рамку – я слушаю только врачей. Врачи мне сказали, что вакцина нормальная. Ковид – смертельно опасная болезнь. Я знаю, я сам переболел, на грани смерти был. У меня умер товарищ и еще один знакомый, из реанимации недавно вышел еще один мой друг – это очень опасный и тяжелый вирус, к которому не надо относиться легкомысленно, поэтому я не против вакцинации, я за вакцинацию в медицинских целях, но пусть об этом говорят врачи. Врачам я верю. Но в данной ситуации нам в основном говорят чиновники, разного рода артисты, например, Газманов, Макаревич, нам по ушам ездят. Я считаю, это отвратительно.Вы достаточно резко высказываетесь по самым разным ситуациям. Не боитесь санкций?– Я никого не оскорбляю лично. Если человек заслуживает жесткого высказывания, я подбираю эпитет какой-то. Я говорю о системе и о проблеме, я людей лично не трогаю, их семьи, их семейную жизнь. Я прекрасно понимаю, что хожу по лезвию бритвы, ну а что такого? Это выбор – внутренняя свобода или матрица. Я живу в матрице, я проснулся из нее. Я был в этой власти, я был пропагандистам этой власти, одним из первых. Я проснулся из этой матрицы и я совершенно не собираюсь в нее возвращаться. Чувство отвращения вызывает сама мысль. Мне делали предложения вернуться, поверьте. Ребята, да вы что? Я лучше буду сидеть в Зионе и питаться какой-то мерзостью, но уже как захочу. Человеческое против нечеловеческого – я на стороне человеческого.В своих ранних интервью вы нелестно отзывались об эпохе Ельцина и вот вы приехали в Ельцин Центр. Что-то изменилось?– Я и сейчас нелестно отзываюсь об эпохе Ельцина, но Ельцин Центр любезно предоставляет площадку для дискуссий. Таких площадок осталось немного в России. Я же не в эпоху вернулся на машине времени, а я приехал к людям, которые меня пригласили и сказали, что тут свобода слова. Я благодарен Ельцин Центру за возможность не диктовать мне то, что я должен говорить. Это приятно. Для меня эпоха Ельцина – это страшная Чеченская война, это расстрел парламента, это создание олигархической группировки, это уничтожение выборов президента в 1996 году и уничтожение молодой демократии в 1993 году. Чеченская бойня, выборы 1996 года и расстрел парламента – три вещи, которые привели к современной России. Но это не значит, что свободное дискуссионное пространство – это вещь, которой можно разбрасываться. В нашей стране не так много таких площадок, которые не побоятся пригласить для публичного выступления Максима Шевченко. Я готов разговаривать со всяким адекватным человеком.В Борисе Николаевиче Ельцине, в его эпохе, были как негативные черты, так и позитивные. Конечно, было гораздо больше свободы, чем сейчас, но и больше было трагедий, крови и хаоса. Чеченскую войну я не могу забыть и не хочу забывать. Это было зловещее, страшное, немотивированное военное и политическое преступление, которому нет оправданий и быть не может. Эта была карательная операция, из-за которой погибло очень много достойных людей с обеих сторон. Для того, чтобы в Москве кто-то укреплял свою власть.Вы в 2016 году пошли на выборы от Дагестана. Почему?– Потому что там убили моих товарищей-журналистов. Я не пошел ни от какой партии, я пошел самовыдвиженцем, потому что я знаю цену этим партиям. Я пошел, чтобы заставить власть расследовать убийство журналистов. Абдулатипова сняли. Я создал ситуацию политической турбулентности. Конечно, сняли не из-за меня, а из-за внутренней борьбы кланов, но считаю, что я бросил вызов и вокруг меня консолидировалось достаточно большое количество порядочных и честных людей. Это был мой долг перед моими товарищами – Хаджимурадом Камаловым, Ахмедом Ахмеднабиевым.Вопрос, который я не могу не задать: кто такой Максим Шевченко?– Я – мужчина. У меня рост метр девяносто. Я женат и люблю мою жену. Я – поэт. Я – внутренне свободный человек.
