Константин Малофеев: «Дети хотят уехать на запад не за колбасой»

Возможно ли возрождение Российской империи, чем различаются менталитет русского и украинца и как разубедить детей уезжать на запад — обсудили в «Большой редакции».

В гостях у «Большой редакции» — известный предприниматель, учредитель телеканала «Царьград», автор книги «Империя» Константин Малофеев. Он посетил Челябинск, чтобы участвовать в открытии памятника Александру II в сквере на Алом поле, но не уедет, не дав ответов на вопросы СМИ. А беседа пойдет, ни много ни мало, о возрождении Российской империи. Такой тон с самого начала задал модератор встречи Сергей Филичкин:

— Я не хотел распада Советского Союза. Это была моя Родина. И я очень хорошо запомнил фразу, которую услышал в те годы: «Как только империя распадается, тут же начинается процесс воссоздания ее заново». Как вы считаете, процесс воссоздания нашей империи — российской, советской или какой-то другой — идет?

— Я считаю, то, что случилось в 1993 году, — трагедия. Мы получили войны, мы получили 20 миллионов русских, которые проснулись иностранцами в собственной стране. Распад империи — это всегда катастрофа. Президент Владимир Путин сказал, что величайшей катастрофой был распад Советского Союза. Я могу добавить лишь одно: перед тем была еще одна катастрофа — в 1917 году. И именно она заложила мину, которая привела к событиям 1991. СССР никогда не был правопреемником Российской империи, ни-ког-да. До поправок 2020 года мы не имели никакого юридического отношения к Российской империи. А ведь эта империя вытекала из Московского царства, оно — из Киевской Руси. Это тысячелетнее государство. И то, что в нашей сегодняшней конституции появились слова о тысячелетней истории, — признание де-юре того, что наша история цельна, нераздельна. Это огромное завоевание. Мы родом не из 1991 и не из 1917. Нам тысяча лет. Ко всей своей истории мы должны относиться с равным уважением. Все победы русского оружия: победы Дмитрия Донского, Александра Невского, Петра I, Ивана Грозного — это все наши победы, мы не можем говорить о них как о чем-то абстрактном. Теперь, когда мы приняли это, начинают меняться и наши стратегии.

Почему так происходит? За ответом Константин Малофеев предлагает обратиться к своей книге «Империя». Но поскольку даже первый том этой трилогии — весьма объемистое произведение, соглашается объяснить вкратце.

— Если сказать коротко — это наш генокод. Есть нации, созданные быть имперскими. Их было немного за всю историю. Это знамя, которое переходило из древней Месопотамии, от ассирийцев — к персам, от персов — к грекам, затем к Александру Македонскому, потом к римлянам, от римлян — к Константинополю и из Константинополя к нам. Очень мало наций имели честь быть имперской нацией. Это накладывает ответственность. Она заключается в том, что мы не имеем права вести себя как национальное меньшинство.

Не успевают участники диалога уточнить, не напоминает ли такая позиция национализм, как Константин Малофеев сам заговаривает об этом:

— Имперской нации национализм не свойственен. Единственной формой русского национализма может быть патриотизм: любовь, поддержка и жертвенность. Только таким образом имперская раса может сохранить государство. Другие национальности, национальные меньшинства, имеют право говорить о своем сохранении внутри империи, государствообразующая национальность — нет. Русские могут состояться только внутри своего Отечества. Если мы будем так о себе думать, то и другие народы к нам потянутся. Это будет наш собственный цивилизационный проект.

— Вы знаете, — замечает Сергей Филичкин, — сейчас слово «Империя» в основном употребляется в негативном контексте: авторитарное государство, жестко централизованное, агрессивное, враждебное к своим соседям… Это про нас

— Сегодняшнее понимание империи страшно далеко от того, которое в него вкладывали римляне и те, кто создавал империю еще до римлян. Наше поколение выросло на ленинском понимании империализма. В нем империализм — безусловно, высшее зло, так как это высшая стадия развития капитализма. Но кто нам это вдалбливал? Те самые, кто стал причиной падения Российской империи.

Впрочем, признает Константин Малофеев, это касается лишь того поколения, которое застало марксистско-ленинскую идеологию. У молодежи — иное, но столь же искаженное представление:

— На Западе слово «империя» соотносится с книгой Нила Фергюсона о Британской империи, которая на самом деле не империя вовсе. Англичане стали символом империи, а поскольку мы сейчас получаем культуру с запада, то младшие поколения усвоили: «Империя — это метрополия, которая владеет колониями и высасывает из них соки». Этот фейк настолько углубился в наше сознание, что мы перестали понимать сам смысл слова. Но так мы можем дойти и до серьезного восприятия магазина с названием «Империя сантехники». Не все, на чем написано «империя» ею является.

Что же такое империя? И почему представление о ней так важно для России?

— Империя, «Царство царств» — сакральное, священное понятие на протяжении всей истории человечества. На самом деле существовала только одна империя: та, что родилась в Месопотамии и через тысячелетия нашла центр в Москве. Если мы изучаем историю империи, а потом, вокруг нее — историю мира, то вся картина предстает перед нами цельной и понятной. Но вместо этого мы изучаем историю с точки зрения Англии и Америки — с точки зрения людей, которые были колонистами 200 лет назад. Они вынуждены придумывать свой вариант истории, при котором их государство станет венцом творения. Это нормально. В любой стране такое происходит. Но мы-то почему учим историю по американским лекалам? У нас есть своя история. И она вовсе не начинается с языческих Перунов между Днепром и Днестром. Если начнем понимать, что мы наследники великой идеи, то мы начнем по-другому к себе относиться. Наши дети, которые стремятся куда-то, хотят уехать вовсе не за колбасой. Дети — очень большие максималисты, идеалисты. Мы все время учим их, что мы вторичны, что мы провинция прекрасного западного центра. Конечно, они ходят туда, откуда идет культура, музыка, смыслы. Мы должны рассказать им о нашей истории — и они захотят остаться.

Вспомнился между тем и повод приезда Константина Малофеева на Южный Урал: открытие памятника Александру II. Каково значение этого царя для Урала, почему ему будет поставлен памятник в центре Челябинска?

— Для начала, Александр II был первым царем, который побывал на Урале, — напоминает Константин Малофеев. — Но дело не только в этом. Он первый за 150 лет был рожден в Московском кремле. Москва наследует имперскую идею, Москва — третий Рим. Петербург — совсем другой, европейский, город. Александр воспитывался как наследник Николая I, который много внимания уделял русификации правящего слоя. Именно Николай вернул православие в жизнь правящей элиты. Поэтому к восшествию на престол Александр чувствовал себя русским. И этот молодой царь начал с тяжелейшей реформы — освобождения крестьян. Было и множество других реформ, но все они были следствием первой. В России было три тысячи памятников Александру II. Сейчас у нас три тысячи памятников Ленину. Мы должны восстановить свою историю, не отрекаться от нее. Я говорю не только об истории Российской Империи. Если Сталин был во главе страны-победительницы Великой Отечественной войны — его вклад нужно признать. А Ленин не победил ни в какой войне.

— Значит, его памятники будем сносить? — вворачивает Сергей Филичкин провокационный вопрос.

— Я не призываю сносить никакие памятники. Я призываю их строить. Это очень разные вещи. Не надо вспоминать исторический конфликты. Всякая попытка это сделать приводит к очень нехорошим последствиям. Мы должны любить свою историю, понимать ее и держаться за то, что нас объединяет.

Несколько раз за разговор Константин Малофеев успевает заметить: мы, мол, не Украина. Логично, что гостя поймали на слове и попросили разъяснить свое мнение.

— Украина была и будет частью России. Здесь даже не о чем говорить, настолько это очевидно для всех, кроме украинских пропагандистов. Я считаю, мироощущение русского и украинца — двух людей одной национальности, одной крови, одного языка — различается только имперской идеей. Украинец — это русский без имперской идеи. В 90-е годы мы все были Украиной. Бал правили олигархи, не было никакой власти, все старались урвать что-то для себя. Такая же грызня за лишний кусок сала сейчас идет на Украине. К нам вернулась имперская идея и мы вернулись к себе. И украинцы вернутся, станут русскими, когда станут частью большой империи.

— А это возвращение возможно без крови?

— Конечно. Вернулся же Крым бескровным путем. Это трудно: слишком много туда допустили людей, которые жаждут крови и которым плевать на жертвы. Но в будущем и в прошлом мы один народ. Нельзя же отрезать треть нашей истории и сказать, что ее не было.

— Не так давно гостем «Большой редакции» была депутат государственной думы Яна Лантратова. Она говорила, что Россия очень мало использует позицию мягкой силы: продвижение русской литературы, языка, телеканалов, — вспоминает Сергей Филичкин. — Известно, что вы собираетесь открывать в Казахстане вещание канала «Царьград». Это будет элемент мягкой силы?

— Это не просто элемент. Это будет краеугольным камнем нашего воздействия. Потому что сейчас никаких рычагов нет. Более того, казах, блогер Ермек Тайчибеков, который рассказывал о том, что русские сделали для казахов, был арестован и сидит в тюрьме. Мы стараемся что-то для него сделать, но не можем даже убедить МИД вмешаться. Поэтому мы, конечно, мало используем позицию мягкой силы. Я считаю, пришло время менять взгляд во всех ведомствах. Нужны не те люди, которые считают нормой, что распалось великое государство, а те, кому кажется естественным, что оно соберется вновь.

Напоследок гостя «Большой редакции» засыпают вопросами читатели:

— Как относитесь к миграционной политике? Можно ли говорить, что мы мигрантами размываем наш народ?

— Миграция должна быть только профессиональной. Восемь миллионов мигрантов — это катастрофа для страны. Мигрантов должно быть гораздо меньше и с образованием не ниже уровня нашего ЕГЭ. То есть каждый, кто въезжает работать в страну, должен сдать как минимум стандартный ЕГЭ по русскому языку. Если он на это способен — он уже человек нашей культуры. И он или работодатель должен оставить на границе депозит, который в случае нужды можно использовать для выдворения мигранта.

— Можно ли доказать наше право на существование сильной России без военных аргументов?

— Сама угроза применения силы уже является аргументом. Так было при Александре III и во времена позднего Советского Союза.

— Стоило ли помещать в центре Челябинска памятник-реплику? Может быть, лучше было объявить конкурс и создать уникальный?

— Об этом стоило бы говорить, если бы мы жили более 100 лет назад, до того, как три тысячи памятников Александру II срыли по всей стране. Этот памятник не копирует никакой, кроме снесенного. Он был создан прекрасными мастерами. Сейчас у нас хорошие современные скульпторы, но тогда они были еще лучше. Я считаю, этот памятник только украсит город.

Фото Олега Каргаполова

Читайте «Вечерку» на «Яндекс.Дзен» и подписывайтесь на наш телеграм-канал!