«Врач сказал: не будешь колоть — не будешь играть». Футболист, который попался на допинге: судьба Владимира Обухова

Вернулся в игру и рассказывает все как было.

Весной прошлого года Владимира Обухова, тогда нападающего «Ростова» Валерия Карпина, уличили в употреблении допинга. Речь шла о деле 2013 года — Обухов выступал в «Торпедо» на правах аренды из «Спартака», а положительный тест сдал в расположении молодежной сборной России в Новогорске. Вместе с Владимиром на допинге поймали его тогдашнего одноклубника Ивана Князева и футболистку Дарью Мещерякову. Они получили дисквалификацию на два года, Обухов — на полгода.

Александр Муйжнек встретился с Обуховым на сборах «Оренбурга» — в его составе в марте он проведет первый матч за год, а затем намерен выйти в РПЛ. Владимир в деталях вспомнил все обстоятельства допинг-скандала, рассказал о крайне странном враче «Торпедо» Владимире Аловском и о том, как перевернуло его жизнь время без футбола.

«Карпин сказал: «Тренируйся и играй, в чем проблема?» Как Обухов узнал про свой допинг и почему оказался беззащитен

11 марта 2021 года, мы с «Ростовом» приехали к «Химкам». Раздается звонок с незнакомого номера. Никогда я в таких случаях не беру, а тут почувствовал: надо взять.

— Здравствуйте, это Безуглов, старший врач сборной.

Первая мысль: что от меня-то надо? Где я и где сборная?

— Такая ситуация, тебя обвиняют в принятии допинга. Светит дисквалификация до четырех лет.

Я в шоке. Еще и спросонья. Какой допинг?

— Почему? За что? — спрашиваю Безуглова.

— В 2013 году, в марте, ты где был?

— В «Торпедо».

— Тогда же ты приезжал в молодежную сборную, сдал допинг-тест. В нем обнаружены анаболико-андрогенные стероиды.

— Что за бред?

— У тебя есть юристы? Помощь нужна?

Юристы у меня были — компания SILA. Я набрал Юрию Зайцеву, у него тоже шок. Предупредил меня: «Скорее всего, через неделю тебе пришлют письмо с временным отстранением до разбирательства. Жди».

Я связался с Карпиным, тот пригласил спуститься вниз в отеле. Был спокоен: произошло и произошло, ничего. В таких случаях он предельно серьезен.

Я сам устранился от занятий. Письма так и не было. Через пару недель Карпин спросил: «Чего сидишь? Нам в клуб тоже ничего не приходило. Тренируйся и играй, в чем проблема?»

Первая официальная бумага пришла только 26 марта.

Зайцев мне сказал: «Нам надо убедить ФИФА в том, что твоей вины нет — то есть, что колол не ты себе сам. Возможно, получится мировое соглашение. Очень постараемся на шесть месяцев». Худший вариант Юра не назвал.

Мы стали искать доказательства отсутствия моей вины. Я долго перебирал футболистов, с которыми я играл восемь лет назад за «Торпедо». Инстаграм, ВКонтакте, телефонная книжка, протоколы матчей на каких-то сайтах — не думал, что все это придется поднимать. Дозвонился, до кого мог: «Можете рассказать, как это было с вашей стороны? Не надо врать ради моей пользы, выгораживать, просто скажите». Четыре человека дали письменные показания (готовы были больше).

К сожалению, в допинговых делах всегда так — если запрещенное вещество попало в твой организм, ты уже совершил нарушение, а дальше сам доказывай, что невиновен. А еще спортсмен всегда несет ответственность за то, что ему дает доктор. При этом в контракте есть такой пункт: если не следуешь указаниям медицинского штаба, клуб вправе применить санкции или даже разорвать твой контракт.

То есть ни клубом, ни ФИФА ты не защищен. Отказываешься от препаратов — до свидания. Принимаешь то, что дает доктор — можешь попасть и будешь отвечать за допинг. И получить все, что угодно.

В моем случае — метандиенон.

Таблетки и уколы в «Торпедо». 20-летний Обухов слушался врача, потом сопротивлялся, но ему ставили ультиматум

8 февраля 2013-го я перешел из «Спартака» в «Торпедо». За день до первой игры в ФНЛ за основной состав отправляют на уколы. Я удивился: в «Спартаке» не кололи никогда и ничего.

— Что это? — спрашиваю врача.

— Аскорбинка и глюкоза.

— Зачем нам уколы? — обращаюсь к ребятам.

— В ФНЛ много переездов-перелетов, организм подпитывается.

Думаю: окей, доктор знает, что делает. Нас прокалывают, а еще дают стаканчики с таблетками. Доктор прямо говорил: это витамин C, это D, это E. Несколько раз в день, на завтрак, на обед и на ужин определенное количество, всего десятка полтора. Мне 20 лет, я решил: раз доктор дает, значит, надо. У меня не было своего мнения, каких-то сомнений, что тут, может, что-то не так.

Но шло время, а никаких улучшений я не замечал. Более того, по ходу сезона чувствую странное: то живот болит, то в боку колет. В апреле решил с этим закончить, подошел к доктору — поговорить по-нормальному.

— Я не буду ничего колоть. Как-то не очень после уколов.

— Нет, ты будешь.

— Я сказал не буду.

— Будешь.

— Слушай, док. Я же сказал, что не буду.

— Ну если не будешь, то и играть не будешь.

— Пожалуйста. Мне месяц аренды остался. Вернусь в «Спартак», и мы с вами разбежимся.

После этого разговора мне ничего не кололи. За «Торпедо» у Игнатьева я сезон доиграл. В сентябре я еще раз сыграл за молодежку и сдал тест — чисто. В октябре — то же самое. Положительным оказался тот, мартовский. При этом, как впоследствии выяснилось, результаты этого теста скрыли в лаборатории и РУСАДА — и узнал я об этом только в прошлом году, когда получил документы из ФИФА.

Доктор, который все отрицает. При нем на препараты в «Торпедо» тратили безумные 3 миллиона рублей в месяц

Когда Безуглов сказал мне слово «допинг», у меня в голове сразу щелчок: «Торпедо». Без вариантов, больше нигде я получить хоть какое-то вещество не мог. Тогда же, 11 марта, я набрал врачу Владимиру Аловскому.

— Это Обухов. Помните по «Торпедо»?

— Увижу — вспомню.

— Такое дело, меня обвиняют в принятии допинга, когда я был в «Торпедо».

— Я ничего не делал! И не мог делать! Я ни при чем!

Владимир Аловский

Заметьте: сразу отторжение. Кто-то бы на его месте спросил: «Почему? Как так вышло? Как я могу помочь?»

Мне уже было неважно, он это или не он. Я задал простой вопрос.

— Что именно вы мне кололи?

— Ничего.

Я тогда думал: Карпин и руководство скажут не играть с «Химками». И я тогда отправлюсь к врачу, чтобы расспросить лично.

— Где вы сейчас работаете?

— В академии «Торпедо».

— Сегодня там будете?

— Да.

— Скорее всего, я к вам приеду.

— Приезжай.

Это последний наш разговор. На игру с «Химками» меня заявили, я остался в запасе и до «Торпедо» не доехал. С доктором больше общаться было незачем. Приезжать в Москву еще раз и услышать то же самое, что он ничего не колол? Зачем? С Торпедо связывались мои юристы, но там полностью сменилось руководство и персонал, и, конечно, никто ничего не знает. Прежнее, в том числе Тукманов, конечно, все отрицали.

Александр Тукманов, экс-президент «Торпедо»

Клубы ФНЛ тогда на допинг не проверяли. Если бы проверили все «Торпедо» или по крайней мере у стартового состава, я допускаю, что допинг нашли бы не только у нас с Князевым. Правда, я знаю, что некоторые ребята из той команды от таблеток отказывались. Выбрасывали и имитировали, что глотают. Побочки были не только у меня.

Некоторые мои одноклубники по «Торпедо», которые очень плотно общались с докторами, слышали от них: на медикаменты выделялись какие-то баснословные деньги. До трех миллионов рублей в месяц. Нонсенс по всем меркам, что говорить про ФНЛ. В «Тамбове» в Премьер-лиге — максимум 500 тысяч. На всякий случай: слышал это со слов игроков, у меня нет документов на руках. Узнал я это только в прошлом году, когда общался с ребятами в попытках выяснить, что же на самом деле тогда происходило в «Торпедо».

Больше ни в одном клубе мне ничего не кололи и ничем медицинским не кормили. В некоторых командах предлагают в недельном цикле прокапаться реамберином. Только по желанию, не принудительно. О стаканах с таблетками и речи не шло. Когда вернулся в «Спартак», рассказал, как колют в «Торпедо». Там возмутились: «Доктор вообще, что ли? Какие показания были? А таблеток зачем столько?»

Врач говорил, что Обухову кололи допинг в «Спартаке», прикрывался работой в легкой атлетике, отказался от полиграфа. И очень странно лечил

Я не думал, что хоть кто-то, хоть один доктор в моем клубе будет делать хуже команде, в том числе и себе. Один такой, видимо, нашелся.

В интервью Аловский говорил, что я его обвинял. Это бред. Факт допинга уже был зафиксирован, я в любом случае получил бы дисквалификацию. Нужно было знать, что кололи и для чего, чтобы постараться уменьшить дисквалификацию. Я задавал конкретный вопрос об этом, ответа не получил.

В РФС Аловский сказал: «Возможно, Обухову кололи в «Спартаке». Но ведь в «Спартаке», где я формально числился до февраля, со мной не было Князева. А тест мы с Ваней сдали 20–21 марта — так почему у нас одинаковая доза одного и того же препарата? Нелогично.

Еще нелогичное из интервью доктора: якобы он никогда никому не колол допинг, потому что работал в легкой атлетике 18 лет. Я прям дико орал с этого. Индивидуальные вида спорта как раз самые допингированные. А футбол-то — один себе вколол и должен всех обыгрывать, десятеро бегают занимаются ****** [хренью] — шансов ноль. Тогда уж надо колоть всю команду, что этот врач и делал, по ходу дела.

Я предлагал РФС: давайте мы с Ваней Князевым и доктором сядем на детектор лжи. Вы будете задавать вопросы всем троим, и посмотрите ответы. РФС был за, Ваня тоже, доктор отказался. А без него что бы кто сделал? Вызвали бы врача, спросили бы: «Ты колол допинг?» — «Нет». Скручивать его что ли, пытать? Имел право отказаться.

Смысла идти в другие инстанции (полицию, суд) не было. Даже если потрачу время и средства и все докажу, максимум врача на два года отстранят от футбола. Больше ничего.

Детей своих я никогда не отдам в «Торпедо», если этот врач там так и работает. На месте родительского комитета я бы обратился с жалобой на него. По моему мнению, Аловский абсолютно некомпетентен. Одному игроку «Торпедо» рассекли бровь, а врач сидел в своей будке за полем. Ему кричат: «Саныч, Саныч! Быстрее сюда!» Он распахивает окно: «Что случилось?» — «Рассечение!» — «Да пусть сам сюда идет».

Другой мой одноклубник пришел к Аловскому на сборах с постоянной заложенностью носа. Помогали только одни капли. Пока доктора не было в кабинете, он взял эти капли, пшикнул себе раз — не помогают. Игрок смутился: «Не понял!» Пшикает еще — не помогают. Берет упаковку от капель, а там срок годности ключом стерт. Берет другую от того же лекарства — тоже стерто. И так на пяти коробках.

Я подумал тогда: ладно, не мое дело, и клуб вообще не мой. Просто пришел сюда поиграть, и все. А поводы для тревоги были.

«Ходил как зомби. Футбол мог закончиться разом, думал о финише карьеры. А как я виноват?»

Прошлые март–апрель — просто ад. Я не мог думать ни о чем, кроме допинга. Не в процессе был, постоянно задумчивый. Отвозил сына в сад — а в голове стучит эта мысль: что делать? Что дальше? Почему вообще именно я? Потом возвращался домой, жена на работе, я один дома. С этими мыслями. Готовишь обед чисто на автопилоте, в голове только этот допинг. Лежишь в ванне — то же самое. Ждешь вечера: там хоть заботы, ребенок из сада, помощь жене.

Месяц я ходил как зомби. Хоть как-то отключался во время тренировок, но они же короткие. И во время матчей тоже отпускало. Я ненадолго выходил в «Ростове» еще трижды, на непривычной позиции в центре поля.

Заканчивались тренировки и матчи — и опять накатывало. «Дисквалификация? А какая? Чем я тогда займусь? А как клуб себя поведет?» Футбол мог закончиться разом и совершенно ни за что. Ладно бы я осознанно ел таблетки — но ведь не было моей вины.

Вспоминал себя 20-летнего. Пришел за практикой в это «Торпедо». Мне было пофигу, зайдет оно в Премьер-лигу или нет. Я бы не продолжил свой путь с этой командой — летом предстояло вернуться в «Спартак». А потом выяснилось, что мне кололи андрогенные стероиды. Нормально?

Мы с Князевым давали тот самый тест в один день, узнали тоже в один день, но уже спустя много лет. Предлагал Ване нанять юристов: «Давай пойдем коллективно. Вместе проще». Но Ваня решил: если дадут дисквалификацию — закончит. Я сыграл последний матч за «Ростов» 16 мая, Князев за пермскую «Звезду» — 19-го, и больше не выходил. Мы общаемся. Он работает в Москве, не в футболе.

Иван Князев

Конечно, мысли закончить приходили и ко мне. Предположим, дали бы четыре года, я отбыл бы бан в 33. Слишком тяжело держать кондиции так долго. И потом, надо кормить семью, то есть менять род деятельности. И потом возвращаться в футбол?

В контракте с «Ростовом» указано: если игрок получает дисквалификацию от шести месяцев, контракт может быть разорван в одностороннем порядке. Клуб этим воспользовался. Я не имею претензий, но и вины перед «Ростовом» не чувствую: контракт исполнял честно, ничего не нарушал.

Попросил Зайцева вернуться с конкретикой: «Когда предложат мировую сделку, дай знать». Четыре года все-таки не светили: попался я в 2013-м, тогда санкции подразумевали максимум два года.

Когда Зайцев позвонил финально, сказал: полгода. Я сказал соглашаться. В июле ФИФА официально сообщила о дисквалификации на полгода.

Наказание по-прежнему считаю несправедливым. Если бы я был виноват, раскаялся, все бы признал. А тут я как виноват? Врач команды дает таблетки, объясняет, какие от чего. И сейчас ведь в футболе то же самое: высыпает врач при тебе пилюлю из упаковки витамина С — а насыпал туда запрещенные препараты. Ты послушаешься. И, еще раз повторю, по умолчанию ты никак не защищен. Или требовать расписки или чтобы врач каждый раз при тебе вскрывал новую упаковку.

Как отбывал дисквалификацию. Пробежки в парке, футбол на коробках, Dota, помощь жене (даже заводил телеграм-боты!)

Все эти полгода я провел в Ростове. Утром отвозил сына в сад, дальше шел в тренажерный зал. Программу сформировал себе сам — в «Спартаке» было много классных тренеров, сам я набрался опыта. Мне нельзя было взаимодействовать с категорией ФИФА и УЕФА, никаких профессиональных консультаций и тем более общих тренировок.

Вечером шел на легкую пробежку — в парк, просто по улицам. Зал был пять-шесть раз в неделю, еще три — футбол на коробках. Есть любительские лиги, которые не относятся к РФС. Щадить себя я не просил, но и народ собирался приличный.

Алкоголизма у меня не было — могу выпить вина или пива, но в пределах нормы. Компьютерные игры — да: Dota, часа по два-три в день. Прочитал четыре книги по психологии доктора Курпатова. Посмотрели «Игру в кальмара». Режим не сбился — это вряд ли возможно, когда есть ребенок.

Помогал по дому, жене с работой. Она у меня стилист, я включился в работу с сайтом, соцсетями. Например, создавал ботов в телеграме. ИП, бухгалтерия, система налогообложения — все это я тоже забрал у жены. Никакого опыта у меня не было, так что много читал, смотрел видео на ютубе.

С шести лет я жил в дисциплине, по жесткому графику. В клубе все расписано: время начала тренировки, календарь матчей, выезды. А тут я оказался предоставлен сам себе, и это тяжело.

Вести переговоры с новыми клубами в сентябре–октябре смысла не было. Активно искать варианты начал с ноября. Возникали разные клубы из ФНЛ. Я допускал, что из-за бэкграунда меня не возьмет вообще никто, так что искал и заграницу. Не исключаю ее до сих пор. Вообще размышлял над тем, чтобы уехать из России в Европу или США. Еще в «Тамбове» узнавал: в Чемпионшип ЮСЛ (второй уровень после МЛС) можно уехать на вменяемые деньги. Какое-то время я бы в Штатах пожил, но недолго — не могу без русской речи, вот этого всего.

Когда возник «Оренбург», я согласился: амбициозный клуб, хочет вернуться в Премьер-лигу. А именно ради Премьер-лиги я и продолжал карьеру. Про деньги не думал вообще. Если бы мне они были важны, я бы еще в 26 лет уехал в Казахстан. Предлагали раз в пять больше, чем я получал в «Мордовии». Мне прилетело от агента: «Ты чего, дурак? Жизнь себе устроишь». Я отказался: мечтал об РПЛ и сборной.

К середине декабря договорились с «Оренбургом». Правда, благодарен клубу за то, что доверились и взяли. Тренер по физподготовке Евгений Стукалов, знакомый мне по «Тамбову», спрашивал о самочувствии, прислал программу клуба и попросил скидывать данные с датчиков и пульсометра. Их Стукалов счел отличными. Интенсивность у меня была заметно ниже, конечно. Сейчас на сборах по два занятия в день, очень плотно. Каким я был год назад и какой сейчас — разницы не ощущаю. Не умираю.

Работа у жены в Москве, было бы эгоистично тащить ее в Оренбург и ставить крест на ее развитии. Раз в месяц будут приезжать ко мне. Мы уже жили так, когда я был в «Тамбове» — смысл был перевозить из прекрасного Сочи в клетку в 300-тысячном городе, где я максимум два дня в неделю?

Сочи, по-моему, вообще идеальное место в России. Полюбил его за недолгое время, что там играл. Захотел — море, захотел — горы. И цены ниже московских.

Польза бана: погрузился в инвестиции и капитально задумался о деньгах. Сейчас будет лекция про акции, инфляцию и облигации

Финансовая грамотность в России хромает, очень сильно. Полгода дисквалификации невероятно помогли мне в нее углубиться.

Я стал читать литературу по финансам — например, «Принципов» Рэя Далио. Подписался на многих в ютубе, регулярно смотрю «Деньги не спят». Погрузился в фондовый рынок, в инвестиции. Во время дисквалификации вкладывал чисто по 20-30 тысяч, чтобы поддержать. Вкладываюсь в российские компании: «Газпром», «Сбер», «Яндекс», немного «Татнефть». Америку всю продал — там сейчас инфляция, думаю, скоро все полетят. Даже индекс S& P 500 тащат три-четыре компании. Вот Китай у меня лежит, думаю, скоро пойдет наверх.

Думал о доверительном управлении. ВТБ берет минимум 20 тысяч в месяц (даже при минусовом портфеле) плюс комиссия. Так же будут покупать фонды и инвестировать в компании, как и я могу.

Еще создал портфель для сына, чтобы к 18 годам был определенный капитал для обучения. Кэш стараюсь на руках не держать, все в фондах и акциях.

Любое преумножение денег важно, вне зависимости от профессии. Очень тупо никуда не вкладываться — ваши деньги сжирает инфляция, а она сейчас подскочила. Приходят мне два пакета с доставкой, полтора-два назад они стоили две тысячи, сейчас — 3200–3500. Игроки, которые получают миллионы, могут не замечать роста цен. Я — замечаю.

Если заинтересуетесь, посоветовал бы начать с учета расходов, это основное. Дальше нужно разобраться в базовых терминах: тот же фондовый рынок, инфляция. Открыть вклад в банке и потихоньку пополнять до тех, пока не определишься с тем, что ближе: фонды, конкретные акции, трейдинг. Я, правда, не настолько азартный человек, чтобы стать трейдером.

Даже родителей своих заставил инвестировать. У отца было мнение: всегда должны быть деньги на черный день. Но просто держал их в банке. Я спросил, где именно. «В «Сбере». — «Под какой процент?» — «3,6». — «Ты угораешь, что ли? Давай пока работаешь, открывай ИИС (индивидуальный инвестиционный счет. — Sport24), клади туда 400 тысяч, получай 53 тысячи налогового вычета, купишь облигаций, пусть даже под шесть процентов». У мамы тоже были деньги под подушкой. Я сказал положить хотя бы в «Сбер», чтобы капали хоть минимальные проценты.

Не лезу к другим футболистам с этими разговорами, деньги — это личное. Но когда завожу речь про инвестиции, никто вообще не одупляет. Думают, что это все форекс-трейдинг, спекуляции какие-то. Не понимают, что ты покупаешь часть компании. Отмахиваются.

«Допинг проводился по серым схемам, это шло от руководства «Торпедо». Можно было расследовать»

Самый ценный усвоенный мною урок: в жизни есть не только футбол. Он может кончиться в любой момент. Это шок для многих футболистов, когда коммуникации обрываются, и ты остаешься только с семьей и мессенджерами. Бьет по социальным связям: блин, я, походу, один. И выкарабкивайся как знаешь. Если бы карьера все же оборвалась, я бы думал о бизнесе с недвижимостью. В таких курортных местах — Сочи, Геленджике, Краснодаре (он один из лидеров по переездам, мне кажется) делят, скажем, 50-метровую квартиру на студии и сдают.

Не сказал бы, что история с допингом подорвала доверие к спортивной медицине. Стал относиться осторожнее: смотрю на все банки, что где за таблетки. «Омега-3» и прочие биодобавки принимаю спокойно, больше — ничего.

Грустно, что крайними оказались мы с Князевым — ни доктор, ни Тукманов, никто больше. Даже Бородюк тогда сказал, что мои слова — безобразие. Хотя ни слова я про «Торпедо» не говорил — только про конкретных людей. Они остались безнаказанными.

Александр Бородюк

Есть ли в футболе допинг? Мне кажется, с каждым годом все меньше и меньше. Если и есть, то как правило это либо случайно, либо по глупости. В ходу препараты, которые вкалывают в суставы — и не дай бог попадут в мышцы, могут принять за допинг. А так в футболе допинг бессмысленен. Хотя думаю, мой случай — отголосок той системы, заложенной Родченковым, из-за которой мы страдаем каждую Олимпиаду.

Меня больше напрягает, почему результат скрыли в 2013 году. Почему лаборатория и РУСАДА не передали результаты дальше? Лучше бы тогда я отбыл дисквалификацию (все еще косвенную, подчеркну). Тогда все могло пойти иначе — «Спартак» мог бы встать на мою сторону, например, и было бы проще разобраться в ситуации, найти доказательства вины медицинского штаба «Торпедо». А тут остается неделя до истечения срока давности, и мне прилетает. Кому это надо, зачем? Я без понятия.

И «Торпедо» можно было бы весь дернуть, проверить. Нашли бы у всех — и понятно, кто виноват. Кому и что докажешь сейчас? Все в «Торпедо поменялось, от владельцев до бухгалтеров. А в том, что по бухгалтерии допинг проводился по каким-то серым схемам, я не сомневаюсь.

Мы бы могли в 2013-м это всколыхнуть, расследовать. Не думаю, что доктор там такой инициативный, решил кольнуть всей команде. По-любому это шло от руководства. Закупку медикаментов же должны проводить официально, на них кто-то должен дать добро, это с чьих-то указаний — возможно, Тукманова, возможно кого-то еще. Условно — «делай что хочешь, лишь бы команда не вылетела, а бабки я тебе дам». Мы как раз за выживание боролись. Опять же, видимо, были интересы, чтобы сохранить «Торпедо» в ФНЛ. Потому что когда на следующий сезон они поднялись, тут же спустились обратно и закрылись.

Не думаю, что мой случай повторится еще у какого-то футболиста. Сейчас все по-другому. Нынешнее руководство РФС подобного не допустят. Российский футбол с каждым годом становится чище. С приходом Дюкова стало много прозрачности. Даже если найдется безумный доктор или странный президент, о своих схемах они серьезно пожалеют.