США оставляют южные рубежи России
Борьба с международным терроризмом и операция «Несокрушимая свобода» в Афганистане были для США лишь предлогом для входа в Среднюю Азию. Об этом 15 сентября заявил бывший президент Киргизии (1990−2005) Аскар Акаев в интервью РИА «Новости».
Напомним, в 2001 году, перед началом операции в Афганистане, США создали военные базы в Киргизии и Узбекистане. Но, по мнению Акаева, американцы преследовали одновременно несколько целей — помимо собственно борьбы терроризмом, США собирались закрепиться в стратегически важном регионе.
— В 2001 году, президент Владимир Путин, все руководители стран Центральной Азии, большинство руководителей мира — все поддержали призыв Джорджа Буша сформировать международную антитеррористическую коалицию, поскольку впечатление от этого теракта было во всем мире сильное… Но потом люди увидели, что у американцев было много целей, и они вовсе не собирались уничтожать международных террористов везде и всюду. А в каких-то частях света они даже наоборот, выращивали, чтобы использовать для решения своих геополитических целей, — сказал Акаев.
Мысль не новая. Эксперты постоянно говорят о стратегии США по окружению РФ и Китая, в которой важное место отводится именно Центральной Азии — как плацдарму в «сердце Евразии» «для проецирования давления и военной силы на Россию, Китай, Иран и весь евразийский континент». Однако несмотря на действия различных программ, в том числе по линии Пентагона (Фонда контртеррористического партнерства и т. д.), американцы были вынуждены закрыть авиабазы в узбекском Ханабаде и «Манас» в Киргизии.
Каковы сегодня позиции Соединённых Штатов в Центральной Азии?
В постсоветской истории региона американская политика претерпевала изменения несколько раз, отмечает преподаватель факультета гуманитарных наук ВШЭ, специалист по Средней Азии Григорий Лукьянов.
— Изначально функционировала широкомасштабная программа содействия развитию демократии и рыночной экономики в странах Центральной Азии. В ее рамках на территории этих государств различные некоммерческие организации и негосударственные фонды начали работу с системой образования, народного просвещения и т. д. Определённую роль они играли в укреплении оппозиционных по отношению к действующим режимам структур. Яркий пример — Киргизия, где т.н. «тюльпановая революция» во многом стала следствием действий подобного рода организаций.
Но надо заметить, что на протяжении всего периода американцы никогда не отказывались от того, чтобы выстраивать конструктивные отношения с действующей властью — с авторитарными политическими режимами. Опыт такого рода отношений у США есть и в Южной Америке, и на Ближнем Востоке, и в Африке. В этом отношении их политика не претерпела изменений вплоть до сегодняшнего дня.
Со многими государствами были подписаны определённые соглашения в рамках партнёрства со структурами Североатлантического альянса. По этому направлению государства региона на протяжении длительного периода одновременно сотрудничали как с Россией и структурами ОДКБ, так и с НАТО. Объяснялось это просто - безопасности много не бывает и взаимодействовать надо со всеми, чтобы собрать максимальные ресурсы для противодействия внутренней оппозиции и угрозам, исходящим из Афганистана.
В начале 21 века ситуация изменилась: для США центральноазиатские государства стали потенциальными союзниками по операции против талибов на территории Афганистана. Поэтому и появились в ЦА американские базы и началось более широкое сотрудничество. Но отсюда же возникло более глубокое проникновение США в эти страны, которое не всем режимам оказалось по душе. Туркмены вовсе не допустили иностранные организации для работы на своей территории, узбеки дали им поработать, а затем прикрыли, а казахи держат их под контролем. В общем, каждая страна выработала определённый механизм противодействия «мягкой силе» со стороны США.
— Какая ситуация в настоящее время?
— В последние годы американскую региональную политику буквально лихорадит. Связано это с определённым обещанием Барака Обамы вывести войска из Афганистана, что сделать крайне сложно. США боятся полностью вывести войска, потому что тогда построенный ими режим может рухнуть. Оставить одну большую дыру хаоса, которую придется расхлебывать региональным игрокам (РФ, Китаю, Индии) сейчас вроде бы в их интересы не входит. В связи с этим у США нет определенного понимания — чего они хотят получить от Афганистана, а тем более — от среднеазиатских лидеров. Конечно, все решат предстоящие выборы, поскольку определится новая команда и будет сформулирован набор принципов, из которых и будет исходить американская дипломатия и военная политика в Центральной Азии.
— Известно, что если американцы в какой-то регион вошли, то, как правило, они добровольно оттуда не уходят — должны быть обстоятельства, которые вынудят их это сделать. Есть такие обстоятельства в регионе или нет — вопрос неоднозначный, — говоритглавный редактор журнала «Проблемы национальной стратегии» РИСИ Аждар Куртов. — Если сравнить нынешние американские возможности в регионе с теми, какими они были в 90-е и после того, как они проникли туда под предлогом необходимости получить здесь точки опоры для проведения операций против «Талибана» в конце 2001 года, то можно смело утверждать — они уменьшились.
Да, мощь России в последнее время возросла, внешняя политика стала более активной, но это — не главный фактор понижения американского влияния в Центрально Азии. Дело в том, что существенно возросла активность другой региональной державы — КНР. Если в 90-е годы китайцы исследовали регион и, что называется, забрасывали удочки, то потом они начали решать вопросы по разграничению, как они считали, спорных участков. Затем им удалось сформировать ШОС, и они перешли от решений вопросов безопасности в приграничной сфере к решениям других проблем политического и экономического характера, выгодных Пекину.
Видимо, в Москве тогда считали, что «клин клином вышибают», то есть власти использовали ШОС и усиление двустороннего взаимодействия Китая со странами Центральной Азии для того, чтобы потеснить США. Собственно, так и произошло. Другое дело, что китайцы потеснили в регионе не только американцев, но и нас. Китай располагает самыми существенными свободными золотовалютными ресурсами. В силу обстоятельств, связанных с мировой конъюнктурой и внутренней политикой, он активно инвестирует в разные государства мира для того, чтобы не перегревать собственную экономику. Пекин скупает различные рудники, промышленные предприятия, запасы первичной продукции.
— У России и Китая есть преимущество перед США — непосредственные границы со странами региона.
— Да, в силу этого обстоятельства американцам трудно налаживать взаимодействие, например, по торговому сотрудничеству. По большому счету, им для внутреннего потребления не нужны ни центральноазиатская нефть, ни газ — основные экспортные продукты, которыми богаты Казахстан, Туркмения, отчасти Узбекистан. Американцы сами экспортируют природный газ, а нефть они традиционно закупают у арабских стран. Поэтому когда на горизонте появился потенциальный крупный покупатель в лице КНР, все центральноазиатские государства с легкостью бросились к нему в объятия. Кроме того, у КНР была серьезная заинтересованность, которая лишь формально выглядела как экономическая.
Дело в том, что Китай неравномерно экономически развит по регионам. Экспортная экономика традиционно развивалась в приморских провинциях, поскольку морской транспорт — самый дешевый. А строить промышленные предприятия в глубине страны — на территории Внутренней Монголии, Синьцзяна — экономически нецелесообразно. Поэтому Китай и был заинтересован в прорубании коридора во внешний мир. Одним из таких коридоров и стала Центральная Азия. Решив проблему улучшения экономических отношений со странами региона, Китай сразу убил несколько зайцев. Во-первых, привязал государства к себе. Во-вторых, наладил новые сырьевые рынки для того, чтобы строить промышленные предприятия в том же Синьцзяне. В-третьих, создание новых рабочих мест и повышение уровня жизни во Внутренней Монголии и особенно Синцзяна, где другое этническое население и где распространены сепаратистские и даже радикальные исламские настроения, позволило во многом стабилизировать ситуацию.
— Но это привело и к вытеснению из некоторых сфер РФ и США…
— В частности, китайские трубопроводы дотянулись до Каспийского моря, а на Каспии с 90-х годов работали западные компании. Возможно, китайцам не удалось вытеснить американские нефтедобывающие компании и заменить их своими, но, тем не менее, значительная часть нефти Казахстана добывается китайцами… В общем, они создали политическую и экономическую основу для того, чтобы центральноазиатские режимы рассматривали Пекин как более выгодного стратегического союзника, чем Вашингтон.
Что касается РФ, то, на мой взгляд, Китай не стремился вытеснять российское влияние, поскольку он очень осторожен в своей внешней политике. Но объективно, все его действия приводят к тому, что мы также теряем позиции. Их компании получают преимущество в вопросах приобретения собственности, в инвестициях и т. д. Например, в Таджикистане китайцы фактически приобрели крупнейшие месторождения серебра и золота, хотя общеизвестно, что Россия обладает хорошими технологиями их добычи. Они еще не могут соревноваться с РФ по поставкам военно-технической продукции, но в будущем и эта ситуация может измениться, поскольку Китай уже производит современные виды вооружения. И если произойдёт нечто, и мы в очередной раз рассоримся, как это было во время Хрущева и Мао Цзэдуна, то я допускаю, что Пекин сможет переиграть нас в регионе — перетянуть, перекупить лидеров этих государств.
— Наверняка США предпринимают попытки вернуть свое влияние в Средней Азии?
— Конечно. В отличие от РФ и КНР у США достаточно циничная политика. Они не брезгуют работать с оппозицией, в том числе — с достаточно радикальной. Их политика рассчитана на то, что при любом развитии ситуации, кто бы ни пришел к власти, они все равно будут иметь креатуру, к которой «протоптана дорожка» и на которую уже собран компромат. Кроме того, американцы активно обрабатывают элиты центральноазиатских государств, причем не только политические, но и военные. Со многими странами региона продолжается сотрудничество по линии НАТО: действуют программы по подготовке спецназа, часть офицеров проходит стажировки в США.
Также важно, что США активно работают с журналистами, готовят их по разным программам. В итоге в СМИ региона очень заметны проамериканские взгляды, они же — антироссийские и антикитайские. Американцы обрабатывают научные элиты, преподавателей, создают свои университеты, где готовят кадры соответствующей идеологической направленности. В этом смысле Китай и Россия уступают США. У РФ есть несколько университетов, но если побывать, например, в Американском в Бишкеке и Киргизско-Российском Славянском университетах, то разницу в финансировании заметит любой.
В общем, у США есть заделы, которые они могут конвертировать. Тем более что существует еще одна проблема, о которой я раньше не сказал.
Российская дипломатия действительно тратит много денег, прощая долги центральноазиатским государствам или поставляя им продукцию по заниженным ценам, но кто об этом знает? Только ограниченное число людей, потому что российская дипломатия плохо рекламирует свои акции. Американцы как раз наоборот — тратят гораздо меньше, чем РФ, но рекламируют свою деятельность очень хорошо. И население стран региона, смотря заказные телепередачи о том, как американский посол раздает пакеты с гуманитарной помощью жителям отдаленных кишлаков, часто на полном серьезе полагает, что именно США — их благодетель.