«Реквием» Верди как воля к жизни
На гастролях Ла Скала в Москве
11 и 14 сентября в рамках гастрольных выступлений театра Ла Скала на исторической сцене Большого театра прозвучал «Реквием» Джузеппе Верди. В исполнении принимали участие Мария Хосе Сири (сопрано), Даниэла Барчеллона (меццо-сопрано), Франческо Мели (тенор), Дмитрий Белосельский (бас), оркестр и хор театра Ла Скала (дирижер Риккардо Шайи, хормейстер Бруно Казони).
Первое из исполнений, как зрители узнали из вступительной речи руководителя Большого Владимира Урина, было посвящено жертвам недавнего землетрясения в Италии. Близость других траурных дат – годовщин теракта 11 сентября в США и событий в Беслане – также формировали вполне определенный контекст. Второе же исполнение 14 сентября – это был просто концерт безо всяких предисловий, музыка Верди превалировала над какими бы то ни было связанными памятными событиями.
По современной традиции, над сценой включили титры с переводом, как будто для оперы – это было несколько странно для духовного произведения. Но учитывая, что на великое имя «Ла Скала» наверняка пришло много людей, не погруженных в материал, возможно, это имело некий практический смысл. К сожалению, как обычно бывает на концертах и премьерах первого ранга, уровень зрительской культуры изрядно не дотягивал до высшего уровня культуры исполнительской – тишина в зале была совсем не идеальной, к стойким фоновым шорохам добавлялись как обычно звонки не выключенных мобильных телефонов.
«Реквием» – традиционно значимая часть гастрольно-концертной деятельности хора и оркестра Ла Скала. Солисты же в таком составе были приглашены специально для выступления в Москве, времени на притирку друг к другу и к дирижеру у них было не так много. Это практически не отразилось на качестве исполнения, но некоторое напряжение все же замечалось, особенно неуверенным показалось ансамблевое пение солистов a capella. При этом отметим, что солисты вели себя крайне внимательно по отношению к дирижеру, буквально, как артисты хора смотрели на руку, насторожено ждали вступлений, визуально заметно реагировали на жесты, убирали звук на диминуэндо и т.п. Надо отметить, это вызвало уважение – и как показатель авторитета харизматичного дирижера, и как свидетельство ответственного отношения певцов к коллективному результату (а ведь случается в концертной практике и наоборот, когда вокалист делает, что хочет, не глядя на дирижера, воспринимая его как фигуру сугубо вспомогательную, организатора аккомпанемента для певца).
Понятно, что среди солистов был заведомый хэдлайнер – меццо Даниэла Барчеллона – громкое имя, статусный послужной список. В принципе, ожидания она оправдала – певица находится в нормальной форме, демонстрирует наработанный технический арсенал, материал для нее не нов и комфортен. Но какой-то особо богатой красоты в голосе не услышалось – то ли артистка не успела приспособиться к акустике исторической сцены, то ли стремилась соблюсти нынешний «среднеевропейский» подход к звуку, но показалось, что у нее довольно сухое вибрато и не так много полетности в голосе.
Сопрано из Уругвая Мария Хосе Сири ранее выступала в России и хоть не столь именита, как ее партнерша, но уже известна нашим любителям оперы. Для сопрано в «Реквиеме» Верди особенно ценно умение петь пианиссимо – у нее эта способность есть, она может стягивать звук практически до субтона без потери качества, это хорошо ей помогло и в соответствующих участках соло, и в ансамблях. В остальном – среднестатистическая трактовка партии и простой непритязательный голос, с заметной разницей между регистрами, довольно темной срединой и обычным верхом.
Вот кто показался подлинным вокальным лидером, так это Франческо Мели. Это настоящий вердиевский тенор – эффектный, яркий, пробойный, заполняющий звуком пространство до последнего уголка, при этом совсем не громоздкий и способный выдавать твердое отчетливое пиано в предусмотренных автором местах. Единственный упрек – тенор чуть вылезает на передний план в ансамблях, его ли, впрочем, это вина?
Для нашего соотечественника, востребованного на международном уровне – баса Дмитрия Белосельского – выступление было вдвойне ответственным, ведь он в недавнем прошлом был солистом Большого театра. «Родную» сцену он не посрамил, удалось практически все, особенно вкрадчивое, пугающее и трагическое «напоминание о смерти». Можно придраться к несколько «не по-итальянски» статичному, заземленному музицированию, но это опять же скорее по контрасту – в данном случае с дирижерским энтузиазмом.
А дирижер Риккардо Шайи за пультом в этот вечер казался живым воплощением вдохновения и творческого потока. О том, что мы слушаем заупокойную мессу, напоминали только титры. Ключевая тема «Dies Irae» прозвучала как лейтмотив о противостоянии року и борьбе за свободу, мажорный Sanctus – как праздничный рождественский мотив, а финиш с сопрано получился совершенно воздушный, как светлая концовка грустной оперы, в которой, умирая, все всех простили.
В Ла Скала абсолютно уникальная мужская группа хора. Благодаря этому от «Реквиема» еще в большей мере осталось ощущение исключительной силы и грандиозности. Сливающиеся мощные мужские голоса до дрожи «прокачивают» слушателя, на уровне каких-то совсем глубинных, архаических механизмов памяти поколений.
В итоге, то, что вещали нам дирижер, хор и оркестр, было не о смерти, а о жизни, о воле и несломленности. Часто дирижеры в этой музыке находят нечто свое – Шайи нашел чистые открытые человеческие эмоции, не религиозный, а гуманистический порыв. Что-то было в этом от слов, высказанных многими в дни терактов последнего года: надо продолжать жить и нельзя позволять себя запугать и сломить. Ну и конечно, когда работа настолько масштабна, какие-то мелкие незаметные ошибочки (в медной группе оркестра, главным образом) не имеют значения. Шайи – не педант, хотя конечно, каждый дирижер – поневоле инженер-конструктор музыки, но у него это выглядит как конструирование глобальных идей и больших искренних чувств. Поэтому к получившемуся результату московский зритель, независимо от уровня подготовленности, не остался равнодушным.