"Что будет дальше — не загадываем"

Год назад — 18 января 2021 года — Головинский районный суд Москвы приговорил аспиранта механико-математического факультета МГУ, уроженца Татарстана Азата Мифтахова к шести годам лишения свободы по обвинению в хулиганстве, совершенном группой лиц с применением оружия. Его жену и соратницу Елену Горбань осудили на четыре года условно. По версии следствия, молодые люди разбили окно в офисе "Единой России" в московском микрорайоне Ховрино и забросили в помещение дымовую шашку. Последние пять месяцев Азат Мифтахов отбывает наказание в ИК-17 в Омутнинске Кировской области. Его жена Елена Горбань отправилась за мужем в Киров, чтобы иметь возможность как можно чаще посещать Азата в колонии. "Idel.Реалии" поговорили с "декабристкой" нашего времени через год после вынесения приговора.

— Прошел ровно год с оглашения обвинительного приговора в Головинском районном суде Москвы. Как прошел этот год для вас?

— Главным событием был, конечно, сам приговор, который оказался достаточно суровым. Да, мы ожидали реального срока, но всё-таки думали, что это будет четыре года, а не шесть лет. Ещё одно важное событие в этом году — наша свадьба с Азатом в "Бутырке" (СИЗО в Москве). Это произошло в июне 2020 года.

Никаких попыток помешать нашему браку со стороны тюремных властей не было, но сразу после свадьбы Азата увезли в исправительную колонию общего режима №17 в Омутнинске Кировской области.

— Когда вы были на свидании с Азатом последний раз?

— Это было краткое свидание 4 декабря 2021 года, когда Азат рассказал мне, что поранил руку на погрузке брёвен. Я не знаю, связано это или нет, но сразу после вашей публикации его перевели на другую работу. Теперь он занимается погрузкой опилок. Как рассказал Азат, работать приходится на час больше, но эта работа менее травмоопасна. Он и ещё один осуждённый стоят в подвале, туда летят опилки, они их подбирают, грузят на носилки. Раньше этой работой занимались трое-четверо, но сейчас заключённых в отряде стало меньше, многие освободились, поэтому работают только двое. Первое время Азат планировал отказаться от работы, но другие заключённые объяснили ему, что в этом случае ему грозят большие неприятности от администрации колонии, и он решил этого не делать.

— Сколько платят за сбор опилок?

— Насколько я знаю, 300 рублей в месяц.

— В какой одежде работают заключённые?

— Сначала надевают свою одежду, теплый свитер, например, потом ватную куртку, шапку-ушанку, теплые ботинки или валенки, рабочие рукавицы. Если постоянно двигаться, заниматься физическим трудом, в такой одежде не замёрзнешь. Но в очень сильные морозы заключённых не выгоняют на работу — оставляют в отряде. Потому что был такой случай — один заключённый сильно отморозил себе пальцы.

— Как себя чувствует Азат после полученной травмы?

— Палец зажил, но увеличился в размерах, это, видимо, уже на всю жизнь так останется.

— Азат окончил в колонии курсы плотников?

— Да, и я надеюсь, успешно сдал экзамен. Сделал табуретку и вешалку.

— Азат имеет возможность заниматься математикой в колонии?

— Как он мне рассказал, можно вечерами решать какие-то задачки для себя, но это трудно назвать научной деятельностью. Нет связи с коллегами, нет возможности быть в курсе научных проблем. В общем, то, что он решает сейчас, это не те работы, которые будут потом опубликованы.

— Азат Мифтахов по-прежнему числится в списке заключённых, склонных к нападению на сотрудников?

— Ещё в "Бутырке" у него было два нарушения, и его поставили на учёт как склонного к нападению на сотрудников и террористической деятельности. А в колонии на комиссии его ещё записали в категорию склонных к суициду и к употреблению наркотических веществ.

Он очень удивился. Его проверяют каждые два часа, сотрудник подходит с видеорегистратором и говорит: "Осуждённый такой-то на месте!". Ночью тоже подходят, но не будят — спать ему не мешают. Сон у него после работы на свежем воздухе очень крепкий, на это не жаловался, высыпаться удается.

— Как складываются отношения Азата с другими осуждёнными и сотрудниками колонии?

— Я знаю, что с некоторыми заключёнными он находится в приятельских отношениях. С сотрудниками старается не конфликтовать. Хотя, наверное, бывают всякие ситуации.

— Кормят нормально?

— По сравнению с московским СИЗО — очень хорошо. Молочные и мясные продукты в Кировской области намного лучше, чем в Москве, поэтому даже заключённых кормят неплохо.

— Как вас встретили в ИК-17 в Омутнинске?

— Все, кто со мной общался, были дружелюбны и приветливы. Разительный контраст с сотрудниками "Бутырки", которые порой высокомерно и грубо общаются с родственниками. А здесь все очень вежливые. Сам Омутнинск произвел впечатление тихого провинциального городка, по-своему красивого, люди очень добрые, искренние. Странное дело — наверное, многие из тех, кто был так приветлив со мной (или их родственники), работают в колонии, где сидит Азат, или в соседней "шестерке", где, как я читала, применяются пытки. Наверное, все знают об этом, но живут, так как будто все нормально. Не укладывается у меня это в голове…

— Это правда, что Азата пытали сразу после задержания в Москве в РОВД "Балашиха"?

— Да, правда, он мне сам показывал шрам от шуруповерта на боку. Но ему очень повезло, что быстро удалось вызвать адвокатов и правозащитников — и пытки, избиения и психологическое давление прекратились. Свою вину в нападении на офис "Единой России" он так и не признал.

— А кто пытал: полицейские или сотрудники ФСБ?

— Сотрудники ФСБ. Менты быстренько испарились, когда пришли фсбшники.

— По своим политическим взглядам вы с мужем анархо-коммунисты?

— Первоначально я придерживалась общих оппозиционно-либеральных взглядов, но потом услышала от одного знакомого про анархизм, стала читать в интернете — и чем больше читала, тем больше мне нравилось. Я считаю, что без социального равенства не может быть справедливого общества и никакой прямой демократии. Потому что если есть имущественное неравенство, люди с разным достатком будет иметь разный вес при принятии решений.

— Но ведь это уже было в истории России, когда пытались отобрать и поделить, и всё это имело трагические последствия. Опыт прошлого вас не настораживает? Вы всё ещё верите в коммунизм?

— В Советском Союзе никакого коммунизма не было точно. Все было национализировано государством, включая жизнь и свободу гражданина. К анархизму и коммунизму это не имеет никакого отношения. Да, я верю в справедливое общество равных возможностей для всех.

— Учитывая, как много вам пришлось пережить за последний год, может быть, ваши политические взгляды изменились?

— Всё, что случилось со мной и Азатом за этот год, только убедило меня в правоте моих взглядов. Конечно, то, что происходит сейчас в России, наталкивает на мысль, что в ближайшее время не приходится ждать ничего, кроме преследований и репрессий, но отказываться от своих убеждений я не собираюсь.

— Вы, наверное, ждёте, что народ выйдет?

— Да, мы с Азатом очень ждем! Но не знаю, выйдет ли? Многие из моих знакомых и родственников поддерживают путинский режим. Особенно старшее поколение, те, кто смотрит "Первый канал". Меня они не понимают и даже осуждают: "Как же можно разбить окно, это же порча чужого имущества!"

— Именно вы били окно в офисе "Единой России"?

— Да, это я. Но так как я была абсолютно не судимым человеком, то есть у меня не было даже "административки", мне дали четыре года условно. Но если сейчас я что-нибудь нарушу — например, приму участие в несанкционированном митинге, и мне дадут административный штраф, меня сразу посадят.

— В чём был смысл этой акции с разбиванием окна в офисе "Единой России"?

— Это происходило перед выборами, в это время анархисты проводили очень много акций такого рода, разрисовывали стены и так далее. Конечно, акция носила символический и политический характер.

— Сколько лет ещё осталось находиться в заключении Азату Мифтахову?

— Меньше двух лет, до 5 декабря 2023 года. Кроме того, мы ждём пересмотра приговора в суде кассационной инстанции.

— Имеет ли какой-то смысл поддержка со стороны международного математического сообщества, которое добивается освобождения Азата Мифтахова? Или это бесполезно?

— Я считаю, что именно международная поддержка очень сильно помогает, если бы не это — я не знаю, что бы было с Азатом. Пока о нём не забывают, пока о нём пишут, проводят пикеты в его поддержку, он находится в относительной безопасности.

— Сейчас вы как настоящая декабристка переехали за мужем в Киров?

— Да, в ближайшее время буду жить в Кирове. Устроилась работать в фармакологическую кампанию. По специальности я биотехнолог. Мне нравится город, нравится дом, в котором я живу.

— Вы уже как-то планируете свою жизнь после освобождения Азата?

— Мы с ним говорили на эту тему, но никаких конкретных планов пока нет. Живём одним днем, может быть, одним месяцем. Что будет дальше — не загадываем.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram.