Национальные приоритеты — это не как потратить деньги, а как жить по-новому

Председатель государственной корпорации развития ВЭБ.РФ Игорь Шувалов на полях Петербургского международного экономического форума дал интервью порталу "Будущее России. Национальные проекты" и информационному агентству ТАСС.

Больше года назад вышел майcкий указ президента, который обозначил национальные цели развития России. Для достижения этих целей правительство разработало национальные проекты, на финансирование которых планируется потратить триллионы бюджетных рублей. Но реализовать задуманное невозможно без участия частных инвесторов — работа по нацпроектам должна объединить все уровни власти и частный сектор. О том, какую роль ВЭБ.РФ будет играть в реализации нацпроектов, с какими банками планирует сотрудничать и не видит ли конкуренции с Российским фондом прямых инвестиций (РФПИ), в интервью порталу "Будущее России. Национальные проекты" и информационному агентству ТАСС рассказал председатель государственной корпорации развития ВЭБ.РФ Игорь Шувалов на полях Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ).

— Роль институтов развития в системе национальных проектов. Какие функции вы готовы на себя брать? Как проявится ваша координирующая роль?

— Я вижу, что национальные приоритеты, национальные проекты все люди понимают по-разному. Складывается ощущение, что для многих национальные приоритеты — это найти триллионы рублей, которые нужно потратить по различным сферам. Это совсем не так. Национальные приоритеты — компетенция президента. Идя на выборы, президент обратился с посланием, с ежегодным посланием, в нем и было все сказано, а затем принято в виде указа. То есть это цели, которые президент берет на себя как политическую ответственность и обязывает правительство, всех участников, включая региональные власти, добиться этих целей. Чтобы этих целей добиться, для этого нужно понять, что нужно сделать и сколько для этого дать денег. Но добиться этих целей только бюджетными деньгами невозможно, необходимы консолидация общества, развитие микро-, малого, среднего и крупного бизнеса, когда будут вовлечены широкие массы людей и капитал разного уровня. Бюджет выполняет функцию главного спонсора по тем проектам, где без бюджетных средств добиться цели невозможно. И в совокупности к этому должно быть привлечено значительное количество частных предпринимателей, которые должны быть вовлечены во всю эту огромную программу. То есть это не то, что президент дал поручение правительству, правительство дало поручение регионам, а они — спустили на муниципалитеты. Это вовлечение всех, чтобы научиться жить, как сегодня говорит президент.

— Это, собственно говоря, самое главное. Качество жизни.

— Это уже задача правительства. А мы [ВЭБ.РФ] как инструмент правительства должны сделать так, чтобы обеспечить общее взаимодействие, тогда создастся новое качество жизни, это касается и жилья, и современного города. Как раз тема, которая мне близка, которую я развиваю под руководством правительства, — это современная городская среда, современные города, где появляется другое качество жизни. Основная наша работа, 99% всех проектов, — это когда капитал предоставляется инвесторам или создается государственно-частное партнерство на принципах возвратности и платности капитала. Поэтому в ВЭБе сейчас есть группы, которые работают по созданию социальных объектов, кампусов. Кстати, в рамках питерского форума было подписано соглашение по кампусам. И мы работаем только с теми проектами, где есть возвратная инвестиция. Мы подписали несколько соглашений с губернаторами. Сейчас попытаемся войти в Тверь с большой программой по модернизации всего городского транспорта. Год-полтора работы, и полностью меняется облик города, качество жизни. Но это всё возвратная инвестиция. Мы при этом берем на себя обязательства предоставить капитал и лизинговую схему, мы договариваемся с субъектом, с муниципалитетом и с инвестором.

— А вы уже посчитали, какой объем этих возвратных инвестиций вы готовы в эти проекты вложить?

— В нашей новой бизнес-модели мы должны работать в консорциуме с другими кредитными организациями. Мы не единственный банк и не единственная корпорация, которая финансирует проекты. Мы должны научиться работать и с ВТБ, и со Сбербанком, Газпромбанком, крупнейшими региональными банками, чтобы создать комфорт для них, чтобы они инвестировали в эти проекты. По нашей бизнес-модели мы должны до 2024 года инвестировать около 3 трлн рублей.

— То есть это плюс еще к тем 25 трлн рублей, которые государство из бюджета собирается направить на национальные проекты?

— Конечно, мы к проектам, где участвует государство, в ряде случаев не будем иметь никакого отношения. Только если государство не захочет, чтобы мы добавили ресурс. Например, если будет принято решение вместо прямого бюджетного расхода на какой-то объект инфраструктуры предусмотреть частно-государственное партнерство, и государство примет решение о выдаче субсидий. Это может быть. А так, где прямые и только бюджетные расходы, бюджетные инвестиции — не наша тема.

— Вы чувствуете готовность банков работать по этим проектам?

— Да, чувствуем. Сначала по-разному было, каждый любит работать на выделенном участке, а теперь есть понимание, что необходимо координироваться, кооперироваться.

— Всегда сложно.

— Очень сложно. То есть это должна быть совокупность крупнейших игроков, которые подхватывают проекты, помогают друг другу. Здесь устраивать конкуренцию по принципу "кто круче" — глупость. Нужно выстраивать конкуренцию, кто быстрее принесет на общий стол хорошую сделку, и дать возможность в этой сделке участвовать другим.

— А есть ли то необходимое количество проектов в стране, которые проработаны, которые обеспечат возвратность средств и качество жизни людей?

— Хороший вопрос. Банкиры все время жалуются, что таких проектов нет. Но я вам скажу: если так все время говорить, их и не будет. Захотим — сделаем проект.

— Можно уточнить, какая роль ВЭБа во всем этом? Кроме как того посредника, который существует между бизнесом…

— Мы не посредник. Мы, с одной стороны, организатор сделок, структура, которая создает комфорт для других банков в плане инвестирования. Но мы все-таки хотим занять такое место, чтобы давать сигналы рынку о том, как стоило бы продвигать экономику в целом. Мы хотим быть экспертами и работать с экспертами из других стран.

— То есть вы консолидатор?

— Мы получили функцию координатора. Наше влияние должно заключаться в том, чтобы все время подталкивать к новому, к объединению капитала, формированию и достижению новых стандартов.

— Правильно я понимаю, что на этой платформе объединяются все институты развития?

— Нет, только четыре: ВЭБ, ДОМ.РФ, РЭЦ и МСП.

— Как вы будете тогда координироваться с РФПИ, который тоже имеет амбиции работать и с национальными проектами, и на международном рынке?

— Мы здесь никаким образом друг другу не мешаем, мы помогаем. РФПИ покупает капитал, а мы не хотим покупать капитал. Скорее, когда мы покупаем капитал, мы выполняем указания. В принципе, мы договорились с Кириллом Дмитриевым (глава РФПИ — прим. ТАСС), что мы научимся доверять друг другу. Если они принесут нам интересный проект, мы поверим их экспертизе, дадим кредит. А им надо научиться принимать нашу экспертизу так, чтобы мы могли прийти и сказать: "Мы посмотрели хороший проект, но не хватает капитала. Дадите?". Правда, им надо попасть в свои принципы доходности. У них очень жесткая модель по доходности. И если они в эту доходность не вписываются, мы договорились так, что они будут давать свою экспертизу и говорить: "Хороший проект, нам по доходности не подходит". Поэтому мы вместе толкаться не будем. На самом деле, мы должны в исключительных случаях уходить в капитал, лучше, если Кирилл Александрович (Дмитриев — прим. ТАСС) будет сам эти акции покупать. А нам надо работать больше с кредитами и с гарантиями. Но мы не исключаем, что когда нужно — будем входить в капитал.

— Как быть с теми активами, которые у вас уже накопились в ВЭБе за предыдущие годы?

— Мы работаем с ними. Когда я выходил в ВЭБ, были слухи о том, что в банке были проблемы, что очень много токсичных активов. Мы провели независимые проверки, Счетная палата и Минфин, специалисты Банка России смотрели, что у нас есть в портфеле. Ситуация оказалась не такая жесткая, как ее описывали в том числе в СМИ. Мы, кстати, на последнем наблюдательном совете утвердили реестр активов, то есть мы сделали абсолютно прозрачным все, что есть на балансе: акции, доли и все остальное. И по тем потерям, которые реально существуют в связи с переходом на новые правила отчетности. Мы получили субсидию в размере 600 млрд рублей по внешним долгам на несколько лет. То есть у нас наш баланс полностью закрыт. И поэтому, сколько мы теперь выручим от этих активов, настолько больше мы прокредитуем новые проекты.

— Один из ваших активов Связь-банк, что с ним?

— Связь-банк передаем правительству для докапитализации Промсвязьбанка.

— Вы уже договорились с ЦБ по условиям передачи?

— Это разговор между министерством финансов и ЦБ, там должна быть поставлена точка. Мы ждали, что это случится неделю назад, но все готовились к питерскому форуму. Надеюсь, что в ближайшие дни будет окончательно объявлено такое решение. Но есть условия, что мы передаем Связь-банк уже докапитализированным, чтобы "дыры" не было. Передача банка не повлечет для нас ухудшение баланса.

— Про Фабрику проектного финансирования. Как вы относитесь к этому инструменту, насколько он перспективен?

— Я считаю, что перспективен, это хорошая была придумка, некая форма синдиката.

— Коммерческие банки в нем заинтересовались?

— В первую очередь заинтересованность была со стороны Газпромбанка, потом ВТБ подключился, сейчас интерес уже проявляет Сбербанк. Это такая своеобразная форма синдиката, но чем она важна — там есть гарантии правительства.

— Вы год отработали в ВЭБе, довольны ли вы этим годом? И что вы считаете своим самым большим достижением, а что вам не удалось из того, что вы за этот год хотели сделать?

— Самое тяжелое за этот год было пройти двойную реорганизацию. В ВЭБ была такая отчетность, что считалась только головная организация, а дочерние общества, которые составляли большую численность, выходила за баланс.

Мы договорились, что проведем реорганизацию в два этапа. Сейчас закончился второй этап, и теперь мы считаем в отчетности не только сотрудников в головной организации, но и в дочерних обществах. У нас также произошло значительное сокращение людей, это самая болезненная вещь. Когда по живому резать и людям предлагать покинуть организацию — это тяжело. Делали это мы при помощи международных консультантов. Мы изменили всю структуру и одновременно еще один консультант тестировал людей. Высший менеджмент прошел длинные интервью, двухэтапные. В итоге мы протестировали каждого сотрудника и даже вышли на штатную численность меньше, чем нам поставил как KPI наблюдательный совет. Это, с одной стороны, была самая тяжелая работа, а с другой — получился первоклассный, профессиональный коллектив. Но нам еще нужно много что сделать, нам предстоит пройти путь по построению единой корпоративной культуры. Но то, что это люди порядочные, хорошо образованные, профессионалы и желают работать — это без сомнения. Я в этом смысле считаю, что это большое достижение.

Второе большое достижение — удалось юридически закрепить обязательства всех сторон по долгам, которые у нас есть. Мы создали комфортные условия для наших кредиторов и для нашего аудитора. То "дыры", про которую нередко говорили, у нас ее нет.

И третье — у нас прозрачный статус. Никто нас теперь не упрекнет, что что-то припрятано. У нас есть реестр активов, мы работаем с кредиторами, правительство и Минфин с нами обсуждают новые формы получения ликвидности. И они видят, как быстро мы обслуживаем их интересы и предоставляем экспертизу, либо работаем как их агент. Нам стали давать больше и больше работы, что для меня хороший сигнал. Работа идет к тем, кто исполняет ее хорошо. Если ты ее делаешь плохо, к тебе работа не придет. У нас пошли сделки. А для нас самое главное — сделки, хорошие сделки. Главное дойти до выдачи, как говорят банкиры.

— Какая у вас за этот год самая лучшая сделка, которой вы гордитесь?

— Это не сделка, которую я совершил, но это сделка, которую я вместе с нашими специалистами закрыл. Например, еще два-три месяца назад у нас было опасение, что мы при закрытии заводов Ford Sollers потеряем большую долю выданных денежных средств. В итоге в результате нашей совместной работы — а надо сказать, что Ford вел себя в высшей степени ответственно — мы закрыли сделку, не потеряв ни одной копейки.

— А что вам принес этот питерский форум с точки зрения сделок? Можете посчитать?

— Я так не люблю считать, это было бы так залихватски. Я вам скажу, что мы здесь приняли решений на несколько миллиардов долларов, но это же форум. Понимаете, форум, с одной стороны, хорош тем, что вы общаетесь с большим количеством людей, вы производите обновление информации, перезагружаете какие-то свои собственные программы — это все здорово. Но когда здесь говорят, на какие триллионы люди заключили сделок, я всегда улыбаюсь. Важно после форума посмотреть, какой будет выход. Тут же много подписывается протоколов о намерениях, соглашений о сотрудничестве — это все здорово, это все нужно. Но когда цифры объявляют: "А мы заключили сделок на такую сумму", — я бы воздержался. Могу сказать, что мы объявили о серьезных сделках, но по многим из них мы не подписали окончательные документы. Я надеюсь, что это все закончится, конечно, принятием решений наблюдательным советом и выдачей денежных средств. Там все сделки, которые значительно развивают экономику страны.

— В целом как вам настроение партнеров на этом форуме по сравнению с предыдущими?

— Очень хорошее, даже межправсоглашение было подписано между министром экономики Германии и России, стали появляться положительные сигналы. Диалог с Востоком, мы получили супер- предложение от наших китайских партнеров. Мы создали комфорт для них и с ними работаем. Ничего такого, что пишут в газетах, когда пугают людей какими-то страшилками, нет. Они никаких для себя исключительных прав, инвестируя в Россию, не ищут. Они ищут хорошего партнера и нашли его в лице ВЭБ.РФ, в лице РФПИ, нашли хорошего партнера. В целом я вижу, что настроение у них очень хорошее: они видят, что Россия вышла к экономическому росту после 2014−2015 годов. Для партнеров это означает, что мы в состоянии работать.

Беседовали Максим Филимонов и Лана Самарина

Источник - ТАСС