Бегущие из рая: почему американцы в Европе не хотят возвращаться домой
Когда несколько лет назад, во французскую прессу попала история американки Энн Уэбб, застрявшей в Париже из-за очередных забастовок известной авиакомпании и невольно пополнившей ряды столичных бездомных, этот эпизод ещё можно было с лёгким сердцем засчитать трагической случайностью.
Среднестатистическая американская туристка, среднего возраста и среднего же класса, в силу бестолково сложившихся обстоятельств, оказалась во французской столице, при всех необходимых документах, но без денег, а значит и без малейшей возможности вернуться в Америку. В родном посольстве, куда ей настоятельно рекомендовали обратиться все подряд, истово веруя в ходячую легенду «Америка своих граждан не бросает», Энн Уэбб предложили такие кабально невыполнимые для неё условия репатриации, что надежда на помощь с этой стороны умерла первой.
Честно и усердно выживая на парижских улицах в течение очень долгого времени, Энн Уэбб вызвала недоумённый интерес французской журналистки крупного издания, стала героиней быстро нашумевшей публикации и сама того не ведая, разрушила сразу несколько расхожих, тягучих и живучих мифов об Америке. А попутно с оными, ещё и несколько расхожих мифов о благотворительности «без границ», где все без исключения социальные работники — ангелы во плоти, а не бюрократы на зарплате.
K тому моменту, когда Энн Уэбб реально смогла собственными силами заработать на своё возвращение, стало очевидно, что ей больше некуда возвращаться: со старой работы за истекший период её уволили; хозяйка снимаемой ей квартиры вынуждена была квартиру забрать и продать машину Энн, чтобы покрыть расходы по задолженностям; без машины Энн не могла работать; никакой родни, которая приютила бы её временно, у Энн не было, как не было и денег, чтобы заплатить за продление её сертификата профессиональной санитарки, без которого, как и без машины, Энн не могла найти новую работу, чтобы оплатить американскому посольству издержки по её репатриации…
Кроме всех житейских меандров, в этом доме, который построил Джек и который рухнул на Энн, имелось ещё несколько интересных интерьерных элементов, которые Энн описала в своей книге «Выжить на улице«. Например: «Может быть, Соединённые Штаты — самая богатая страна в мире именно потому, что их граждане за всё платят баснословные деньги?
Во Франции, «Государство всеобщего благосостояния» включает не только систему здравоохранения. Когда я обнаружила, что ясли, школа, колледжи — всё бесплатно, я не могла в это поверить. И я не говорю об оплачиваемых отпусках! … Соединённые Штaты — единственная страна в мире, где работающим людям не гарантирован оплачиваемый отпуск. По сравнению с Францией, где существует право на ежегодные пять недель оплачиваемого отпуска, не считая праздников, это потрясает. …
Большинство американцев и не мечтают о том, что французы находят совершенно естественным. Начать со здоровья. Я профессиональная санитарка и годами работая в этой области, часто видела, как люди теряли всё — дом, машину, работу, влезали в умопомрачительные долги, чтобы заплатить 300.000 долларов за операцию, необходимую для спасения собственной жизни или жизни своего ребёнка…» (с)
Одним словом, когда Энн Уэбб уже прижилась во Франции и заработала себе не только на социальную защиту, но и на возвращение домой, прикинув все обналиченные по пути «за» и «против» и просчитав плюсы с минусами, она решила в Америку не возвращаться.
B тот момент (2011), — ситуация Энн Уэбб всё ещё могла считаться уникальной и продолжала удивлять. Американская туристка, почти не говорившая по-французски, в очереди за бесплатным супом, за пропуском в ночлежку для бездомных, за талонами на метро — ещё казалась окружающим немного грустной и нелепой экзотикой, единичной ошибкой, случайным сбоем системы.
После нашумевшей публикации в центральной газете, кстати, стоившей Энн Уэбб внезапной зависти и неприязни от бывших местных товарищей по несчастью (много чести какой-то американке, в ущерб всем прочим парижским бездомным…), — о нестандартной туристке быстро забыли и её дальнейшей судьбой никто более не интересовался.
А между тем, Энн Уэбб, возможно, стала первым наглядным свидетелем и предвестником давно сочащегося и на глазах густeющего «исхода» из «американской мечты», и имя её стоит запомнить.
С тех самых пор, уже несколько лет подряд, я пополняю свою коллекцию случаев американских студентов, выбирающих для учёбы французские вузы, не только для получения лучшей языковой практики, с последующей приличной котировкой французских дипломов у себя на родине, но и ради прилагающегося к этому обучению соцобеспечения.
Моим первым откровением была Мэг, из Балтимора. В одном из лучших вузов Парижа, Мэг изучала… русский язык. Собственно, именно поэтому мы и встретились: до меня долетели слухи о лучшей студентке курса, очень серьёзной и старательной, приехавшей во Францию, чтобы учить русский и обожать Россию. Любопытство сподвигло на встречу, а встреча привела к неожиданным открытиям. Оказалось, что причиной горячей любви к русскому был балет, давнишняя поездка в Петербург и ожидаемо неудачная попытка поступления в Вагановское училище.
Мечта о балете и Вагановском была отставлена, но не отпущена, а новые слухи об интересных возможностях в студенческой среде неожиданно привели Мэг в Париж.
— «Понимаете, сегодняшний американский средний класс реально живёт по строго определённой и фактически не изменяемой схеме: если вы заводите детей, вы с самого рождения должны откладывать серьёзные суммы на их будущее обучение. А если вы не настоящая элита вне всяких денежных тревог, а реально принадлежите именно к среднему классу — той самой американской мечте, про дом и две машины, — то самое большее, на что вы можете рассчитывать, это на то, что вам придётся платить бешеные для вас деньги только для того, чтобы ваш ребёнок учился на каком-нибудь средней паршивости факультете, диплом которого нигдe котироваться не будет. То есть, все ваши жертвы и страдания никогда не оправдают результат.
Сегодня в Америке, большинство из среднестатистических студентов, начиная подрабатывать ещё во время учёбы, чтобы оплачивать собственные нужды, уже знают, что в 90% случаев, эта самая подработка рискует остаться их основной работой на всю жизнь…»
— «А ты не преувеличиваешь? Всё-таки, не всё так трагично, в стране всеобщих возможностей и кто хочет, тот добьётся…»
— «Это красиво звучит и если бы это реально работало, думаю, было бы трудно сформулировать какие-либо претензии к американскому образу жизни. Но если бы я учила французский или русский в Америке, я могла бы получить очень средний уровень, на очень среднего уровня факультетах и мои дипломы никого бы там не заинтересовали. Сегодня уже всем серьёзным американским студентам хорошо известно, что гораздо выгоднее ехать учиться в Европу.
Например, во Франции, уже через месяц после моего зачисления на факультет и оформления всех бумаг, я получила социальную студенческую карту, давшую мне право на медицинского обслуживание, скидки на транспорт и ещё целый ряд послаблений, облегчающих жизнь учащимся. Знаетe, я была потрясена! Глубоко потрясена. Сказать по правде, я даже заплакала…Я вдруг поняла, что могу спокойно сходить ко врачу и не разориться, да ещё и получить разумное возмещение потраченных средств. Что мои транспортные затраты значительно снижены моим студенческим статусом. Что я, как студентка, могу легально немного подрабатывать определённое количество часов и меня не растерзают за это налогами.
Наконец, мой французский диплом там, в Америке, будет котироваться значительно выше уже только потому, что засвидетельствует реально хорошее знание языка, которое ни на одном среднем американском факультете я бы не получила. И все работодатели это тоже очень хорошо знают. Так что, во всех отношениях, мне гораздо выгоднее учиться здесь. Проблема в том, что, пожив здесь, начинаешь понимать ещё многое, о чём не задумывалась раньше. Об этом я не хочу сейчас говорить. Просто, признаюсь, что хотела бы остаться жить и работать во Франции. Раз уж в Петербурге у меня не получилось… Зато здесь русский преподают на отличном уровне и об этом все знают. Французский, соответственно, тоже получается на высоте. Ho студенческая виза не даёт мне права на гражданство. Я уже несколько раз подавала запрос, но каждый раз получаю отказ. И все мои знакомые американцы получают отказ. Нас ведь, знаете, таких здесь теперь много…»
— «Много американских студентов во Франции, запрашивающих французское гражданство?!»
— «Ну вот, я лично знаю семерых… Ни у кого ещё не получилось. Всем отказывают. Даже при наличии твёрдой работы. Пока есть только один выход — фиктивный брак…»
Здесь придётся сделать грустное отступление от чистой мечты и уточнить грубую действительность: после трёх отказов французской администрации, Мэг отчаялась добиться желаемого «рабочим» способом и в данный момент живёт с французским гражданином много старше её (это называется «Sugar daddy»), обещавшим сделать всё необходимое, для оформления брака и всех последующих процедур…
А вот Рэнди. Из Техаса. Рэнди повезло значительно больше: ему удалось почти одновременно найти в Париже приличную подработку и кандидатку на фиктивный брак.
— «Я уже пять лет, как полный сирота: мать умерла первой, от рака. Отец — последним, от бронхита, обернувшегося двусторонним воспалением лёгких. У нас был собственный маленький дом, но недостаточно страховки, чтобы серьёзно следить за здоровьем. Отец глотал, что подешевле, чтоб не болела голова. Доглотался и умер, прямо дома, на больницу тратиться не рискнул. Oставил мне, что осталось.
Я, уж извините, гомосексуалист. А как в Техасе, в маленьком городке, живётся гомосексуалистам, вам лучше не рассказывать. В общем, всех послушал, всё обдумал, продал всё, что смог, дом, мебель, драндулет и по дружеской наводке приехал попытать счастья во Францию. В школе я всегда хорошо учился. Здесь поступил на факультет информатики, французский натаскал буквально на ходу. Работу нашёл быстро. Даже жену нашёл, хорошую девушку! Договорились с ней. Но с фиктивным браком сложности сейчас: они так тщательно проверяют, гражданства сразу не дают, проводят всякие расследования, соседей опрашивают, узнают, действительно ли мы вместе живём, или для виду регистрировались. В префектуру вызывают регулярно, беседуют. Проверяют нас, строже, чем шпионов! Нам уже объяснили, что документы гораздо легче получить, если оказаться нелегальным мигрантом… Ещё несколько лет продержаться, и если ничего не изменят в законодательстве, гражданство я получу. Пока диплом в кармане, работа есть, значит и документы в порядке тоже. В Америку обратно не поеду. Hе к кому уже. Да и незачем…»
Истории ещё троих известных мне американских студентов, кроме незначительных деталей, ничем особенным от уже рассказанных не отличаются и полностью соответствуют выше обрисованной тенденции: американская легенда сегодня растеряла так много из своих первоначальных цветов и поблекла настолько серьёзно, что исход можно считать открытым уже сейчас. Первые ласточки только предвещают весну, но никогда не появляются напрасно. За ними очень скоро пойдут другие и расскажут ещё много любопытного о том, откуда и почему улетели.
Тем, кому сейчас кажется невероятным такое добровольное изгнание из традиционно незыблемого рая, лучше хорошенько запомнить эти свидетельства. Очень может статься, что диссертации на тему о повороте Колеса Фортуны и внезапно качнувшихся маятникax смогут впоследствии прокормить самых внимательных и наблюдательных аналитиков.
Что касается Европы, которая всё с большим трудом переваривает на глазах густеющие миграционные потоки совсем другого рода и стиля, нежели американское студенчество, то повязанная политкорректью, насаждавшейся годами, она, несомненно, не готова так срочно перестроиться, отречься от прейскуранта обязательной жалости и даровать своё сочувствие ещё и этим, доселе благополучным «изгоям».
Что, собственно, сполна испытала на собственной шкуре Энн Уэбб в те моменты, когда, узнав, что она американка, ей отказывали в ночлеге французские приюты для бездомных и не давали талон на бесплатный обед благотворительные организации. «Я впервые осознала, что меня полностью ассоциируют с моей страной, а страну мою здесь не особенно любят…» — записала Энн.
Единственные места, где ей никогда не отказали в помощи наравне со всеми нуждающимися, без административной проволоки и совершенно не интересуясь её происхождением, были французские католические храмы, в которых всем просившим участия, без исключения и проверок, выдавали тёплую одежду и бесплатный суп…
Не знаю, как в скором времени будет реагировать Европа, гораздо более озабоченная проблемами миграции синих китов, нежели американских студентов, на возможность принять на грудь «ещё и этих» желающих учиться, жениться и остаться. Я бы приняла. Если вы понимаете, о чём я. Если не понимаете, ладно. Всему своё время.
_______________________
Наш проект можно поддержать.