«Дураков не сеют и не жнут»: имя этого международного преступника было нарицательным

Имя международного преступника, отставного корнета Савина, известного также как граф де Тулуз-Лотрек, много лет не сходило с газетных страниц Европы, России и всего мира.

 

Николай Савин прожил долгую и бурную жизнь, наполненную громкими скандалами и аферами, за которые он отсидел в общей сложности 25 лет. Наделенный множеством талантов, главный из которых – криминальный, он не единожды был безмерно богат, но умер в нищете.

 

Биография Николая Савина, дошедшая до потомков, составлена в основном с его рассказов. А он, как известно, был вралем почище, чем барон Мюнхгаузен. И сам верил в свои выдумки.

Известно, что родился он 11 января 1855 г. в семье отставного поручика Герасима Савина.

 

Учеба не задалась – из московского Катковского лицея сбежал после того, как его высекли за шалости розгами. Из петербургского Александровского лицея, куда поступил, был отчислен. Подался в армию – юнкером в конную гвардию. И началась разгульная жизнь! В итоге после громких скандалов его перевели в Гродненский гусарский полк.

 

 

Долги тяжкие

 

Справедливости ради стоит сказать, что Савин в армии не только пил вино, дрался и волочился за женщинами. В 1877 г. он добровольцем воевал в составе 9-го армейского корпуса в Болгарии во время Русско-турецкой войны и показал себя храбрым воином, был ранен под Плевной. Если бы не криминальная жилка, из него вполне мог бы получиться геройский офицер. Из армии его уволили за аферу – пытался получить страховку за свой сгоревший дом, который он сам же и поджег.

 

Правда, это была не первая афера. Первый крупный скандал разразился тремя годами раньше, когда Савин служил адъютантом у великого князя Николая Константиновича, племянника российского императора Александра II. У матери великого князя пропали дорогие бриллианты, украшавшие оклад иконы. Полиция нашла камни в одном из ломбардов Петербурга.

 

Тут и выяснилось, что заказчиком кражи являлся великий князь, которому деньги были нужны для танцовщицы Фанни Лир, окрутившей его. Подозреваемыми по делу проходили и адъютанты, в том числе Савин. Дело замяли, великого князя объявили душевнобольным, а Савин просто вылетел со службы.

 

В декабре 1881 г. Савин уехал в Париж, где объявил себя политэмигрантом.

 

В многочисленных газетных интервью рассказывал, что деньги от украденных бриллиантов якобы предназначались для целей революции. Скоро он стал очень популярным, жил на широкую ногу, не вылезал из казино в Ницце и Монте-Карло.

 

Правда, после серии громких скандалов его перестали пускать в казино, но Николай и на этом наварился – закатил скандал на входе, пообещал раздеться догола и орать, что его здесь обобрали.

 

Требовал тысячу франков откупных и получил желаемое. Он приладился бесплатно обедать в самых дорогих ресторанах без копейки в кармане. Плотно поев, Савин подкладывал в десерт засахаренного таракана и устраивал скандал, после чего уходил, не заплатив.

 

Со временем жить в Париже он уже не мог – слишком многим тут задолжал. А потому, попав в тюрьму за избиение полицейского, Савин сбежал и укатил путешествовать по Европе.

 

 

Контрагент и скрипка Страдивари

 

«Всплыл» корнет Савин и во Владивостоке, осенью 1893 г. Здесь за пару месяцев ему под свои прожекты удалось выманить у местных предпринимателей немалые суммы.

 

Кроме того, он заключил фиктивный контракт с неким железнодорожным подрядчиком и приобрел полномочия «контрагента строителей Сибирской железной дороги», что очень пригодилось ему в Штатах.

 

«Небезызвестный горожанам Савин, бывший корнет и воспитанник Пажеского корпуса, герой громких уголовных процессов в Париже, Лондоне и Берлине, теперь напоминает о своем существовании из Сан-Франциско, – писала владивостокская пресса. – В этом огромном городе он нашел людей, которые оказались не прочь поживиться за счет «контрагента строителей Сибирской железной дороги», обильно снабдившего их фальшивыми чеками на владивостокское отделение банка».

 

Второй раз во Владивостоке Савин вновь появился уже через 30 лет.

 

«Не могу удержаться от рассказа об одном человеке, подвизавшемся во Владивостоке во времена власти японцев, – вспоминал один из видных большевиков Приморья. – Вместе с белой армией докатился до Владивостока некий корнет Савин, настоящее имя которого было, по утверждению, «граф Тулуз де Лотрек». Будучи уже немолод, он почему-то продолжал оставаться корнетом.

 

О нем писал еще Гиляровский, и он был известен тем, что сумел в свое время два дня пробыть на болгарском престоле, а также продать некоему заезжему иностранцу дом московского генерал-губернатора (ныне здание Моссовета).

 

Похождения корнета Савина в белогвардейско-японском Владивостоке были, конечно, попроще, но тоже довольно изобретательны. Так, он продал крупнейшему комиссионному магазину некую скрипку, выдав ее за скрипку Страдивари. Магазин скрипок на комиссию не брал, но корнет уговорил хозяина выставить ее в витрине с надписью «Скрипка Страдивариуса» и утверждал, что знатоки оторвут ее с руками. Цену за скрипку корнет назначил 15 тыс. иен.

 

Хозяин принял скрипку условно и выставил ее на витрине. В последующие два дня в магазин один за другим зашли два элегантно одетых посетителя, попросивших показать им скрипку и осведомлявшихся о цене. Первому из них хозяин назвал цену 18 тысяч иен, второму – глаза разгорелись! – 25 тысяч иен. Оба пробовали скрипку, выразили свое восхищение, дали задаток (первый – 2 тысячи, а второй – 3 тысячи иен) и просили оставить скрипку за ними.

 

А еще через день явился сам корнет Савин и озабоченно сказал:

 

– Обстоятельства складываются так, что я должен срочно уехать. Придется мне забрать скрипку. Сколько я должен вам за услуги? – И полез в карман.

 

– Я покупаю скрипку за вашу цену, – объявил хозяин магазина.

 

– Как вам будет угодно, – вежливо ответил корнет Савин, получил деньги и ушел. Разумеется, скрипка ничего общего со Страдивари не имела, и своих элегантных покупателей хозяин больше не видел».

 

Второе мошенничество уже совсем мелкое, однако по остроумию своему соперничает с выходками Остапа Бендера. Во Владивостоке в ту пору были две сапожные мастерские высшего класса, способные удовлетворить претензии самых богатых и франтоватых офицеров. Корнет Савин зашел в одну из них и заказал пару лакированных сапог по своему рисунку.

 

Затем он зашел в другую мастерскую и заказал точно такую же пару сапог. С обеими мастерскими он договорился, чтобы заказ был принесен к нему в гостиницу ровно через неделю, только первой мастерской указал время 10:00, а второй – 11:00. Он предупредил, чтобы сапоги были принесены без опозданий.

 

Все было сделано так, как потребовал заказчик. Ровно через неделю, в 10 часов, мастер принес ему сделанную в первой мастерской пару сапог. Корнет примерил сапоги и нашел, что левый сапог немного жмет.

 

– Поставьте его на ночь на колодку, – распорядился он, – а утром принесете.

 

Точь-в-точь такая же беседа произошла у него через час с мастером из второй мастерской. Только на этот раз «жал» правый сапог. Мастер ушел, унося его с собой, а Савин, соединив таким образом пару бесплатных сапог, обулся и покинул гостиницу».

 

 

Харбинские похождения

 

В 1916 г. в Харбине объявился высокий представительный старик с военной выправкой. Он явился к С. А. Макарову, директору громадного универсального магазина «Чурин», и предложил большую партию золотых часов по смехотворно низкой цене.

 

Он показал образец часов – золотых, с клеймом швейцарской фирмы Павла Буре, а также оплаченный счет, накладную на вагон и свидетельство страховой компании. Осведомившись, куда выгружать часы в случае согласия с ценой, гость попросил аванс. Макаров заказал две чашки чая и, вызвав мальчишку-посыльного, дал тому задание узнать на станции про эти вагоны.

 

Через три часа, когда Макаров и гость все еще вели переговоры, раздался телефонный звонок. Приказчик рассказал, что справлялся на товарной станции насчет вагона с золотыми часами, и начальник станции обозвал его дураком: вагоны стоят открытые на запасных путях, в них уголь, кирпич, камни. Что касается указанной в документах страховой компании, то она прекратила свое существование восемь лет назад.

 

Макаров выгнал представительного старика со словами: «Вон! Мыльных пузырей не покупаю. Я вам не американец!» А скоро в русской газете, издаваемой в Харбине, появилось объявление: «Соотечественники! Один тип, который продал Зимний дворец американскому миллионеру, осчастливил своим присутствием наш город. Предлагает вагон золотых часов. Остерегайтесь!»

 

 

Последний путь

 

А в октябре 1916-го газета «Дальний Восток» писала:

 

«В Харбине задержан известный международный аферист корнет Савин, де Тулуз-Лотрек, именующий себя французским графом, близко знакомым со всеми коронованными особами и министрами.

 

В последнее время Савин, осужденный за ряд авантюр и подлогов, находился на поселении в Нижнеудинске, откуда бежал и направился через Читу в Маньчжурию. В Харбине был установлен надзор за гостиницами. 6 октября в гостиницу «Гавай» явился господин и занял номер. Утром около гостиницы ему предложили последовать в участок. К чинам полиции задержанный обратился на английском языке и потребовал объяснения, на каком основании арестовали его, американского гражданина. Он был доставлен в сыскное отделение, где ему была предъявлена карточка «корнета Савина». Арестованный сознался, что он действительно корнет Савин».

 

 

При обыске у него был найден подложный паспорт на имя Шперлинга. 62-летний граф, как писал «Дальний Восток», был бодр и энергичен, ему нельзя дать более 40 лет.

 

В начале декабря 1916 г. газета опять вспомнила о корнете: «С последним этапом отправлен в Нижнеудинск задержанный в Харбине корнет Савин. Интересно, между прочим, что он предлагал заграничным изданиям купить у него мемуары за 1 000 000 рублей. Сделка не состоялась».

 

В конечном итоге Савин попал в тюрьму, откуда был освобожден Александром Керенским и направлен как «офицер конной армии» в Японию, где должен был сообщить якобы имеющийся секретный план Временного правительства для помощи в завершении войны с Германией.

 

Попав в Японию, обосновался в Осаке как представитель русско-японской фирмы «Такай и Ко», пытался склонить Японию начать военные действия на Дальнем Востоке, чтобы сломить большевистскую власть.

 

Через Иокогаму в 1918 г. перебрался в Шанхай, где и дожил свой бурный век. Здесь он, в совершенстве и без акцента владея пятью языками, ходил в порт, знакомился с моряками, водил их по злачным местам, рассказывая о себе трогательные истории: яхта затонула в бурю, обокрали китайцы…

 

Англичане, французы, немцы, итальянцы – все принимали его за земляка и подавали по мере возможности. В портовых кабаках за приведенных двух иностранцев ему наливали стакан водки…

 

Скончался Савин в Шанхае в нищете от цирроза печени в 1937 г.

 

Автор -Юрий Уфимцев