Леонид Гозман как выразитель моих настроений в эпоху передела мира
На "Дойче велле" Леонид Гозман дал интервью Константину Эггерту и мне показалось правильным рассказать вам о нем.
Одна из причин моего порыва - комментарий Олеси Ивановой на ютубе к этому видео:
- идеальное понимание настроений общества России ...
Посмотрю-ка я на него. Или я - не общество своей страны?
Дело происходит на "Немецкой волне", я ничего не путаю. Вот под этой рубрикой. Важный акцент.
С Леонидом Гозманом Константин встретился в Вильнюсе на так называемом форуме свободной России. На фоне стенда, видимо, с обозначением спонсоров мероприятия, он рассказывает об этом.
Ну, поехали с орехами.
Добро пожаловать на "Дойче велле".
Спасибо. Рад быть здесь.
Все улыбаются. Настрой - позитивный.
Но как только начали обсуждать закрытую дверь, ставшую главной декорацией интервью ("это дверь - закрытая в будущее России?"), выражение лиц сразу изменилось.
"Ситуация в России вообще-то очень плохая", - с места в карьер объявил Леонид.
И начал анализировать.
- Мне кажется, мы прошли точку невозврата. Мне кажется, нашу страну ждут тяжелейшие испытания. По масштабам, по уровню страданий похожие на Великую Отечественную войну.
Эггерт не сразу понял, куда клонит собеседник - как мне показалось.
Ситуация, действительно, не из простых. И я, например, готова разделить испытания, предстоящие нам в борьбе с коллективным Западом, который хочет подмять нас под себя, настаивая на поражении России в холодной войне и признании себя единственным и неповторимым победителем на период "вовеки веков".
Я с ним категорически не согласна, хочу продолжать жить в соответствии со своим пониманием истории нашей Родины, не предавая ценностей, которые дороги и святы для меня, а не для Бориса Джонсона, Джозефа Байдена, Эммануэля Макрона и Олафа Шольца. В конце концов, у меня дома не их портреты висят, а моих родителей. И я хочу жить так, как понравилось бы им, а не вышеперечисленным партнерам.
- Сравнение с войной, согласитесь, сильное, - слегка напрягся Эггерт. И попросил пояснить, откуда такое ощущение.
И Гозман - о, чудо - снова заулыбался.
- Да. Сильное.
- Рискованное сегодня в России, - добавил остроты Эггерт.
- Что значит рискованное? Начальству не понравится?
Подозреваю, я одна из немногих членов российского общества, пожелавшая узнать квинтэссенцию своих настроений из этих уст. А начальству уж и подавно не до подобных видео. Но Гозману приятно думать иначе: он подчеркивает, что начальству не нравится, но "я все равно там живу".
И озвучивает генеральную мысль, которую сейчас будет раскрывать.
"Дойче велле" выделяет ее субтитром.
Хорошая поговорка есть у нашего народа - когда кажется...
А Леонид Яковлевич упорно начинает каждое предложение с этого посыла. Нет чтоб ясно и четко заявить - коли так в себе уверен - "Я утверждаю". Не кажется, не думаю, не бабушка вчера в очереди сказала, а именно так.
Аналитик? Анализируй, а не гадай на кофейной гуще.
Леонид добавляет, что нет сознательной поддержки.
Та, которая есть, перечисляется как-то мутновато:
- У 60+, маленькие города там и прочее, что есть у Владимира Владимировича, действительно, пока остается. Это, скорее, поддержка безальтернативности.
Опустив возрастную категорию и маленькие города (я из Москвы), замечу, что никогда не допустила бы в качестве альтернативы Гозмана и его друзей в самом страшном бредовом сне под угрозой смертной казни. Меня вполне устраивает человек, оттащивший страну от края бездны, в которую с упорством маньяков вели нас эти люди. Сейчас президент продолжает вести оборону и я на его стороне до конца.
Так что от идеального понимания моих настроений собеседник Эггерта пока далек, как карета от тыквы. Но он продолжает утверждать, что те, кто голосовал за ВВП ("реально, а не то, что Панфилова нарисовала"), говорили - потому что остальные еще хуже, чтоб пенсии не упали и американцы не пришли или марсиане какие-нибудь и т.д.
- Но вам никогда не скажут, никогда: "Я голосовал за него, потому что он сделает Россию лучше".
За Трампа, объясняет он, голосовали, потому что достала Хиллари Клинтон. Плюс он обещал сделать Америку снова великой.
У нас такого мотива нет.
Вернее, нас нет. Меня, в частности.
Не научили Леонида Яковлевича в его университетах, что два самых страшных греха в жизни политологов и журналистов - упрощение и обобщение.
- У режима исчезли аргументы своего существования во власти, - продолжил он. И назвал Крым, Донбасс, Сирию и прочее "елочной игрушкой, которая перестала радовать".
Не его - всех нас.
- То, что Крым наш согласно до сих пор пор большинство российского населения. К сожалению. Я попадал в ту менее 1% группу, которая изначально считала это преступлением.
Аплодисменты в чате от комментатора Alla Smirn:
- Как я обожаю Гозмана,,, долгих лет плодотворной деятельности, я с вами в одном проценте: первой мыслью было, а почему меня не спросили нужен ли мне Крым. Должны были спросить всех.
И от Ирины Дроновой:
- Спасибо Гозману, я 60 плюс никогда не кричала: Крым наш
На радость им Леонид Яковлевич повторяет, что елочная игрушка перестала радовать большинство. Елочная игрушка перестала быть фактором политики, слово "консенсус" больше не работает.
- Остается одно - кругом враги, они хотят нас оккупировать, поставить на колени, заставить жить в неправильных (заменила слово от робота подальше, но вы поймете) браках, запретить называть маму мамой и прочее... И внутри - агентура, пятая колонна.
- А маленькая победоносная война не поможет - очередная? - с легкой ехидцей пополняет ряд Константин.
- Может помочь, может помочь! - с той же иронией радостно восклицает Гозман. - Только ее не будет. Крыма второго нету. Поэтому для НЕГО более естественны внутренние репрессии. Другого пути у него нет. А поскольку внутренние враги, как и внешние, тоже надоели людям...
Вот золотые слова! На-до-ели. Хуже горькой редьки. Еще вчера.
- Бороться с американцами всех уже достало, своих проблем хватает. Поэтому борьба с внутренними врагами должна быть демонстративной.
Тут у него прямо глаза засияли.
- Очень яркой! Она и будет. Поэтому я и думаю, что нас впереди ждут тяжелые репрессии, тяжелый период и назад пути уже нет.
Так вот о какой войне он говорит. Он приравнивает свои личные испытания (кстати, какие именно хотелось бы узнать) к тому, что пережил народ в годы Великой Отечественной войны.
Обсуждение того, как пандемия "повлияла на путинскую систему" тоже представлялась Эггерту важной для поддержания генерального тезиса об исчерпании потенциала.
И Гозман нарисовал поистине апокалиптическую картину, начав, как всегда, с главного:
- Престиж ВВП еще больше упал - не только в народе, но - что еще более важно - в элитах. Когда, понимаете, его такое персоналистское правление требует всегда, чтоб командир был впереди на лихом коне - вот я, вот ничего без меня не решается. в моем кабинете...
- Когда началась пандемия, Владимир Владимирович, как товарищ Сталин на две недели исчез. Его вообще не было. В стране начиналась паника...
- Всё закрывается, неизвестно что будет.
- А потом он появился и сказал: "Всё губернаторы будут решать на местах" - это уже Эггерт сообщил, судя по бабочке, человек близкий к элитам.
- Нет, - тихим вкрадчивым голосом заговорил почему-то Гозман. - Он даже больше сказал:"Не волнуйтесь, братья и сЕстры, парад Победы мы всё равно проведем". Это вот то, что он сказал!
Они усиленно ломали мою картину мира.
Гозман, подчеркнув, что не смотрит телевизор, покаялся, что включил его как раз на этом месте. Думал - ну, должен же ОН что-то сказать.
- И он сказал: "Парад Победы мы проведем". Парень, ты вообще где живешь? (это он Путину). Ты где живешь? Его неадекватность стала понятна очень многим. А когда он спрятался в бункер...
Ах, вот чья эта версия! Любимый слоган Навального, Волкова, Жданова и компании зазвучал и в этих правдивых устах.
- ...И сказал, что всё будут решать губернаторы - это был сигнал элитам...
Какой - как думаете? Никогда не угадаете!
- А можно и без тебя, - полушепотом выразительно сказал за элиты Гозман.
Ну вы поняли, без кого. Так элиты сразу и подумали, когда Путин "спрятался в бункер".
Я прямо загорелась узнать, в какую сторону разовьется этот детектив.
- Подождите, мы живем с вами в каком-то удивительном мире - при закрытой двери, - к моему огорчению остановил его Эггерт.
- Не надо! Жги, Леонид Яковлевич! - хотелось прокричать мне ему сквозь экран. - Хочу знать чем все в твоей истории закончится!
Константин же продолжал сомневаться - мол, нет никаких признаков, что кто-то кому-то шепчет в бане "так больше жить нельзя".
Но не таков Леонид, чтоб так просто согласиться с чужой версией.
- А признаков быть и не должно. Скажите, кто накануне трагической ночи 1801 года что-нибудь предполагал про императора Павла?
Вот тыдыщ так тыдыщ. Других выражений по этому поводу у меня для вас нет.
- Всё было стабильно, всё было хорошо.
Вот тут я искренне пожалела о малом количестве просмотров ролика. Как никакой другой сплотил бы он сейчас абсолютное большинство, о наличии которого Леонид с Константином имеют весьма смутное представление.
И снова это вялое "мне кажется".
Дальше он описал условия дворцового переворота, которые у нас, на его взгляд, налицо. Передаю по пунктам:
- Элиты (знать бы еще кто это) должны понимать, что им невыгодно продолжение этой жизни, хотя бы потому что собаки, жены, любовницы, дети на Западе, а ездить туда затруднительно. И жить спокойно на наворованные деньги где-то на Сардинии уже сложно становится.
Это он про тех, кто устал пыль глотать от своих оффшоров? Они - элиты? Счастливого пути туда, где деньги лежат! К Ходорковскому поближе.
- Им бы хотелось как-то смягчить ситуацию. Бенефициар он один. Потому что он в истории один такой великий. Князь Владимир.
Мне показалось, что я услышала оттенок яркой зависти. Но оторваться от детектива уже не могла.
- Собиратель земель русских и прочая ерунда, - закончил характеризовать президента Гозман. И перешел ко второму условию:
- Это понимание того, что элиты это поддержат. Граф Пален не осмелился бы войти в опочивальню императора Павла, если бы он и все вошедшие с ним не понимали, что те люди, с кем они общаются, ИХ КРУГ, их не осудит.
Леонид Яковлевич с такой нежностью говорил про этот круг, что у меня появилось отчетливое понимание - он говорит о каком-то современном круге, с которым явно закусывал в жан-жаке.
Ну, если в бане, о которой говорил Эггерт, ни с кем не парился - ничего, кроме уютного кафе не остается. Не знаю, можно ли там курить.Но бар однозначно никто не отменял. Поэтому я с интересом продолжала слушать.
Дальше он рассказал, что когда объявили о том, что государь скончался от апоплексического удара, на Невском был праздник. Видно было, что времени у него в последнее время имелось много и исторические детективы в красивых переплетах магнитом манили его.
- Чистая (три раза переслушала, похоже, что да - не грязная) публика - дворянство, офицеры - вышли праздновать, - повествовательно продолжил он. И поставил впечатлившую Эггерта точку.
- И это сейчас тоже есть.
Вот здесь не поняла. Дворянство, что ли?
Сомневается он только в третьем условии.
- Граф Пален точно знал, что после гибели или отречения императора Павла на трон вступит Александр. Я не знаю, у меня нет точной информации - может, они уже нашли Александра?
Лицо Леонида Яковлевича просветлело окончательно, когда он вдохновенно произнес:
- Или найдут.
***********
Простите, что не перескажу вам вторую половину интервью. Делаю это лишь в целях экономии вашей валерьянки.
Вы спросите - почто я не щажу свое здоровье?
Друзья мои, мало того, что даже в доме, где я живу, судя по "болталке", имеют место апологеты идей этих персонажей - интервью записано на немецкой волне, будет обращено и донесено до европейского зрителя.
И там весьма многие увидят картину мира такой, какой её им нарисовали два тихих, беззлобных, безвредных человека.