«Нужно поговорить о многом перед смертью, но нет возможности…»
До сих пор в истории Карелии есть белые пятна, события, о которых никто не рассказывает из-за нехватки информации. Историк Ирина Ружинская заполняет одну из таких лакун. В своей книге «Актерская мастерская» она рассказывает о второй карело-финской студии Национального театра, судьба которой сложилась трагически.
Запись «Нужно поговорить о многом перед смертью, но нет возможности…» впервые появилась "Республика".
В Национальном театре Карелии 20 февраля прошла презентация книги историка Ирины Ружинской «Актерская мастерская». Книга посвящена истории карело-финской студии Ленинградского театрального института, собранной для курса 1938-1943 годов. История, которая начиналась так радостно для участников мастерской, в годы войны обернулась гибелью товарищей, павших на фронте и умерших от дистрофии в институтских аудиториях, тяготами военного времени, голодом и лишениями. Из 33 студентов курса дипломы об окончании обучения в 1943 году получили только семь человек.
Изучение студенческой группы в исторической ретроспективе, как говорит автор, — это пример микроистории. И эта микроистория, помимо исследования самого факта существования второй студии Национального театра, а также сопутствующего исторического и театрального контекста, позволяет нам увидеть «феномен человека». То, как действовали эти люди в сложившихся обстоятельствах, на что они реагировали, как менялись в зависимости от происходящего вокруг, — всё это создает в книге еще один план рассказа, помогающий нам лучше понять эту эпоху, самого человека этого времени.
На обложке книги — фотография фасада Ленинградского театрального института. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин
По словам автора Ирины Ружинской, книга «Актерская мастерская» родилась спонтанно.
— Я работала с воспоминаниями одного из участников карело-финской студии Тимофея Окунева, готовила их к публикации. Человек, уходя из жизни, рассказывал мне о времени студенчества как о самом счастливом периоде его жизни. На снимках, которые не были подписаны, я увидела много молодых лиц. Кто они? У нас не было даже списка группы ребят, которые в 1938 году отправились в Ленинград, чтобы вернуться готовой труппой театра. Поэтому моей первой задачей было просто восстановить список этих людей. Потом я захотела увидеть их лица. Шаг за шагом я давала себе новые задачи, — рассказала автор книги.
Я прочитала эту немаленькую книгу разом. Впечатление от нее удивительное. Автор тщательно собрала все материалы: архивные документы, письма, обрывки воспоминаний родных, заметки, упоминания, снимки, по этапам восстановила все события, сопроводила справками всех участников национальной мастерской, их педагогов, проследила судьбу каждого человека. Здесь можно найти сведения о том, где жили студенты, какая обстановка была у них в комнатах, в какой магазин на Моховой, 34 в Ленинграде они ходили за продуктами, какие смотрели фильмы (и где), какие видели спектакли и выставки. Здесь есть даже ретроспективная история улицы Моховой и ее связь с нашими краями. Такой подробный рассказ невольно погружает читателя в этот мир, делая студийцев узнаваемыми людьми.
Студенты карельской мастерской и их преподаватели. Б. М. Сушкевич (2-й ряд 4-й слева), О. И. Альшиц (2-й ряд 3-я справа) и другие. 1939 год. Фото: Яков Вольфсон. Из книги «Актерская мастерская»
Писать об этом времени очень непросто. Невозможно рассказать о второй студии Национального театра, не затрагивая трагическую судьбу многих участников знаменитой первой студии, положившей начало истории нашего театра. Борьба с «буржуазным национализмом» уничтожила основной состав театра в годы Большого террора. Часть актеров репрессировали, кого-то уволили, очень многих расстреляли. Одной из первых жертв сталинского произвола стал Рагнар Нюстрем, один из основателей Национального театра. Его арестовали в октябре 1937 года и расстреляли через 10 месяцев. Театр, имевший свое лицо, уникальную атмосферу, своего зрителя, был разрушен.
Заполнить образовавшуюся пустоту и должны были молодые люди, которых взялись обучать в Ленинграде лучшие театральные педагоги. Курс состоял из молодых людей, в основном приехавших из сел и деревень КАССР и Тверской Карелии. Вступительные испытания прошли 33 человека: 24 юноши и 9 девушек в возрасте от 14 до 28 лет. (Ирина Ружинская в книге перечисляет всех студийцев по именам). Все они говорили на разных диалектах карельского языка, кто-то знал финский язык, немногие могли разговаривать на русском. Обучение велось на русском языке, система образования, подходящая для национальной мастерской, создавалась экспериментальным путем прямо на месте. Руководителем второй карельской студии был Борис Сушкевич, педагог, режиссер, один из создателей 1-й Студии МХТ, а потом художественный руководитель Ленинградского академического театра драмы. Художественным руководителем курса стала Ода Альшиц, режиссер, наставник, имеющая опыт работы с большими мастерами, в числе которых был и Всеволод Мейерхольд. Получается, что наши студийцы через одно рукопожатие были знакомы и со Станиславским, и с Немировичем-Данченко, и с Мейерхольдом.
Студенты карельской мастерской. 1-й ряд: Петр Никитин, Николай Демидов, Пинхас Агарунов (воспитатель). 2-й ряд: Петр Петров, Тимофей Окунев, Федор Столяров, Павел Воронов. 1939 год. Фото Якова Вольфсона. Скан из книги «Актерская мастерская»
Участники карело-финской студии при Ленинградском институте театрального искусства вспоминали время своей учебы как самое счастливое в жизни. Так было до 1939 года. Первые потери на курсе были связаны с Зимней войной 1939-1940 годов. Среди студентов карельской мастерской было не менее 10 участников этой военной кампании. Погибли двое: Петр Петров, самый улыбчивый студент курса, и Егор Ярцев. В книге опубликован фрагмент письма-прощания Петра Петрова, обращенного к брату: «Числа 1-2 (февраля) еду на край передней линии… нужно поговорить с тобой о многом перед смертью, но нет возможности, а писать, сам знаешь, нельзя…».
— Эмоции, которые появлялись во время работы над книгой, иногда зашкаливали. Честно скажу, что иногда плакала — так тяжело было пропускать через себя судьбу этих ребят. Я сама преподаватель университета, и я понимаю, какие надежды и чаяния были у молодых студентов. Они вели себя по-настоящему героически. Каким мужеством надо обладать, чтобы в блокадном Ленинграде отдать свою продуктовую карточку однокурснице, ожидающей рождения ребенка. Мне бы хотелось поставить памятник всем тем, о которых мы до сих пор ничего не знали: и ребятам, и их самоотверженным преподавателям, — рассказала на презентации книги Ирина Ружинская.
Ирина Ружинская. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин
О трагедиях, которые стали сопровождать курс, Ирина Ружинская пишет очень сдержанно — ужас заключен в самой хронике жизни. Великая Отечественная война началась в тот момент, когда студийцы готовились к своим первым летним гастролям.
«Утром 22 июня 1941 года в аудиторию вбегает Павка Воронов и кричит, что началась война, — так окончились счастливые дни нашей юности и начались неисчислимые страдания», — позднее вспоминал студиец Тимофей Окунев.
На фронт отправилась большая часть студентов карело-финской студии, оставшиеся 6 юношей и 8 девушек продолжали учиться. В сетке расписания стояло по пять пар с 9:00 до 19:05. На посещение столовой уходило всё меньше времени — суп из мороженого картофеля и две ложки чечевицы съедались очень быстро. Студенты еще репетировали сцены из «Женитьбы Бальзаминова», а в декабре 1941 года те, кто мог, пришли на концерт в Ленинградскую филармонию слушать Чайковского в исполнении Льва Оборина.
Ирина Ружинская пишет, что самыми голодными днями театрального института был период с середины декабря 1941 до середины февраля 1942 года. От дистрофии умирали и студенты, и преподаватели. Многие уже не могли вставать. Одну из аудиторий театрального института определили под покойницкую. И в это время, о котором мы много читали в книгах о блокаде, происходит невероятное. Один из студийцев национальной мастерской, Филипп Родионов, делит свой хлебный паек (125 граммов) с сокурсницами Анной Кузьминой и Хельми Кахи — они обе ждут рождения ребенка. Превозмогая слабость, юноши привозят на санках воду в институт.
В феврале 1942 года было принято решение об эвакуации института. К этому времени все юноши национальной мастерской, оставшиеся в Ленинграде, погибли от дистрофии. Последний молодой человек умер во время эвакуации.
Государственный Финский драматический театр на пр. К. Маркса, 1956 год. Автор фото: Е. А. Щеглов. Фото Национального архива Карелии
Только несколько актеров второй студии смогли пополнить труппу Финского драматического театра в послевоенное время. Среди них были артисты, которых петрозаводчане еще могут вспомнить на сцене театра: Марта Любовина, Александр Щелин, Евгения Кемова, Хельми Кахи. Сергей Звездин, один из студийцев, впоследствии стал директором Музыкального театра Карелии. Александр Суслов был актером и помощником режиссера Финского драматического театра. Евдокия Тихонова стала мастером разговорного жанра и выступала на разных площадках. Пекка Никитин сначала был актером Финского драматического театра, а потом стал завлитом. Элма Бейм создала свой театр в городе Люберцы. Семен Канноев стал начальником культурной базы БОПа — агитационного теплохода «Спутник». Татьяна Карпова (Щелина) стала сотрудником Государственной публичной библиотеки КАССР.
На презентацию книги «Актерская мастерская» пришли сотрудники Национального театра, историки, родственники участников второй карело-финской студии и те, кого интересует история нашей театральной культуры. Директор Национального театра Карелии Ирина Шумская выступила с большой речью, отметив, что издание книги — значимое событие и для театра, и для исторической культуры Карелии, и для театральной педагогики.
Ирина Шумская, директор Национального театра. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин
— Мы больше знали о первой национальной студии театра, которая тоже обучалась в Ленинграде. Сведений о второй студии было очень мало. Я застала Марту Любовину и Александра Щелина, знала, что выпускниками этой мастерской были Сергей Звездин и Пекка Никитин. Мне трудно представить себе такое количество драматических событий, которые выпали на долю этих студийцев, — призналась Ирина Шумская.
По словам директора Национального театра, автор книги справедливо не обходит острые темы, связанные с запретом финского языка и гонениями людей, разговаривающих на этом языке. Подчеркивает, что в студию набирались люди из сельской самодеятельности с разным уровнем общей подготовки, но все они умели работать над собой, быть друг для друга хорошими товарищами. Именно тогда, когда они жили в общежитии, располагавшемся в том же здании, что и сам институт, возможно, сформировалось для них это понятие театра-дома.
— Они все были интересными людьми, каждый из них состоялся как личность. Важно сегодня об этом сказать, — добавила Ирина Шумская.
Надежда Кипнис, библиограф Национальной библиотеки. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин
Библиограф Национальной библиотеки Карелии Надежда Кипнис рассказала на встрече о том, как работала в Публичной библиотеке с Татьяной Кузьминичной Карповой (Щелиной), которая создала там отдел литературы по искусству.
— Она сделала нам, людям, которые работали в этом отделе, прививку от чинопочитания и взятия под козырек. Никто из сотрудников никогда не ставил выполнение планов на первое место. На первом месте всегда были наши люди — работники искусства, каждого из которых мы знали лично, потому что ходили на все концерты, спектакли и выставки. Она учила нас служить работникам искусства. Она, человек большой культуры, рассказывала нам подлинную историю нашей страны. О сталинских репрессиях больше, чем из книг, я узнала именно от нее, — рассказала Надежда Кипнис.
Дмитрий Цвибель, музыкант, композитор, председатель Региональной еврейской национально-культурной автономии Карелии. Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин
Эмоционально выступил на презентации книги «Актерская мастерская» и Дмитрий Цвибель, который, по его словам, еще помнит запах той, старой, сцены Национального театра и актеров, которые выходили на эту сцену. В финале своей речи он обратился к публике:
— Пишите дневники! Вспоминайте! Когда-нибудь по вашим дневникам историки будут судить о нашем времени.
Книга «Актерская мастерская» не продается. Автор передала по экземпляру издания в те деревни и села, откуда приехали студийцы. Книга есть и в петрозаводских библиотеках, и в Национальном театре. Возможно, мечтает Ирина Ружинская, найдется человек, который напишет на основе книги сценарий для постановки, и она будет когда-нибудь разыграна на сцене Национального театра. Кроме того, автор рассчитывает на помощь краеведов — в книге остались небольшие пробелы. В частности, автору не удалось отследить судьбу Марии Мяккиевой, одной из студенток национальной мастерской 1938-1943 годов.
Ирина Ружинская на презентации книги «Актерская мастерская». Фото: ИА «Республика» / Михаил Никитин
Запись «Нужно поговорить о многом перед смертью, но нет возможности…» впервые появилась "Республика".