Почему Румыния стала сосредоточением русофобии
Румыния хочет стать плацдармом американской армии в Черном море, предоставив свою территорию и акваторию Пентагону для размещения дополнительного контингента и вооружений
Заявленная цель Румынии – «сдерживание России». Почему эта страна стала сосредоточением русофобии, хотя появилась на карте мира благодаря усилиям русских?
Желание Бухареста помочь Вашингтону в деле военно-политического противостояния с Москвой во многом комично и даже подзуживает американцам посочувствовать. Ведь в период Второй мировой войны наименее боеспособные части, вне зависимости от их происхождения, называли «румынами» – упоминания об этом можно найти и в русских, и в немецких источниках.
Даже если не считать такие упоминания поводом для обобщений, Румыния все равно войдет в топ худших союзников. Просто в силу того, что всегда «как-то так» получалось.
Созданное в 1878 году благодаря русской воле и русской крови независимое румынское королевство не отказалось от роли «православной твердыни» под боком у османов, но сразу же стало участвовать в немецких и австрийских интригах против Петербурга. В Первую мировую Бухарест (в отличие, например, от неблагодарной болгарской Софии) все-таки вступил на стороне Антанты, но воевали румыны отвратительно: были биты, потеряли свою столицу – и в итоге России пришлось значительно растянуть линию фронта, чтобы спасти горе-союзника.
Когда же, подписав позорный Брестский мир, большевики вывели Россию из войны, румыны подписали с немцами и их союзниками не менее позорный Бухарестский. И сразу ударили России в спину, захватив Бессарабию, то есть то, что мы теперь называем Молдавией.
Самое позорное в Бухарестском мире, пожалуй, то, что он был разорван румынами за день до конца войны. Румыния вошла в число держав-победительниц как «заяц» – не по заслугам и не по погонам, но из геополитических соображений страны Антанты позволили ей это сделать.
В следующую мировую войну – Вторую – румыны вступили 22 июня 1941 года, напав на СССР одновременно с нацистами. Им удалось дойти до Сталинграда, где они потеряли 18 из 22 частей, а всего на Восточном фронте полегло полмиллиона граждан Румынии. В качестве одной из причин сталинградского разгрома, ставшего, как известно, переломным моментом для всей войны, историки называют действия румын – они оказались наиболее слабым звеном нацистской военной машины.
После Сталинграда румынский король Михай I решился на противоестественный для монарха альянс с коммунистами, отстранил от власти ультраправого диктатора Иона Антонеску и перешел на сторону антигитлеровской коалиции. За это он получил от Москвы орден «Победа» и почти уважительную кличку «король-комсомолец», пока в 1947-м очередной госпереворот со стороны «красных» не списал в утиль истории и его самого.
Так Бухарест стал одной из опор просоветского блока ОВД, но пробыл ей недолго. В 1958-м из Румынии были выведены советские войска, примерно в то же время местный коммунистический лидер Георге Георгиу-Деж стал держаться наособицу от ОВД. После его смерти и воцарения Николае Чаушеску Бухарест начал перечить Москве напрямую и демонстративно проводить независимую от нее внешнюю политику. То есть опять стал худшим европейским союзником Москвы, при этом наименее эффективным в экономическом отношении и наиболее отсталым в политическом.
Современная Румыния ориентируется строго на США, хотя развитием своим (к слову, довольно динамичным; у болгар всё гораздо хуже) обязана в основном Евросоюзу. При этом Бухарест входит в неформальный «русофобский блок» ЕС наряду с Польшей, Швецией и республиками Прибалтики. Исходя из всего сказанного выше, можно предположить, что она в этом блоке тоже «самое слабое звено».
Но это диагноз, а в данном случае интересен анамнез: как дошло до того, что румыны истово вредят России, хотя наша совместная история с ними пускай неоднозначна, но все же свободна от того груза обид, который есть у поляков, прибалтов и даже шведов (если допустить, что их по-прежнему волнует Северная война).
А ведь они действительно имеют большой зуб на Россию. Напороться на бытовую ксенофобию русским в Румынии, пожалуй, невозможно, но на русофобские заголовки в СМИ при некотором знании румынского – запросто, как и на странноватые представления румын о собственной истории. Средний румынский обыватель запросто обвинит русских в том, в чем они вообще не принимали участия, однако, по мнению местного агитпропа, незримо стояли за спинами исполнителей – болгар, венгров, немцев, украинцев, румынских коммунистов.
Но такую предвзятость нужно отделять от ориентации на США, которая происходит в основном от румынского национального эго. Оно поистине безгранично: румыны считают себя наследниками Римской империи, причем в коммунистический период эта самоуверенность только возросла – архитектурным обликом Бухареста при Чаушеску стали здания монструозных размеров. Но в Европе румынам отписана роль провинции с цыганскими таборами, и мнением Бухареста, как одного из проблемных «детей ЕС», в Брюсселе не очень интересуются, хотя речь идет о почти 20-миллионной стране и одном из лидеров по темпам экономического роста.
В рамках же НАТО Румыния – это район потенциального базирования, то есть ничего особо важного там не держат (исключение, разве что авиабаза в регионе Михаил Когэлничану), но при необходимости развернут.
Отсюда комплекс нелюбимого ребенка и желание быть особенным партнером хотя бы для США. Румыны первыми вызвались разместить у себя элементы американской ПРО, и сейчас база огневых средств противоракетной обороны Aegis Ashore в Девеселу – самая ценная часть Румынии в глазах уже не только США, но и НАТО.
Теперь Бухарест хочет отдать 245 километров контролируемого им Черноморского побережья под усиление позиций Вашингтона.
Кивает он при этом на российский Крым, но явно имеет в виду также и Турцию, которой США более не доверяют.
Для России это является существенным вызовом (о чем газета ВЗГЛЯД подробно писала здесь и здесь). Но наша реакция Бухарест не волнует – там уже вполне официально считают Россию противником и с удовольствием пользуются тем обстоятельством, что антироссийская и проамериканская политика – это теперь зачастую одно и то же.
Так было не всегда. Например, летом 2003 года президент России Владимир Путин и его румынский коллега Ион Илиеску подписали договор «О дружественных отношениях и сотрудничестве». Отношения между Москвой и Вашингтоном уже тогда были сложными, а Илиеску – абсолютный атлантист и вообще специфический человек, если говорить, например, о его роли в свержении бывшего патрона (Чаушеску) и установлении в стране собственного режима (обвинение в преступлениях против человечности по следам тех событий было предъявлено экс-президенту еще в 2019-м, но с тех пор суд далеко не продвинулся). Однако русофобию в стране экс-президент все-таки не поощрял – не видел в том необходимости.
А вот его сменщик на посту – Траян Бэсеску – видел. Собственно, переход Бухареста на предельно антироссийские позиции произошел именно при нем и по той единственной причине, что навязчивой идеей Бэсеску остается объединение с Молдавией в одно государство. В том, что этого не произошло до сих пор, он обвинял и обвиняет исключительно Россию и ее «сателлита» – Приднестровье.
Из-за этой навязчивой идеи Бэсеску давно перешел все «красные линии» – ему было плевать, что о нем подумают хоть в Москве, хоть в Брюсселе. Например, он уговаривал Кишинев объединиться после того, как было принято принципиальное решение о принятии Румынии в ЕС – «чтобы вступить в ЕС вместе». С самим Евросоюзом он это предложение не согласовывал, потому что и так знал – там не готовы были принять «добавочный груз» в виде Молдавии, но «попробовать стоило».
В нашем случае Бэсеску и вовсе покусился на святая святых – Великую Отечественную войну, заявив однажды, что на месте Антонеску поступил бы так же, то есть напал бы на СССР в союзе с Гитлером ради Бессарабии и Северной Буковины. За эти слова на него ополчились не только в Москве, но и в многочисленных еврейских организациях (Антонеску – активный участник Холокоста), однако еврейские организации Бэсеску тоже мало волновали.
Он даже бывшего короля Михая I при его жизни называл «русским лакеем» – за то, что «король-комсомолец» вывел Бухарест из антигитлеровской коалиции.
Во всем мире нельзя было найти главу государства, который выступал бы за пересмотр итогов Второй мировой войны так рьяно, как Бэсеску. Тем более государства со стороны гитлеровской «оси», но через позу «жертвы пакта Молотова – Риббентропа». И в этом даже есть своя логика – Бухарест был вынужден уступить территориальным требованиям и Сталина (о возврате присвоенных в 1918-м Бессарабии и Северной Буковины), и Гитлера (о передаче части румынских территорий Венгрии и Болгарии). Собственно, именно после этого румынский король Кароль II утратил всякий авторитет и передал власть сыну, но ее перехватил диктатор Антонеску, уведший страну под крыло Третьего рейха.
Бэсеску вот уже семь лет как в отставке, отношение к нему в Румынии преимущественно негативное, но семена русофобии, которые он разбрасывал все десять лет своего президентства, обильно проросли. Она стала хорошим тоном для СМИ и блогеров, а от тогдашних «детей» – сегодняшних «отцов» передалась к нынешним: хуже всего к России и русским относятся именно румынская молодежь и люди среднего возраста, люди постарше значительно дружелюбнее.
Эта тоска по потерянным землям (причем даже не своим, а тем, которые за двадцать лет до этого были украдены у исторического союзника) может поддерживаться еще долго румынское эго, напомним, огромно.
Но порадовать нам его в этом смысле нечем. Объединение Румынии с Молдавией означает поглощение Молдавии Североатлантическим альянсом, что значительно менее болезненно, чем в случае с Украиной, но все равно неприемлемо для России – из-за Приднестровья в том числе. Увеличение американского присутствия в Черном море в этом смысле ничего не изменит – если не считать того, что Румынию теперь придется рассматривать как потенциальный театр военных действий, а ее морскую инфраструктуру как потенциальные мишени для российского оружия.
Дмитрий Бавырин, ВЗГЛЯД