Ренат Акчурин: «Мы ведем еще достаточно мягкую и демократичную борьбу с ковидом»

Известный кардиохирург о том, почему COVID-19 бьет «почти в душу» и оправданы ли QR-коды

«За год от ковида мы потеряем как минимум 265 тысяч человек. А возможно, еще больше, если будем хлопать ушами и ждать, когда снизойдет на нас манна небесная и вирус испарится», — излагает свою позицию кардиохирург и академик РАМН Ренат Акчурин. О том, почему в России так инфантильно относятся к медицине, оправданы ли репрессивные меры против антиваксеров, как коронавирус поражает сердечно-сосудистую систему, ждать ли отложенных смертей уже переболевших и станет ли постковидный синдром официальным диагнозом, Акчурин рассказал в интервью «БИЗНЕС Online».

«Количество заболеваний и смертей остается очень высоким, а глупостей по-прежнему много»

— Ренат Сулейманович, минувшей весной вы говорили о том, что коронавирус — это чума нашего времени и, если у человека есть разум, он должен прививаться. А недавно в интернете появилось письмо президенту России, написанное якобы от вашего имени, в котором утверждается, что нет никакой пандемии, что от других заболеваний умирает гораздо больше людей, а вся эта паника организована высшими эшелонами власти мира для подготовки к информационному концлагерю. Что это было? Какая у вас на самом деле позиция? Что вы думаете об эпидемии коронавируса?

— Это очередной фейк и глупость, распространением которых занимаются нехорошие персонажи. Они наносят непоправимый вред, так как втравливают людей в большую беду. Количество заболеваний и смертей остается очень высоким, а глупостей по-прежнему много. И от имени недавно ушедшего академика Чазова распространяли лживую информацию, и от имени других уважаемых людей. Я лично обращался в «Яндекс.Дзен», где появилось сообщение от моего имени, — обещали убрать. Но все осталось. Я считаю, что за такие деяния должна быть расплата, их необходимо преследовать по закону. Бороться с фейками и распространением ложной информации должна специальная организация. Надо, чтобы подключалось государство. Раньше этим занимались профессионалы. По крайней мере, все, что мы публиковали о науке, проходило строгую проверку. А сейчас на российского гражданина обрушилось вредоносное облако свободы прессы. Это похоже на снежную лавину, которая нападает на пострадавшего и забивает наглухо его глаза, рот, уши, носовые отверстия. Человек не может дышать и погибает. В таком состоянии господа из СМИ держат население России. Организаторы различных информационных служб выступают против всякой цензуры, потому что это вопрос дележа денег. Больше ничего. А правительству надо бы озадачиться данным вопросом. На мой взгляд, цензура необходима для того, чтобы спокойную жизнь наладить. Во многих странах есть цензура в той или иной степени. Например, в восточных государствах очень сильно следят за вопросами нравственной культуры, запрещены распущенные фильмы. Что-то подобное надо ввести и у нас в области информационной политики, чтобы исключить, например, такие ситуации, когда на телеэкранах какие-то люди поливают друг друга грязью, а все должны быть свидетелями того, как чужое белье вытаскивают на всеобщее обозрение.

Такая же ситуация и с откровенным враньем в медицинских вопросах. Ни министерство здравоохранения, ни соответствующие комитеты Госдумы, Совета Федерации об этом даже не думают и не помышляют. Но тут появляется какой-то человек, которому хочется оторваться, поерничать. Это один из элементов старой русской культуры, когда еще при царях были шуты. Но это шутовство, к сожалению, так сейчас расцвело, что наносит большой вред обществу. Например, за три недели до этой чертовой «черной пятницы» начинают возбуждать население. Несмотря на пандемию. Кому она нужна? Те, у кого есть средства, и без «черной пятницы» хорошо живут. А те, у кого средств нет, все равно не получат того, чего хотят, потому что выбрасывают то, что никто не покупает. Мне кажется, бестолковую рекламу о «черной пятнице», о количестве капель на женских прокладках и тому подобном нужно начисто прекратить. Это совершенно не нужно. А такие компании, как «Яндекс», Google, должны получать разрешение на рекламу и выступления в области здравоохранения у какого-то официального государственного органа. Потому что все это наносит большой вред из-за множества несусветного бреда, о котором пишут и говорят. Мы постоянно подобное видим, потому что больные к нам приходят с такими вопросами, о которых 30-летней давности пациенты даже не думали. А сейчас им вставляют в голову «штырь», и они начинают с ним носиться по Москве, думая о том, как это разрешить. Очень удручает безграмотность людей, которые влезают в здравоохранение и начинают, как Чумак, экспериментировать над народом. Впечатлительные граждане, к сожалению, легко поддаются внушению. И таких достаточно много в обществе. А когда они начинают контактировать с более спокойными людьми, информация распространяется еще больше, и это все похоже на пожар в лесу. Чиркнули одной спичкой — и уже горит весь лес. Так и с «черной пятницей», и с пандемией.

«Правильно сейчас поступает государство, когда вводит QR-коды, чтобы стимулировать людей прививаться»

— Вы сами переболели ковидом в тяжелой форме. Долго ли пришлось восстанавливаться? Как себя чувствуете сегодня?

— Я переболел ковидом летом прошлого года достаточно тяжело. Через полгода, как и полагается, привился «Спутником». Через месяц-другой, бог даст, ревакцинируюсь. Я придерживаюсь классического отношения к данной болезни без экспериментах на больных. Это позволяют себе некоторые клиники, которые любят бравировать по телевидению тем, насколько они высококлассные и как эффективно лечат новую инфекцию. Но мы-то встречаем и покойников из этих клиник и понимаем, как их лечили. Я бы такую рекламу ограничивал. У нас давно пора создать специализированный телевизионный канал по защите здоровья населения. В эфир этого канала можно было бы пропускать информацию о препаратах, которые имеют, например, колоссальное эпидемиологическое значение, рассказывать о том, как предупреждать вирусные заболевания, что такое аспирин, как сегодня лечат те или иные болезни и так далее. Это было бы здорово. А сейчас каждый, кто имеет большой карман, может пробраться на телевидение и натоптать там как слон в посудной лавке. И вся эта информация обваливается на потребителя, который по 2–3 часа в день тратит на телепрограммы.

— Вокруг ковида действительно много противоречивой информации. С одной стороны, ученые и врачи говорят, что это очень страшно. С другой — далекие от медицины, в том числе медийные, лица утверждают, что это совсем не страшно. Среди самых известных противников вакцинации актриса Мария Шукшина. С такими, как она, вы тоже предлагаете бороться с помощью цензуры?

— Обязательно. Но участвовать в этом должны грамотные люди. Хорошо было бы, если бы СМИ еще контролировали сами себя. У нас же в средствах массовой информации процветает анархия. Мы живем в гражданском обществе в условиях демократии. А что такое демократия? Это осознанная необходимость каких-то действий в обществе. В том числе в культуре общения с женщинами, со стариками и так далее. Есть целый перечень жизненных правил, который еще в Библии прописан, просто его надо выполнять. В некоторых случаях оправданны и жесткие меры, и штрафы. Совершенно правильно сейчас поступает государство, которое вводит QR-коды, чтобы стимулировать людей прививаться. Надо только строго следить за тем, чтобы QR-коды были не поддельными, а настоящими. Я еще год назад слышал анекдот о том, как два жулика обсуждают, что сейчас прибыльно. Один другому говорит, что прибыльно варить вакцину против ковида. А другой отвечает: «Я вакцину уже не варю, это накладно. Печатаю сертификаты». Анекдот появился еще год назад, а мы только недавно стали говорить о проблеме ложных сертификатов и тому подобном. Меры против этого надо было раньше предпринимать. Для такого существует МВД, следственные органы, внутренняя разведка и масса других структур, которые должны заниматься экономическими преступлениями, изучать поведение публики. Надо серьезно реагировать на такие вещи. Я вовсе не призываю к тому, чтобы мы все ходили с номерами на предплечье, как в концлагере. Но считаю, что люди не имеют права подвергать опасности здоровье и свое собственное, и других. А сейчас из-за ложной информации о прививках, которая убивает часть нашего общества, так и происходит. Например, если кто-то прочитает сообщение, в котором сказано, что Акчурин — противник вакцинации и считает, что прививки неэффективны. Не было такого никогда и не будет. Потому что я образован в хорошем институте и совершенно искренне поддерживаю использование «Спутника», одной из лучших вакцин в мире. Считаю, что все население должно себя защитить. Как можно писать противоположное? Ладно, мне это нанесет какой-то репутационный ущерб. Я попереживаю и успокоюсь, но для кого-то такая точка зрения от моего имени станет поводом отказаться от вакцинации.

«Мы ведем еще достаточно мягкую и демократичную борьбу с ковидом. Но сажать антиваксеров в тюрьму не надо»

— После введения QR-кодов армию антиваксеров у нас пополнили противники QR-кодов. На фоне распространения этих мер растет и недовольство властями, и ненависть между людьми. В Татарстане, который ввел QR-коды на обычном общественном транспорте, контролеры сразу же стали самой ненавистной профессией. В центре Казани уже митинг прошел. Есть разные перегибы. При этом Госдума готовит законопроекты о введении QR-кодов почти повсеместно.

— К сожалению, это уже вынужденные меры. Я не считаю, что это перегибы. Если мы идем к тому, чтобы создать здоровую атмосферу в обществе и исключить контакты, возможно, зараженных, возможно, тяжело больных с теми, кто здоров, то должны поступить именно так. Это совершенно правильный шаг. По-другому мы не решим проблему. Есть люди, которые по натуре анархисты, нигилисты, которые все отрицают и считают, что ничего страшного с ними не случится, что их не коснется беда. Это вообще такая российская черта характера — думать, что меня пронесет. Неудобно рассказывать анекдоты, но невольно возникает ассоциация. Трое русских идут по пустыне. Температура — плюс 60 градусов. Видят на холме бутылку водки, с которой стекают холодные капли воды. Рядом — стакан. Первый наливает себе водки, лихорадочно выпивает и тут же падает замертво. Второй, обращаясь к третьему, говорит: «Этого не может быть, это же водка». Понюхал, попробовал на язык, наливает стакан, выпивает и тоже погибает. Наконец третий, который кричит от страха и желания выпить одновременно, смотрит, что двое его товарищей уже мертвы, но все равно нюхает, пробует, потом все-таки решается, наливает себе стакан водки и с криком «Помогите!» выпивает. И тоже отправляется на тот свет. В этом типичное отношение россиян к медицине. Привыкли, что за нас решает государство.

— Вы считаете, что у наших людей инфантильное отношение к своему здоровью?

— Да, в обществе инфантилизм по отношению и к медицине, и к образованию, и к средствам массовой информации. За 30 лет новой России мы не подвинулись ни на шаг в области интеллектуального развития нашего общества.

— А как вы оцениваете инициативу ХМАО, где всех невакцинированных людей отправили на самоизоляцию?

— Власти этого региона понимают, что от безопасности всего общества зависят жизни людей и экономика округа. И правильно сделали, что изолировали непривитых людей. Но сажать людей в тюрьму не надо.

— У нас до этого пока еще не дошли. А вот в Европе уже планируют. Например, в Австрии с 1 февраля вводится обязательная вакцинация, уклонистам будет грозить административное наказание или даже тюремное заключение.

— Мы с вами не можем обвинить человека в том, что он является распространителям заболевания. Если бы это был какой-нибудь сифилитик, то по законам медицинским вы обязаны его изолировать, потому что неизвестно, как он себя поведет. А если перед вами так называемый антиваксер, но здоровый человек, то вы его ни в чем не можете обвинить. Но можете не пустить его в общественное место, не разрешить ему работать, так как там он тоже общается с другими людьми. Если же человек сидит и работает дома и не хочет прививаться, пусть сидит, не прививается и ждет, как с ним распорядится судьба.

— Как в целом вы оцениваете антиковидную борьбу в России?

— Я считаю, что мы ведем еще достаточно мягкую и демократичную борьбу с ковидом. Более жесткие меры надо было вводить гораздо раньше. Я это видел в других странах. И в восточных, и в европейских. Там очень жесткие вводят ограничения. Например, товарищ мой в прошлом мае в Дубае видел, как на улице людей, которые не носили маски, штрафовали на сумасшедшие деньги. А купающихся в Персидском заливе людей больше штрафовали, так как это было запрещено вообще, чтобы в местах плавания не скапливались люди и не возникали толпы. 

«Сегодня строгие правила в борьбе с пандемией схожи с правилами поведения на войне»

— В России за 9 месяцев уходящего года более 91 процента избыточной смертности приходится на ковид. Но все равно антивакцинное движение очень мощное, много конспирологии вокруг этой болезни. Почему?

— То, что ковид существует и очень опасен, я подтверждаю, сам переболел. Но в процессе борьбы с ковидом возникли какие-то силы и движения, для которых хаос и энтропия выгодны. На этом наживаются разные заинтересованные группы. Как они наживаются, я не знаю. Но думаю, что противники вакцинации очень легко поддаются анархическим настроениям, которые против действий любого правительства. Будь то российское, английское или немецкое. Они найдут тысячу оправданий того, почему не хотят подчиняться. Впрочем, полагаю, что у нас не больше антиваксеров, чем в других странах. Просто мы находимся близко к катастрофе и у нас свои причины. В России ситуация действительно очень серьезная, несмотря на колоссальные меры, которые принимаются. В короткие сроки построено или перепрофилировано множество медицинских центров, они снабжены необходимым оборудованием. Другое дело, что оборудование есть не у всех. Второй вопрос — используют ли они институт прокторства, консультантов, которые должны учить правильно пользоваться аппаратами искусственной вентиляции легких, экстракорпоральной мембранной оксигенации с сохранением собственных элементов крови во время операции. Есть очень много технологий, пионерами по использованию которых мы были у нас в кардиоцентре, распространили их по всей стране, выступали не раз на различных комитетах. Это очень серьезно. Сегодня строгие правила в борьбе с пандемией схожи с правилами поведения на войне.

— Вы считаете, что у нас все-таки война?

— Да, у нас война. С неизвестным, коварным врагом. И этот враг каждый день уносит жизни больше тысячи человек в России. Каждый день! За год мы потеряем как минимум 265 тысяч. А возможно, еще больше, если будем хлопать ушами и ждать, когда снизойдет на нас манна небесная и вирус испарится. Но это же не чума свиней или птичий грипп. Это вирус, который поражает нас с вами. Будьте добры, прививайтесь.

— У вас есть понимание, почему переболевшие ковидом заражаются им вторично, а иногда и в третий раз?

— Конечно. Но давайте посмотрим на смертность среди переболевших, которые были не привиты, и среди заболевших, кто был привит. Разница в десятки раз. После правильной вакцинации и при правильном лечении заболевание переносится намного легче, у него меньше симптоматики. Другое дело, что пройдут годы, пока мы окончательно взвесим лечебную ценность той или иной вакцины, которые у нас в стране производятся. Предприятия, которые выпускают вакцины, за это время тоже понаблюдают за своими пациентами и внесут соответствующие поправки. Но на сегодня «Спутник V» — одна из лучших вакцин от коронавируса. Причем я с Гинцбургом не договаривался. За рекламу мне никто не платит.

«Последствия ковида — это прежде всего поражения сердечно-сосудистой системы»

— Какие мины замедленного действия могут скрываться в организме человека, переболевшего ковидом?

— Это очень серьезный вопрос, который мы изучаем уже третий год. Последствия ковида — прежде всего поражения сердечно-сосудистой системы. Дело в том, что мы так устроены, что душа человека находится внутри артерий сердца. Но не в виде материального вещества, а в виде тончайшего слоя эндотелиальных клеток, которые выстилают стенки всех артерий (и больших, и маленьких). Эти клетки умеют растягиваться во время сокращения сосудов, распадаться, способствуют передвижению крови, и не дай бог их повредить. Так вот, коронавирус повреждает эндотеальные клетки и клетки миокарда. У переболевших ковидом тянется довольно длинный хвост нарушений свертываемости крови. Поэтому у них чаще возникают тромбозы, тромбофлебиты. Особенно если накануне они болели каким-то сосудистым заболеванием, не дай бог. Например, эндартериит, атеросклероз сосудов нижних конечностей, варикозное расширение вен, болезни сердечных сосудов, легочных — во всех местах вирус царапает стенку артерии и способствует образованию тромбов. Это самое опасное. Поэтому врачи-инфекционисты назначают длительный прием антикогулянтов или комбинации дезагрегантов после перенесенного ковида уже вроде бы здоровым людям. На самом деле этот хвост и заживление внутренней поверхности сосудов длятся гораздо больше, чем мы предполагаем. Может быть, до полугода и дольше. Опыт показывает, что мы теряем больных после перенесенного ковида внезапно от инфаркта миокарда. Хотя накануне своего заболевания пациент обследовался по поводу небольшой стенокардии, и ему сказали, что у него есть изменения в сосудах, но ему ничего не грозит и он может спокойно с этим жить все оставшиеся годы. Но вдруг человек заражается ковидом, выздоравливает и через какие-то время умирает от инфаркта. А потом мы видим, что у человека повреждены все сосуды внутри сердца.

— То есть это постковидный синдром?

— Да, постковидный синдром. Это очень множественный синдром, который включает в себя поражение всех сосудов. В том числе сосудов головного мозга.

— Но почему ковид бьет по разным органам и приводит к долгосрочным последствиям? У кого-то даже спустя год не восстанавливается обоняние или восстанавливается в искаженном виде. Многие жалуются на слабость, усталость, головную боль, выпадение волос, сильную одышку, депрессию, проблемы с суставами, ухудшение памяти, другие нарушения когнитивных способностей и прочее. Уже насчитывается около 200 постковидных симптомов.

— Если не больше. На самом деле этому всему есть объяснение. Сердечно-сосудистая система — гигантская сеть капилляров, которой можно несколько раз опутать Луну, если вытянуть ее в длину. Человек — центр большого капиллярного русла, по которому сердце прокачивает кровь. И, если в сердце не случилось миокардита постинфекционного, это счастье, потому что сосуды и капилляры есть в различных органах и системах человеческого тела. Восстановление эндотелия происходит очень медленно, и сам вирус может поражать любую из систем: сердечно-сосудистую, легочную, иммунную, выделительную, пищеварительную, нервную.

Мы знаем, что один из самых распространенных симптомов ковида — потеря обоняния и вкусовых качеств. Тоже понятно почему. Потому что эти органы находятся близко к сердцу и поражается эндотелий сонной артерии. Мы знаем, что у больного иногда бывают головокружения после ковида, неприятная слабость, невозможность усидчиво работать над одной какой-то темой. Это тоже следствие обедненного или ухудшенного кровоснабжения клеток головного мозга. То же самое происходит со всеми остальными органами и системами. Это все объяснимо с точки зрения поражения сосудов кровеносного русла.

«Из-за перенесенного ковида мы, возможно, состариваемся на десяток-другой лет»

— Как восстанавливаться после ковида, как лечить постковидный синдром? Какой должна быть реабилитация?

— Непосредственным лечением должны заниматься специалисты — ангиологи, кардиологи, сосудистые хирурги. После ковида больных надо пересматривать. В этом должны участвовать врачи разных профилей: терапевты, пульмонологи, кардиологи, неврологи, гастроэнтерологи, ревматологи, лор-врачи, клинические психологи. Хорошо бы и диспансеризацию наладить для таких переболевших через какое-то время, когда они уже окрепли и могут выйти на улицу. Даже если они внешне здоровы, им надо пройти хотя бы обследование всех сосудистых систем организма, сдать анализы.

— А как у нас с этим сегодня?

— У нас для этого все есть. Во всех субъектах Федерации достаточно и кардиологов, и специального оборудования хватает. Сейчас уже, по-моему, приняты законы, по которым если ты проходишь обследование в каком-то частном центре, то центру оплачивается твоя диспансеризация из бюджетных средств. Если такого нет, это повод для того, чтобы подумать организаторам здравоохранения. Где бы больной ни обследовался после такой пандемии, он должен обследоваться за счет государства.

— Однако сегодня немало примеров, когда после ковида люди буквально тают на глазах, не могут полноценно работать, даже обходиться с элементарными предметами в быту, организм разваливается. Они тратят кучу денег на обследования, но врачи не могут понять, что с человеком, так как по всем параметрам у него все в порядке. В итоге пациенты жалуются на врачей за то, что те не оказывают им должную помощь, относятся к ним несерьезно, считают их симулянтами, истериками.

— Я понимаю, почему они жалуются. Часто это оправданно. Но все-таки жаловаться на врачей не совсем справедливо, потому что из-за перенесенного ковида мы, возможно, состариваемся на десяток-другой лет. Сосудистая система уже не работает эффективно, как раньше. Ковид уничтожает наверняка и главную ростковую часть человека — так называемые стволовые клетки. У нас никто этим толком не занимается, но данный подпор страдает. Допустим, если человек порезался, у него сразу возникает возбуждение стволовых клеток, они поступают к месту раны, и она начинает заживать. Если человек порезался после ковида, рана будет заживать гораздо дольше. У человека не хватает энергетических возможностей, потому что он постарел. Поэтому, мне кажется, большой интерес для нашего общества и жизни в ближайшее время будут представлять специалисты, которые занимаются вопросами старения. Особенно реабилитацией после ковида. И то, и другое сочетаются как звенья одной цепи.

— Это очень интересно. А проблема ускоренного старения актуальна для тех, кто перенес ковид в легкой форме?

— На счет легкой формы точно я не скажу. Но полагаю, что это относится ко всем пациентам, у которых была диагностирована легочная форма коронавируса, потому что она является ярким показателем того, что сосуды поражены. Так называемые облака в легких, сколько бы их ни было, 5 процентов, 10, 20 или больше, говорят о том, что сосудистая система поражена вирусом. Не сами легкие, не забитые бронхиолы и бронхи, это поврежденные сосуды создают такое облако. Мы в хирургии наблюдаем сейчас подобные осложнения, когда у больного происходит большая кровопотеря и ее необходимо замещать донорской кровью. Но капилляры начинают страдать от чужой крови, несмотря на то что она проверена, совмещается. У больных при длительном искусственном кровообращении иногда появляется синдром шоковых легких. Ковид и шоковые легкие — это одно и то же.

«В доковидную эпоху от сердечных заболеваний погибали 500 тысяч человек в год, а сегодня мы теряем до 700 тысяч»

— А если у человека ковид протекал почти как ОРВИ или вообще бессимптомно и он не знает, было ли у него вообще поражение легких, ему тоже надо провести обследование?

— Должны быть показания. Если у человека есть проблемы с дыханием, то надо проверять. Если дышите спокойно, то можно и не проверять. Например, я во время ковида не мог вдохнуть. У меня было постоянное ощущение нехватки воздуха, я начинал задыхаться. Тем, у кого было тяжелое поражение легких, вообще тяжело, они живут только на кислороде. Если у вас таких симптомов нет, стрелять из пушки по воробьям не стоит. Но обязательно антикоагулянтное лечение, защита сосудов, поливитаминная терапия, включая комплексные препараты, в том числе от старения. Повторю еще раз: я убежден в том, что из-за ковида мы очень существенно стареем.

— Минувшей весной врачи прогнозировали, что в ближайшее время могут начаться отсроченные смерти среди переболевших ковидом с такими диагнозами, как онкология, инсульты, инфаркты, болезни легких и почек, цирроз печени, тромбозы и так далее. Тогда ученые не знали, что с этим делать, и накапливали печальную статистику. Возможно ли, что вал нынешних смертей идет и от предыдущих волн ковида?

— Это очень интересный вопрос. Но больные, которые умирают в стационарах, подлежат строгому учету. Если человек госпитализирован, значит, у него доказанный ковид. У таких больных изменения в легких. И именно эти пациенты сегодня умирают в количестве более 1,2 тысячи человек в сутки. А сколько умирает дома, мы не знаем. Но легкая форма ковида к смерти не приводит. А вот невнимание чиновников от здравоохранения и врачей к своим диспансерным больным, которые длительно страдают сахарным диабетом, ишемической болезнью сердца, гипертензией артериальной, приводит к тому, что они раньше времени выпадают из списков и погибают. Умирают от того, что на них не обращают должного внимания, от того, что их не приглашают своевременно в поликлиники для осмотра.

У всех с началом пандемии были от страха глаза велики, и все накинулись на ликвидацию ковида. Но в результате в здравоохранении появились прорехи. По ряду направлений люди стали умирать еще больше. Скажем, страдающие ишемической болезнью сердца. Раньше, в доковидную эпоху, от этого заболевания погибали 500 тысяч человек в год, а сегодня мы теряем до 700 тысяч сердечников. Потому что не было достаточно внимания, а еще возникли хвосты ковидные, которые усугубляют заболевание. Хотя российское здравоохранение довольно много приняло мер, чтобы уменьшить эту смертность. Но центры и сосудистые, и другого профиля оказались в шоке из-за ковида. Нам пришлось ограничивать подвижность, перемещение, масса врачей и медсестер болели. Еще и «ковидные» госпитали начали переманивать к себе специалистов, так как стали назначать высокую заработную плату. Скажем, из моего отделения уходит перспективная молодежь, которая хотела хорошо и быстрее заработать. Это тоже серьезная проблема. По идее, врачи, которые занимаются онкологией, сердцем, сосудами, травматологией, детскими болезнями и всеми остальными направлениями, должны иметь такую же зарплату, как и в «ковидных» госпиталях.

— Изменилась ли картина сердечно-сосудистых заболеваний на фоне коронавируса?

—  Нет, картина на самом деле не изменилась. Но если у человек страдал сердечно-сосудистым заболеванием до ковида, то после перенесенной инфекции, когда пациент лежал в стационаре, был на искусственной вентиляции легких, получал длительное время антикоагулянты и дезагреганты, — данное заболевание обостряется. Это бумеранг от ковида. И с таким больным нужно заниматься более интенсивно.

«Вот начались вспышки в Германии, и у них образовались трехчасовые очереди к пунктам вакцинации»

— Психологические проблемы, депрессии, которые возникают после ковида, на сердце тоже отражаются?

— Трудно даже сказать, что больше. Скорее сердечные проблемы приводят к депрессиям, потому что человек понимает, что он немощен и слаб, у него сердцебиение и давление начинают так прыгать, что он ничего не может сделать. Это как первичное звено проявления сердечно-сосудистого осложнения. Поэтому нужно прививаться. Другого варианта у нас нет.

— Но рост сердечно-сосудистых заболеваний — тоже последствие ковида?

— Это во-первых. Это дополнительный бумеранг, который прилетел к нам непосредственно от ковида. А во-вторых, переключение внимания на борьбу с ковидом в ущерб другим заболеваниям.

— Проблема, очевидно, еще и в том, что на ковид перебрасывали непрофильных специалистов, которых в итоге не хватало в других больницах и поликлиниках. Например, когда я болела и лежала дома, мне звонила и справлялась о моем самочувствии эндокринолог. Но зато она мне дала консультацию по своему направлению.

— Это так. Но у нас же не последнее сражение на войне. Это Георгий Жуков мог направить две армии на Зееловские высоты, положить их там и оставить одно место свободным. У нас каждое место, как у Жукова. На каждом направлении с любой патологией люди умирают. Вместе с напряженностью, которая существует в связи с пандемией, надо было сохранять специализированные центры. Я обращал внимание на многие европейские учреждения, спрашивал коллег, которые там работают, какая у них сейчас хирургическая активность. Они говорят, что даже больше операций стало, потому что они не закрывались. А у нас некоторые центры закрывались на ковид и не работали.

— Как я понимаю, на фоне ковида какие-то заболевания могут обостриться, а какие-то, которых не было вообще, — развиться. Так?

—  Возможно, и так. Сейчас это оценить еще сложно, так как не очень много прошло времени. Но предположения такие существуют. Человек, перенесший ковид, должен внимательнее относиться к своим обследованиям и диспансеризации. В демократическом обществе никто не имеет права меня заразить тем, что он не носит маску и не прививается. Мне кажется, нам надо смотреть на то, как действуют немцы в вопросах здравоохранения, как работают французы, итальянцы. Это близкие нам европейские страны. Хотя в Италии, например, сейчас идет новая волна. Я на днях разговаривал с итальянским профессором, и он говорит, что происходит что-то ужасное. Особенно в северных районах Италии, куда мы посылали своих эмчээсников.

— Чем это объяснить? Закончился период действия первых вакцин? Разве в Италии мало привитых?

— Меньше, чем в некоторых других странах. Особенно в горных районах. Они работают над этой проблемой тоже. Конечно, и вирус мутирует, меняется облик заболевания. Мы с вами, как привитые, имеем устойчивую толерантность к любому штамму COVID-19. Мы можем переболеть, но в легкой форме. А те, кто не привился, — им все равно, какой штамм. Что старый, что новый мутированный. Непривитый все равно от вируса не уйдет.

— Сейчас действительно в разных странах возникают новые вспышки, хотя там вроде бы высокий уровень вакцинации.

— Вот начались вспышки в Германии, и у них образовались трехчасовые очереди к пунктам вакцинации. Откуда вылезли, пардон, эти пациенты? Там тоже было много тех, кто не воспринимал это заболевание всерьез, считал, что прививка принесет какой-то вред. А сейчас они идут и стоят в очередях. Это все-таки хороший признак. Люди хотят жить и идут прививаться. В отличие от наших, которые все еще выпивают третий стакан водки на холме.

«Противопоказаний к вакцинации практически нет. За исключением аллергии»

— Все-таки почему постковидный синдром, о котором сейчас все больше говорят, проявляется так по-разному? Заболевание одно, а у кого-то ноги болят, у кого-то выпадают волосы, у кого-то кружится голова, кто-то не может есть яйца из-за специфического запаха, кто-то в депрессии и так далее? Что за феномен такой? Или ковид бьет туда, где человек больше всего уязвим?

— Ковид бьет почти в душу. Во внутреннюю поверхность сосудов головного мозга, сердца, жизненно важных органов. И ковид повреждает их. Возникает  извращенное восприятие различными органами. Но, почему все происходит именно так разнообразно, трудно сказать. Покажет только время.

— По данным международных исследований, постковидный синдром встречается у 20 процентов переболевших.

— Если не больше.

— Специалисты также отмечают, что постковид чаще встречается у пожилых людей, у тех, кто страдает избыточным весом, астмой, хроническими заболеваниями сердца, легких, гипертонией, диабетом. Почему у них, это понятно. А почему постковид чаще встречается у женщин, чем у мужчин?

— Это сложно объяснить. Но, если брать возрастные изменения женщин, возможно, это связано с тем, что женщины стареют быстрее, чем мужчины. В общей массе у женщин постковидный синдром может проявляться более серьезно.

— А почему некоторые постковидные симптомы проявляются не сразу, а через несколько месяцев после перенесенного заболевания, когда вируса в организме уже нет? Этому есть объяснение?

— Если человек перенес ковид в тяжелой форме, а потом сразу начинает активничать, жить так же, как в доковидный период, и не беречь себя, то через месяц-два возникают последствия. Но самое главное нам не распропагандировать постковидный синдром среди тех, кто легко впечатляем. Иначе человек начнет что-то придумывать, нагнетать и выискивать у себя какие-то симптомы, которых и нет.

— ВОЗ классифицировала «Состояние после COVID-19». Но российский минздрав эту проблему пока не признал.

— Признают и у нас. Думаю, что у минздрава просто руки до этого не доходят. Но главное, чтобы можно было избежать тяжелых последствий — надо прививаться.

— Обязательная вакцинация, если у человека нет медотвода, оправдана?

— Оправдана. Противопоказаний к вакцинации практически нет. За исключением аллергии. К ним надо относиться очень осторожно. Допустим, если у человека однажды была аллергическая реакция с различными симптомами, подтвержденными в стационаре, ему надо запретить вакцинироваться. Тогда он будет в руках судьбы. Если заболеет и перенесет нормально, то выживет. Не перенесет — к сожалению, погибнет. Но если он перенесет коронавирусную инфекцию, то приобретет иммунитет.

«Бороться с поддельными сертификатами надо, как с криминалитетом. Это преступление против общества и человека»

— Вы согласны с оценками директора центра имени Гамалеи Александра Гинцбурга масштабов относительно проблемы поддельных прививок? Он, в частности, говорил о том, что 80 процентов вакцинированных, оказавшихся в стационаре, на самом деле купили сертификаты.

— Я согласен с такими оценками. Гинцбург совершенно прав. И бороться с поддельными сертификатами надо, как с криминалитетом. Это преступление против общества и человека.

— Почему процветает бизнес на поддельных сертификатах? Кто их выдает, врачи?

— Это вряд ли. Кто варит вакцину, тот и выдает. Как врач может дать поддельный сертификат, если у него нет специальных бланков? Этим занимаются жулики, которых можно назвать фальшивомонетчиками. У меня лет 50 назад был больной с тяжелым заболеванием сосудов нижних конечностей. У него имелись татуировки на всем теле. На веках было написано: «Не буди», на стопах: «Они устали» и так далее. Большой 50-летний человек, который 25 лет сидел в тюрьме за фальшивомонетничество. Он рисовал 25-рублевые купюры и делал это так, что чуть ли пароход себе не купил. Тогда государство наказывало фальшивомонетчиков очень серьезно. Сегодня, когда у нас бушует пандемия, сертификат о вакцинации не менее важная вещь, чем деньги и документы. И жулики, которые занимаются подделками сертификатов, должны нести ответственность. Какую конкретно, я не знаю, но кричать «Да здравствует наш гуманный суд!» сегодня  нельзя. Надо принимать необходимые законы о том, как поступать с людьми, которые занимаются подделкой документов. Это серьезнейшее дело.

— А стоит ли прививку от коронавируса включить в национальный календарь, как предлагает тот же Гинцбург?

— А что это даст? Для нигилистов это тоже ничего не изменит. Они все равно будут избегать прививок. А вот использование поддельных сертификатов должно наказываться юридически.

— В общем, вы за строгие меры?

— Исключительно.

— Сегодня звучат призывы еще и строго наказывать врачей, которые отговаривают своих пациентов от вакцинации. Предлагается даже ввести уголовную ответственность. Вы как относитесь к таким предложениям?

— Так строго наказывать таких врачей нельзя. Не потому, что я солидарен с ними. Медики тоже могут ошибаться и не до конца понимать суть дела. Но я бы таких врачей не допускал до руководства отделениями, не стал бы с ними работать в государственных больницах, где правила для всех одинаковые, потому что они нарушают законы, принятые правительством. Пусть работают в свободном полете. А непривит — уходи.

— Оптимизация здравоохранения в России насколько отразилась на проблемах, с которыми мы сталкиваемся сегодня, во время пандемии?

— Это интересный вопрос. Мне кажется, мы всю жизнь живем в оптимизации. Все время машем кулаками, боремся с ветряными мельницами. Мы должны понимать твердо и трезво, что здравоохранение день ото дня становится более сложной, энергоемкой и затратной сферой. У нас стали хорошие условия жизни (я не говорю о всех, но в среднем все-таки лучше), у нас нет дефицита продуктов, мы лучше обслуживаем больных. От всего этого возраст больных повышается. Мы сейчас склонны к старению в более позднем возрасте. Отсюда и вывод: здравоохранение дорожает и должно дорожать, от этого никак не уйти. А если сравнить, какие средства в целом тратят американские клиники и российские, то это будет сумасшедшая разница. Нам и не снились такие цифры, как в США, где на медицину ежегодно тратится несколько годовых бюджетов на здравоохранение России. С этим, конечно, надо что-то делать.