Москва манкирует ОПЕК
«Нас не пригласили», — говорит российский замминистра энергетики Анатолий Яновский, продолжая проявлять безразличие к саммиту ОПЕК в Вене. Крупные игроки на нефтяном рынке снова пытаются подняться, не слишком убедительно, но после саммита в Дохе в середине апреля представители России остались дома: Москва не отправила в Австрию даже технических наблюдателей, говорит замминистра. Меньше двух месяцев назад Владимир Путин сделал все возможное, чтобы привести к соглашению Саудовскую Аравию и Иран, выступая посредником между двумя конкурентами, разделяющими Ближний Восток и сырьевой рынок, и убедить их заморозить производство топлива, чтобы стимулировать подъем цен. Сегодня, когда цена на нефть выросла с минимальных отметок почти до 50 долларов за баррель, Россия предпочитает выжидать: «Цена значительно подскочила, и вопрос замораживания производства перестал быть актуальным», — комментирует министр энергетики Александр Новак.
Выжидательная позиция или смирение относительно перспектив соглашения, похоже, превалируют в настроении нефтяных гигантов. Среди причин роста цены за баррель после достигнутого 27 января минимума аналитики указывают пожары в Канаде, нападения повстанцев в Нигерии, ожидания назначения новым министром нефти в Саудовской Аравии Халида аль-Фалиха, который устроил грандиозную подготовку к своему выходу, — аналитики задаются вопросом, проявит ли он более компромиссный подход к конкурентам, при этом доходят слухи, что Китай складирует миллионы баррелей нефти. Все эти причины порождают феномен, который, при принятии необходимых поправок, мог бы стать началом новой эпохи, но мир до сих пор продолжает производить больше нефти, чем потребляет. И, по мнению экспертов Financial Times, порог в 50 долларов — худший вариант из возможных: с одной стороны, цена недостаточно высока, чтобы позволить нефтедобывающим экономикам избежать кризиса, со всеми вытекающими из этого политическими и геостратегическими последствиями, с другой — она не так низка, чтобы вынудить страны-производители нефти забыть о противоречиях и объединиться ради всеобщего спасения. «Правила рынка, спрос и предложение, действуют», — заявил по приезду в Вену министр нефти ОАЭ Сухейль аль-Мазруи, убежденный, что: «рынок справится с этим сам». Урок уровня Адама Смита, в то время как аналитики считают погибших на поле битвы со сбесившимся баррелем — нефтяные страны, чьи благосостояние и влияние на международной арене непосредственно (а в отдельных случаях и единственно) зависят от нефтяного сырья.
По словам Фалаха Аламри, представителя Ирака в ОПЕК, некоторые страны «были почти уничтожены» обрушением цены. В России плохие новости даже не обсуждаются: только вчера ежедневная деловая газета «Ведомости» сообщила, что впервые за почти 10 лет на 10% упали продажи лекарств, — знак того, что россияне экономят уже не только на необязательном, но и на жизненно необходимом. ОБСЕ только что ухудшила свой прогноз российской экономики с 0,4% до уровня ниже 1,7% в 2016 г., в то время как правительство допустило некоторые послабления в ответных санкциях, ограничивающих закупки западной пищевой продукции, без чего на рынке могла бы наблюдаться нехватка продуктов первой необходимости, например, детского питания. Кремль рассчитывает на снятие, или, по крайней мере, на ослабление западных санкций, но этот дипломатический путь идет не из Вены, а из Киева, и освобождение украинской летчицы Надежды Савченко, безусловно, является шагом в этом направлении.России, можно считать, почти повезло по сравнению с некоторыми членами ОПЕК. Так, Венесуэла находится на грани банкротства. Нигерию сотрясают гражданские войны. Ливия погружена в хаос. Ирак — театр военных действий. Вместе с Алжиром эти страны теперь называют «хрупкой пятеркой» (Fragile Five) — пять стран, неспособных выдержать сырьевую гонку, которые по причинам внутренних проблем сократили (за исключением Ирака) производство нефти. Все остальные сохранили его на прежних уровнях или даже увеличили, как, например, Иран, нацелившийся завоевать рынки, проигранные за годы санкций. Эта дилемма больше похожа на психологическую игру, чем на учебник по экономике: каждый из игроков в действительности боится, что остальные нарушат условия игры. Первый, кто сократит производство, рискует оказаться вне зоны присутствия конкурентов и в то же время нанесет сокрушительный удар по своим финансам. России, Венесуэле, Нигерии, но также и Саудовской Аравии и Ирану необходим каждый нефтедоллар, после того как их нефтяные доходы упали вдвое вместе с ценой за баррель, чтобы купить общественное одобрение, снижающееся пропорционально снижению государственных расходов.
Таким образом, каждый спасается сам, и, более того, использует сложившееся положение, чтобы завоевать новые пространства, в том числе благодаря уходу с рынка «хрупкой пятерки». Саудовская Аравия вынуждена снизить свои огромные госрасходы, но надеется, что падение цены за баррель в десятки раз увеличит сектор американского сланца, благодаря которому США могли бы стать независимыми от стран Персидского залива, и уже сейчас подписывает контракты в Европе: только что был заключен контракт с польским нефтеперерабатывающим заводом, стремящимся освободиться от нефтяной зависимости от России. США рискуют испытать на себе последствия торможения в сланцевом секторе, зато при этом их перестанут волновать Россия и Венесуэла, обеспокоенные сохранением своих политических систем. Некоторые аналитики также надеются, что снижение доходов вынудит Саудовскую Аравию пересмотреть свои программы финансирования ортодоксального ислама за рубежом. Иран пользуется моментом, чтобы увеличить свое влияние, в том числе за счет снижения и без того упавших цен, и ведет свою игру против Саудовской Аравии, безуспешно пытающейся запретить нефтяной транзит союзникам в Персидском заливе. В Большой нефтяной игре выигрывают и проигрывают, часто одновременно, таким образом, каждый ведет свою партию в сложнейших условиях, и меньше чем за два года это перевернуло геополитическую картину всего мира: вдали от Персидского залива Бразилия переживает экономические проблемы, сходные с российскими, и уже отвечает за их политические последствия.
Кто-то, однако, сейчас проигрывает и на этом все, особенно крупнейшие из развивающихся стран, тех, что использовали нефть, чтобы финансировать поддержку избирателей и свои амбиции на международной арене. Чтобы поддержать уровень жизни 2014 г. России необходима цена за баррель в 96 долларов, Венесуэле — в 126 долларов. У Саудовской Аравии были бы сходные цифры, однако ее население не столь многочисленно, система не требует даже симуляции выборов, а резервы, аккумулировавшиеся на протяжении десятилетий, более значительны. Плюс ко всему, там самая низкая в мире стоимость добычи. Россия тратит почти вдвое больше на добычу сырья в месторождениях в Западной Сибири, находящихся на грани исчезновения, при этом месторождения, на которых Россия строит свое будущее, почти все находятся в покрытом льдами открытом море или в отдаленных труднодосягаемых районах, оправдывавших инвестиции только при цене в 120 долларов за баррель. Полтора года назад после прогноза «краха мировой экономики при падении цены до 80 долларов» Путин допустил, что стоит только подождать, пока цена не поднимется до прежнего уровня, а до этого затянуть пояса потуже.
Ежедневно вечером вам будет приходить подборка самых ярких и интересных переводов ИноСМИ за день.
Найдите в контактах @inosmichannel и добавьте его к себе в контакты или
перейдите, предварительно зарегистрировавшись, перейдите на страницу канала.