Безупречные «светлые натюрморты», которые покорили семейство Медичи и всю Италию: Джованна Гарцони

Джованна Гарцони родилась в городке Асколи в 1600 году. Эта дата была установлена благодаря одной из ее работ, где был указан год создания и возраст художницы – Джованне тогда было всего шестнадцать лет. А работа входила в число ботанических иллюстраций, выполненных Джованной по заказу местного фармацевта…
Джованна происходила из известной венецианской семьи – художники, ремесленники, ученые… Первым ее учителем был отец – признанный ювелир, а вскоре к обучению девушки присоединился и ее дядя – художник, принадлежавший школе Якопо Пальма Младшего, видного венецианского мастера.




Гарцони много путешествовала. В те времена даже в Италии, отличавшейся определенным свободомыслием, такой образ жизни для женщины был на грани допустимого. Впрочем, художницу это мало волновало – как и многие другие запреты, касавшиеся женщин в те времена. В юности вместе с братом Матео она покинула родной город, чтобы отправиться в Венецию и продолжить там обучение. Молодые люди постигали тонкости каллиграфии под руководством художника Джакомо Роньи. Там же, в Венеции, Джованна вышла замуж… и практически сразу развелась. Доподлинно неизвестно, что послужило причиной ее расставания с супругом. По самой распространенной версии, Гарцони приняла обет целомудрия, однако семья проигнорировала желание девушки сохранить свободу. Но Джованна не сдалась и не смирилась. Брак был аннулирован в судебном порядке, а венецианцы долго еще обсуждали эту историю – так, в качестве слуха, она и дошла до наших дней. Очевидно, Джованна сумела отстоять свою независимость и впоследствии в брак больше не вступала.




Через некоторое время после развода вместе с братом она переехала в Неаполь, где ее талант был по достоинству оценен высокородными покровителями. А после Неаполя Гарцони поманил Рим – и она влюбилась в этот «вечный город», все чаще повторяя в своих письмах: «Как бы я хотела жить и умереть в Риме!». Кроме того, во время работы в Неаполе Джованна познакомилась с меценатом и коллекционером Кассиано дель Поццо, который сумел найти художнице богатых заказчиков в городе ее мечты.




Портреты, цветочные композиции и религиозные сюжеты, выписанные ею тщательно и трепетно, разлетались оттуда по всей Италии… Однако в Риме Гарцони пробыла недолго, откликнувшись на приглашение Кристины Французской, герцогини Савойской – та позвала девушку в Турин. Некоторое время она работала в Турине преимущественно в области портретной живописи, но к этому же периоду относят и первые ее натюрморты. Джованна не создавала формально собственной «школы», но в Турине ей начали активно подражать.




По-видимому, между тридцатью и сорока годами художница выезжала и за пределы родной страны, поскольку в «светлых натюрмортах» Гарцони обнаруживается влияние французских и английских художников.




Гарцони приехала во Флоренцию, когда ей было немногим за сорок, и провела там почти целое десятилетие, работая для семейства Медичи – весьма плодотворно. Одинаково была успешна она и как портретистка, и как создательница ботанических иллюстраций, работала преимущественно гуашью на пергаментной бумаге. Медичи покровительствовали естественным наукам, поэтому Гарцони выполняла немало зарисовок и набросков растений.




Уже в 1648 году историк и биограф Карло Рудольфи упоминал ее в числе знаменитых итальянских художников. Говорили, что она «назначает своим работам любую цену, какую пожелает». И ее заказчики соглашались на эти цены, отдавая должное одаренности и безупречной технике Гарцони. Она распоряжалась своими финансами весьма рационально, откладывая определенный процент на безбедную старость.
В пятидесятые годы Гарцони поселилась в Риме, где присоединилась к Академии святого Луки. Тогда она особенно полюбила писать вазы с цветами. У нее были руки художницы, но глаза ученой – и потому каждый цветок был выписан четко, детально, но не сухо. Лепестки прозрачны и легки, листья трепещут от легкого дуновения ветерка…




Гарцони прожила двадцать лет в Риме – как и мечтала в юные годы. В 1670 году она скончалась, завещав все свое немалое состояние Академии святого Луки, и была похоронена в своем любимом городе, в церкви Святых Луки и Мартины.
И своей жизнью, и живописью своей Гарцони разрушала все гласные и негласные законы своего времени. Работы Джованны Гарцони значительно отличались от того, что создавали ее современники и современницы. Последние во многом могли бы быть ей благодарны – именно Гарцони была первой женщиной в Италии, начавшей заниматься натюрмортами и ботанической иллюстрацией.




Натюрморт, как и пейзаж, долгое время считался вторичным жанром, однако эксперименты и новшества Гарцони выходили не только за пределы жанровых ограничений, но и спорили с устоявшимися приемами живописи барокко. Барочные натюрморты писались на темном фоне, но таких работ она создала не так уж много.




Зато оставила после себя множество рисунков темперой и гуашью на пергаменте – рисунков, где переспелые груши и бобовые стручки, роскошные букеты и старинная посуда красуются на светлом фоне, будто выхваченные цепким взглядом художницы в разгар солнечного летнего дня.




Знаменитые «тарелки» Гарцони созданы были по заказу все тех же Медичи, но уже в римский период ее творчества. Она, безусловно, с особой тщательностью выписывала детали и тонкие переходы оттенков, нежные текстуры, изысканные орнаменты – но в то же время виртуозно передавала золото солнечных лучей, тепло летнего полдня и воздушность пространства. Главным ее инструментом были не кисти, а свет. И в этом Джованна Гарцони, странница и бунтарка, опередила искусство на долгие, долгие годы…

Текст: Софья Егорова.