К 100-летию ВЕЛИКОГО ГОРЦА! Санкт-Петербургское издательство «ПОЩАДЬ ИСКУССТВ» выпустило в свет первую книгу первого академического издания «Азанбек Джанаев жизнь в искусстве», посвященного летописи жизни и творчества гения иронского (осетинского) народа. «Он сумел отыскать Золотой ключ к генетическому коду этноса, задав тем самым стандарты для визуальной культуры народа, продолжая славные традиции кобано-тлийского, скифо-сарматского искусства» Это о нем – Азанбеке Васильевиче Джанаеве, выдающемся представители мирового изобразительного искусства и мировой культуры, Народном художнике РСФСР повествует коллектив авторов Института национального развития им. Царазон Ас-Багатара, Благотворительного фонда культуры им. Азанбека Джанаева и Художественнного музея им. Махарбека Туганова (З. Г. Джанаев, А. А. Джанаева, Л. Г. Фидарати, Х. Г. Дзанайты). Издание подготовлено по замыслу профессора Георгия Георгиевича Джанаева. Вышедшее в год 100-летия (2018 г.) Мастера уникальное издание впервые раскрывает мировоззренческий взгляд ХУДОЖНИКА на мир и вселенную, дается краткое искусствоведческое толкование его художественных произведений. Впервые вводимые в литературный и искусствоведческий оборот не публиковавшиеся ранее материалы позволили документально уточнить день и год рождения самого художника (24 мая 1918 г.), установить его непосредственное участие в создании ряда художественных произведений, вскрыть истоки его противостояния с власть предержащими. Биография А. Джанаева от учебной скамьи, фронтовых дорог и до творческого цеха в общих чертах достаточно известна. Она во многом типична для времени, в котором он жил. Вместе с тем, это только внешняя, житейская ткань, на которую легла его настоящая творческая биография. Последняя раскрывается, прежде всего, в его многочисленных работах, в причинах, побудивших художника на их создание, в его профессиональной и личностной эволюции. Впервые публикуемые воспоминания современников – искренних почитателей его таланта, дневниковые записи, фотодокументы, письма и высказывания самого художника артикулируют ключевые этапы этой творческой биографии. Они позволяют уточнить не только время рождения того или иного шедевра от замысла до его высокохудожественного воплощения, но и узнать доподлинно всю подоплеку их создания, погрузиться во внутренний психофизический мир Азанбека и тем самым лучше понять отображенные в них идеи. В процессе многолетней работы перед нами исподволь раскрылась величайшая, по своему трагическому героизму, многоликая фигура мастера. Поэтому основной посыл издания заключается в стремлении доподлинно передать не только главные вехи в его сложной биографии, но и показать основные идеи и мотивы, которые двигали его неповторимым творчеством. Мы надеемся, что только на этой объективной основе удастся вывести его творческое наследие из ничем неоправданного забвения. Визуальный, созерцательный анализ художественных работ А. В. Джанаева позволяет выявить всю силу и общественно-политическую значимость его магического искусства. Искусства, необъяснимым образом, выводящего на скрижалях человеческого сознания – бессмертными не рождаются, бессмертными становятся. Творческое наследие Джанаева столь многогранно и значимо, что оно и сегодня оказывает неизгладимое впечатление на каждого кто с ним соприкасается. Трудно остаться равнодушным при созерцании его полотен, которые во многом раскрывают сущность сложнейших культурных, социально-политических процессов современности. В этой связи чрезвычайно актуальным является определение места Азанбека Васильевича в социокультурным пространстве Алании-Осетии и значения, которое имеет его творчество для нациостроительства ир-ас-аланского народа. Если итальянский народ ассоциируется у нас в первую очередь с именами Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэлем, испанцы – с именами Сальвадора Дали, Диего Веласкеса, Эстебана Мурильо, французы распрямляют плечи и гордо поднимают голову при упоминании имен Клода Моне, Ренуара, русский человек становится возвышенней и значимей в собственных глазах при обращении к творчеству Репина, Сурикова, Крамского, то применительно к Алании можно сказать, что Азанбек Джанаев выступает ее художественным венцом. Сложно найти другую фигуру в нашем изобразительном искусстве, которую можно было бы поставить вровень с этим исполином, словно вышедшем из эпохи Античности. Эпохи, где воспевание героев и героического являлось альфой и омегой духовной жизни общества. Нет сомнения в том, что и с великими воителями эпохи Возрождения он тоже был бы на равных. Его духовно-нравственные убеждения были простыми и крепкими и вытекали они из того традиционного воспитания, которое он получил в своей семье. Мастер смотрел на события прошлого и настоящего своего народа глазами историка, философа и, что немаловажно, глазами патриота и гражданина. Именно это обстоятельство придало его творческому наследию необычайную цельность и востребованность. Запечатленные им величаво-трагические образы и вехи в истории иронского (осетинского) народа, проникая в самые потаенные уголки человеческого сознания, несут в себе радостный свет душевного просветления и очищения. По-видимому, в этом и заключается непреходящее значение его творческого наследия, будь то графика, живопись, скульптура или кинематограф. Все растущий интерес у нашего современника вызывают созданные Мастером духоносные образы знаменитых героев Иронской Нартиады. Эти образы способствуют правильному прочтению и пониманию Нартовского эпоса в философском, духовном смысле. Нисколько не умаляя роли и заслуг его предшественников, следует сказать, что именно Азанбеку Джанаеву было суждено адекватно передать своими методами духовный мир героев Нартиады, а через него – мировоззренческие устои ир-ас-аланского общества. «Как эпический персонаж иронского эпоса – прекрасный нарт Ацамаз, оживляющий игрой на свирели дремлющую природу, возвращая радость жизни растениям, животным, людям, Азанбек Джанаев творит с помощью своих волшебных красок настоящее чудо, оживляя страницы истории, создавая галерею образов национальных героев, вдыхая новую жизнь в символические характеры народного эпоса» Близость трактовки художником внутреннего, идейного содержания Нартовского эпоса и его эпического изложения, тождество чувственного и идейного восприятия его сюжетной линии предопределило единство стиля. И в эпических сюжетах Нартовского эпоса, и в картинах Азанбека нельзя оторвать идею от формы, логическое от чувственного. Азанбек Джанаев был далек от механического восприятия сюжетов Нартовского эпоса. Он воспринимал его, согласуясь с положением, согласно которому в мифах, как и в поэзии, отражены глубинные первоосновы бытия человека. Руководство этой сентенцией позволило ему уйти орт общепринятой в изобразительном искусстве гиперболизации форм в изображении сюжетов и героев Нартиады. Тем самым художнику удалось максимально сблизить персонажи Нартовского эпоса с народом, его создавшим, наглядно показать их этноисторическую, этногенетическую преемственность и тождество. По существу, Азанбеком Джанаевым в первой половине XX столетия художественными методами была решена задача, которую корифеи отечественной и зарубежной гуманитарной науки смогли решить спустя десятилетия. Такова была сила и мощь его всеохватывающего таланта, сочетавшегося с глубоким знанием истории, этнографического материала. Поэтому художника с полным основанием можно считать и выдающимся нартоведом. Все вышеперечисленные грани таланта А. В. Джанаева являются выражением основополагающей идеи североиранского суперэтноса – Жить ради Подвига. Подвига, олицетворяющего победу светлого начала над тьмой. Именно эта мировоззренческая идея двигала его неиссякаемым талантом. «Людвиг ван Бетховен, потерявший слух, создавал божественные симфонии, Азанбек Джанаев, из-за болезни лишившись и слуха, и голоса, улавливал ведомым только ему способом «музыку сфер» и переводил ее на язык красок, воплощая в бессмертные образы» С конца 1950-х годов поиски художником новых форм самовыражения в искусстве завершаются созданием скульптурных произведений. Само обращение графика к монументальному искусству – явление крайне редкостное. Не рискуя потерпеть фиаско, такой разброс творческих интересов могли себе позволить, разве что, только титаны эпохи Возрождения и Просвещения. Азанбек идет на этот творческий эксперимент и вновь выходит из него победителем. По существу, все его скульптурные произведения следует отнести к явлению исключительному, определяемому нами как "объемная монументальная графика». К сожалению, этой стороне его дарования, не суждено было воплотиться в полной мере. «Единожды, еще в юном возрасте, поднявшись до художественно-эстетического, визуального осмысления первообразов, «оседлав» покровителя муз и вдохновения – крылатого Пегаса, он не терпел фальши не только в искусстве, но и во взаимоотношениях с людьми, не признавал низкопоклонства» Интересны и неповторимы киноработы Азанбека Джанаева. В этом новом для себя творческом амплуа Джанаев предстает мастером с большой буквы, создателем первого полнометражного художественного иронского (осетинского) в прямом и переносном смысле этого слова национального фильма «Осетинская легенда». «Случилось неожиданное: впервые в нашей стране любительский полнометражный фильм вышел на всесоюзный экран» Выступив в роли автора сценария, режиссера, оператора и художника он в буквальном смысле слова ворвался в мировую кинематографическую элиту благодаря своей первой работе, снятой к тому же на собственные средства. Небывалый случай в советском и мировом игровом кино. «На фильм «Осетинская легенда» в Осетии, в республиках Кавказа зрители ломились. Он получил прокат по всей территории Советского Союза и был закуплен десятками стран Ближнего Востока, Азии и Европы. Это был триумф всей Осетии, Кавказа и человека, который как-то заметил, что успех любого дела в абсолютной мере зависит не от технической оснащенности, а от таланта, и был прав» С первых самостоятельных шагов в искусстве и до последних лет жизни он находился в центре художественной жизни Иристона, влияя на ход событий, на творческую практику художников, их мировоззрение и эстетические концепции. Когда размышляешь о феномене такой личности, силясь понять природу питавших его соков, приходишь к осознанию того, что это соки родной земли, стихия народной культуры, что сформировать такую глыбу могло только уникальное мировоззрение – Ирон агъдау и порожденное им мифопоэтическое наследие ир-ас-алан. Вплетенное в ткань культурной традиции духовное знание древних ариев/иров, проливающее свет на основополагающую тему в идеологической системе этноса – тему Пути – вот, что служило центром притяжения для Мастера. Можно подробно разбирать художественные достоинства произведений Азанбека, но необходимо понимать главное из того, что он сделал – силой своего гениального воображения вернул нации архетипические образы, на которых основывалась его духовное мировоззрение. Он сумел отыскать Золотой ключ к генетическому коду этноса, задав тем самым стандарты для визуальной культуры народа, продолжая славные традиции кобано-тлийского, скифо-сарматского искусства. «Азанбек Джанаев стал одной из ярчайших звезд в плеяде великих иронских просветителей. Его вклад в изобразительное искусство и киноискусство своего народа сравним разве что с недосягаемым вкладом великого Коста Хетагурова в области иронского (осетинского) языка и литературы. Истоки их самобытного искусства в национальных традициях, этнопсихологии и системе мышления народа, в мифологии и поэзии древней ир-ас-аланской культуры с ее неповторимой магией и загадочной образностью. Через них проявлялась, пела и печалилась душа Иристона» Джанаев Азанбек Васильевич вошел в историю, как виртуозный рисовальщик, живописец, замечательный иллюстратор, скульптор, киносценарист и кинематографист, высокоэрудированный этнограф, нартовед и историк. Он оставил после себя грандиозное по масштабам творческое наследие, оживившее целые пласты мировой истории, что дает основание отнести его к числу самых ярких представителей мирового изобразительного искусства и мировой культуры XX века.
