«Из ЕГЭ делают шоу с металлоискателями и собаками». Режиссер Петр Куркин — о своем спектакле «Симулятор школы» и проблемах современной системы образования

В Петербурге с 8 по 26 июля пройдет Международный Летний фестиваль искусств «Точка доступа». Зрители увидят перформансы из прошлого, адаптированные для современных реалий, представление, где нужно взаимодействовать с загадочными посылками, а также иммерсивный спектакль «Симулятор школы», основанный на реальных историях о принятии себя, соперничестве и первой любви.

«Бумага» поговорила с режиссером «Симулятора школы» Петром Куркиным о том, как он вместе с командой собрал более 300 рассказов об учебе, сложно ли было преобразовать их в спектакль и какой реакции публики он ожидает.

«Бумага» — информационный партнер фестиваля «Точка доступа»

— Петр, расскажите, каким будет ваш спектакль? Что увидит зритель?

— «Симулятор школы» — это иммерсивный спектакль, в котором зрителю придется погрузиться в атмосферу стандартной российской школы, снова ощутить себя в том времени и ответить себе на вопросы, на которые тогда по какой-то причине ответить не удалось.

В названии есть слово «симулятор» — это значит, что это не совсем настоящая школа.

Изначально зритель попадает в некое футуристическое пространство, похожее то ли на химическую лабораторию, то ли на место, где проводят эксперименты. Там он дает интервью так называемым клонам или дублерам. По нашей задумке, они представляют собой не совсем живых людей, а скорее часть механизма. Зритель рассказывает им свои воспоминания: кем он был в школе, как учился, какие привычки имел, с кем общался и чего хотел, а затем эти данные загружаются в симулятор и используются в спектакле. Позже, уже в другом пространстве — пространстве школы — зритель сможет отыскать самого себя, потому что ему прямо говорится, что один из клонов будет исполнять его роль. В нашем спектакле 15 учеников — это актеры и настоящие школьники, соответственно, зрителей тоже 15.

Мы очень стремились к собирательному образу школы, но внесли и конкретику. Это абсолютно реальное время, класс, который из-за коронавируса учится позже, чем обычно: с 8 по 14 июля 2021 года у него интенсив по литературе — по три урока в день (столько раз в день будут играть спектакль на протяжении недели — прим. «Бумаги»).

— Как вам пришла идея создать спектакль о школе с подобным сюжетом?

— Это довольно долгая история. В 2019 году у фестиваля «Точка доступа» была образовательная программа, а после — лаборатория, где предлагали применить полученные знания. Был конкурс экспликаций, среди которых комиссия отобрала три, в том числе мою. Нам выделили площадку в университете имени Герцена и дали техническое задание — придумать что-то связанное с баснями Крылова именно в этом пространстве. Я посмотрел и подумал, что Герцена похож на школу, и у меня возникла идея создать спектакль про школу и максимально погрузить зрителей в воспоминания об учебе.

Как было на этюде: учитель пытался рассказать что-то про басни Крылова, донести лайфхаки по поводу сложных жизненных ситуаций, а на перемене дети сталкивались с теми же проблемами. Но поскольку система не идеальна, полученная на уроке информация в реальной жизни не помогает. Многое из этого попало в спектакль.

— Проводили ли вы исследование перед спектаклем?

— Я бы не назвал это исследованием, но в театре важно опираться на что-то максимально настоящее, поэтому мы собирали реальные истории про школу как от самих актеров, так и от зрителей, в том числе в соцсетях. Всего получилось более 300 рассказов, которые разбросаны по 21 спектаклю. Это огромная работа команды.

Конечно, это и вопрос моего личного восприятия, но, мне кажется, что большинство историй — тяжелые. Не нужно делать вывод, что школа обязательно искалечит судьбу. Возможно, дело в том, что когда человеку говоришь «расскажи историю для спектакля», он на подсознательном уровне пытается вспомнить что-то драматичное и событийное.

Как ни странно, истории оказались похожи. Многие говорят про буллинг: кого-то гнобили за манерность, за то, что парень общался только с девушками, потом стало известно, что у него нетрадиционная сексуальная ориентация и всё вообще превратилось в бесповоротную травлю вплоть до выпуска. Кого-то не принимали из-за внешности, необычных интересов.

Наш спектакль будет идти семь дней, и в каждый будет представлена своя тема — по этим темам мы и просили присылать истории. Есть тема про первую любовь, и там, конечно, несколько другие истории. Вот моя любимая. Написала женщина, с которой мы не знакомы, и рассказала, что была отличницей и никогда не прогуливала уроки. Однажды она начала чуть-чуть общаться с парнем из параллельного класса, и он во время урока зашел в кабинет и попросил ее выйти. Она вышла, и он, показывая на окно, сказал: посмотри, какая погода, какая природа, какая весна, почему мы сидим на уроке? Пойдем срочно сидеть на траве, разговаривать и загорать. И это был первый и, как я понял, единственный раз, когда она прогуляла школу — по очень интересной поэтичной причине.

— Свой школьный опыт вы привнесли в эту работу?

— Мой школьный опыт делится на две части: до 7 класса со знаком минус, а после — со знаком плюс. Мне кажется, что старшая школа была для меня счастливым временем. Вообще, честно говоря, в последние годы я часто возвращаюсь к этому времени, думаю, как школа на мне отразилась. Эти размышления и вошли в спектакль.

— Получилось ли по присланным вам историям понять, как современные школьники отличаются от школьников прошлого?

— Именно по историям большого различия нет, потому что их присылали не такие уж разные люди. Все-таки те, кто захотел помочь иммерсивному экспериментальному спектаклю своей историей, это люди примерно одной социальной группы.

У нас в спектакле участвуют школьники 50 на 50 с актерами, и вот тут, скорее, можно поискать ответ на ваш вопрос. Самое судьбоносное изменение связано с финальными экзаменами — ГИА и ЕГЭ, учебный путь пришел к тестовому формату. А остальное — культурные изменения: что сейчас почти все школы закрывают на замок, дети слушают другую музыку.

— Вы упомянули, что многие истории были тяжелыми. Как вы считаете, почему у многих школа оставила травмирующие воспоминания?

— Потому что школьная система устарела и не соответствует духу времени. Это первое, что приходит в голову. Я закончил школу в 2005 году, но даже тогда образование не очень отвечало реальности. Нужны серьезные перемены, которые, кажется, никто делать не собирается.

Мир стал быстрым, интегрированным, и очень странно учить человека так, как раньше, когда у него в кармане весь мир. Когда перед тобой открыты все знания, школа должна учить думать и чувствовать. И если хорошие учителя еще пытаются научить думать, перед ними стоят другие проблемы.

Я не только режиссер, но и вместе с братом руковожу детским лагерем. К нам приезжает много школьников, и я каждый год вижу, что 11-классники в безумном состоянии. Из ЕГЭ делают шоу с металлоискателями и собаками, и у совсем молодых людей складывается впечатление экзекуции, проверки на состоятельность. Если ты сейчас провалишься, значит, не живи вообще.

Школьники ходят по репетиторам, у них нет свободного времени. Причем часто они готовятся к тому, что их не интересует. Да и вообще, они должны еще и любить, дружить — это тоже то, о чем я делал спектакль. Система говорит, что ты должен уместить себе в голову как можно больше информации, показать, что ты знаешь, а вместе с тем важно, чтобы ты был хорошим человеком — но у тебя всё меньше времени заниматься собой, своим эмоциональным интеллектом, готовиться к взрослой жизни не только с точки зрения получения информации.

У меня была хорошая школа, я благодарен своим учителям. Когда я учился, никогда не думал, что так скажу, но сейчас понимаю, что самым ценным там для меня были не только уроки. А то, как интересно может быть учиться, я понял уже в вузе.

— Что бы вы посоветовали школьникам?

— У меня есть близкий друг, который сейчас ушел из престижного вуза. Он начал работать, в том числе у нас в лагере, и понял, что это интересно, а то, что он делает в вузе, ему в жизни, скорее всего, не пригодится. Конечно, это реже встречающаяся история, чем в школе, но она хорошо иллюстрирует, что наша жизнь — про наши выборы, про то, куда мы стремимся.

Если ситуация, в которой оказывается старший школьник, противоречит его желаниям, надо делать выбор в пользу себя, а не того, чего от тебя хотят. Иногда я вижу, что это очень трагичная история: школьник знает, что от него хочет общество, но не знает, чего хочет сам.

К 18 годам ты должен быть взрослым и уметь делать взрослый выбор. Это то, к чему школа должна тебя привести, но этого как раз нет. Я думаю, что наше государство старается стать частью всех сфер нашей жизни и контролировать всё, потому что, как кажется со стороны, оно побаивается. Государству сегодня не нужен полноценно взрослый свободный человек, который может делать выбор, свободно мыслить и анализировать.

— Какой реакции от зрителей вы ожидаете?

— Я ожидаю вполне конкретной реакции, потому что я уже видел ее на эскизе. Мне запомнились два момента, о которых говорили люди: что это немного интервенция в личное пространство, но она осторожная и не вызывает раздражения, а позволяет отрефлексировать то, что еще не отрефлексировано. Меня это тронуло.

Второе, что мне было дорого: люди говорили, как расчувствовались после спектакля, плакали от воспоминаний и понимания, какое это было либо счастливое, либо очень тяжелое время. Говорили, что звонили мамам, благодарили, задавали вопросы.