Юнна Мориц. Фото из личного архива

События в Новороссии и на Украине мою жизнь не изменили. Еще весной 1999 года во время бомбежек Белграда я написала поэму «Звезда сербости», где было сказано: «Война уже идет // Не с сербами, а с нами». Поэт — это Свидетель, который не меняет свои показания в зависимости от пожеланий Америки, Европы, НАТО, олигархов, либералов, демократов и прочих «влиятельных сил». И я, как Свидетель, написала о том, что бомбежки Белграда уничтожили Международное Право методами фашизма. Этот фашизм под видом «гуманитарных» военных операций, вторжений, переворотов, цветных революций стал кровавым диктатором «мирового порядка», где один гегемон рвется возглавить планету Земля и диктовать свои «ценности, интересы, санкции».

Всё, что происходит в Украине, — документальное свидетельство «мирового порядка», который гримирует фашизм под героев национально-освободительной войны, сжигая людей живьем, убивая мирное население, продвигая войска НАТО вплотную к границе России, при этом истерически вопя, что Россия придвинулась вплотную к войскам НАТО. Русофобия стала главной идеологией этого фашизма. «Воняет ненавистью к России», — так называется мое эссе, которое, несмотря на все запреты, было переведено на греческий язык и напечатано в Греции. Я всегда была и буду честным Свидетелем, поэтому для меня ничто не изменилось, я честно пишу: «Русофобия — это фашизм».

Ненависть к России внедрялась под видом «исторических дискуссий» (лучше было сдаться полякам, Наполеону, сдать Ленинград, Сталинград — были бы давно в Европе). В этих «исторических поисках» — кому бы России сдаться, чтоб в Европу протечь? — неслабо участвовали русофобские «интеллектуалы», эксперты, консультанты, политологи из России. Они в Москве абсолютно легально и легитимно печатали статьи с проклятьями в адрес России. У них была такая диктаторская свобода слова, что любое с ними несогласие, инакомыслие мгновенно объявлялось маразмом, болезнью головного мозга, сумасшествием, деменцией, шизофренией. То же самое было во время бомбежек Белграда, — ничто не меняется. У меня есть стихи «Яд уступок», где я свидетельствую, что все уступки фашизму приводят к полному разгрому и поражению страны, уничтожению ее Права на Жизнь.

Санкции — это бандитский способ заставить Европу покупать американские углеводороды, вытеснив из Европы Россию, чтобы нанести удар по российской экономике, резко ухудшить условия жизни российских граждан и загнать их на майдан. Майдана в России не будет. От западных санкций я не падаю в обморок, и мурашки ужаса не бегут ни по мне, ни по моим близким, потому что у нас нет идиотских мыслей о том, что «элитарное потребление» — свойство выдающегося ума и таланта.

Для меня эти события — никакой не источник вдохновения, а гегемонская мерзость и наглая агрессия. Но у меня есть драгоценный Читатель, для него я работаю противоядием от русофобской отравы, которая — самое настоящее «боевое отравляющее вещество». Я постоянно публикую на своем официальном сайте, на своих страницах в Facebook и «ВКонтакте» стихи из цикла «Не для печати», которые — поэтская спецзащита и антидепрессант, а также противозанудное средство от психологической войны. Эту войну объявили России «коллективный Запад» и отечественный русофобский обком.

Я была в Киеве последний раз 12 лет назад на своем авторском вечере в Консерватории. Поехать туда еще? Смеетесь? Меня в лучшем случае не пропустят их погранцы, а в худшем — подсунут пулемет, гранатомет и прочий помет, учинят «правосудие» и сделают контрольный выстрел. На Украине всё еще только начинается, еще не выкопали все рвы и ямы для зачистки от тех, кого убивают фашисты, внезапно ставшие героями национального освобождения.

Какой помню я Украину? У меня об этом стихи «Другая Украина»:

Украина у меня — другая,

Вам такой вовеки не видать,

Там хожу я в школу, полагая,

Что в живых остаться — благодать!

Кончилась война, иду за хлебом,

Корка хлеба — счастье, без вранья!

Всю дорогу я слежу за небом,

Где бомбили Киев и меня.

Украинским языком владея,

Вряд ли я сумею той порой

На вопрос ответить прохиндея:

Первый он язык или второй?..

Всё известно мне о Бабьем Яре,

Всё ему известно обо мне.

Только Киев мой — не эти твари,

Что прислугой были Сатане!..

Я хожу за книгами к монахам,

В этих книгах — ижица и ять.

Книжное дитя способно страхам

Лучезарно противостоять.

У меня — другая Украина,

Вам такая — даром не нужна!

В этом я нисколько не повинна,

Каяться за это — не должна!

Неповинна памяти лавина,

Горловина соловья нежна.

У меня — другая Украина,

Вам такая — даром не нужна!

У меня — другая Украина,

И Россия в этом не повинна…

Россия с Украиной не ссорилась. Не Россия ссорилась с Украиной! Запад, особенно Польша, всегда будут делать всё возможное, чтобы не было никакого единства славянских народов. У Польши опять воспалилась «особая историческая миссия» — стать Великой Польшей и занять место России. Флаг им в руки и вперед! Они очень нервные. А русский мир никогда не будет ничьей колонией, и в этом суть! Россия не сдается. «Война двенадцатого года // Настала — кто тут нам помог? // Остервенение народа, // Барклай, зима иль русский Бог?»

Сейчас ничего предсказывать нельзя и даже опасно. Власть на Украине — одноразовая, как бумажная посуда. Бегают вооруженные банды, отстреливают кандидатов. Страна сама себя разгромила, граждан своих ненавидит и убивает, и всё это вместе — их путь в Европу, прости Господи!

Мир там наступит лет через 25–30. Русофобия там останется главным историческим психозом. А «коллективный Запад» постоянно будет воевать, бомбить, вторгаться, устраивать вооруженные перевороты, пока не появится блок сильного противовеса. И только тогда исчезнут террористы, которые всегда действуют там, где выгодно гегемону.

Когда террористы, зверствуя, отрезают головы западным журналистам, путешественникам и посольским служащим, гегемонская военщина плюет на это с высокой колокольни, умножая свою добычу и прибыль, удовлетворяя свои ненасытные интересы и являясь точно таким же террористом в борьбе за свою власть над планетой.