Видео: Из дерева и кирпича: как развивалась архитектура 19 века

В 19 веке в Россию продолжали проникать разные европейские традиции. Это отразилось и на архитектуре, в которой смешивались разные стили, элементы, переосмысливались функции зданий, непосредственная роль архитекторов. Подробнее об изменениях в этом направлении искусства узнаете из краткого конспекта лекции просветительского проекта «Восемь кленов» «Архитектура. Ключевые строения 19 века в Москве и области».

Сегодня мы поговорим об архитектуре Золотого века. Это устойчивое понятие сложилось в истории архитектуры и истории культуры. Начинается Золотой век русской архитектуры одновременно с началом правления Александра I, заканчивается в середине правления Николая I. Любое течение, любое движение в архитектуре не может возникнуть по приказу кого бы то ни было. И точно так же не может быть отменено по щелчку пальцев. Оно имеет свои предпосылки, логику развития.

До какого-то момента Россия жила довольно изолированно. В момент нашествия в Смутное время войск с территории Польши мы взглянули на разного рода обычаи и расширили свои связи. Новые люди привезли свои цивилизационные коды. И эти коды — манера жизни, уклад, организация внутренних пространств, защита жилища, обеспечение его теплом и прочие вещи — сразу после Смутного времени стали расширяться. Среди тех, кто пытался покорить тогда Царскую Русь, было довольно большое число военнопленных, которые остались на территории Москвы. Они стали селиться, например, в Мещанской слободе. Это сейчас находится в районе Проспекта Мира, непосредственно за Сухаревской площадью в сторону улицы Гиляровского. Иностранцы организовывали там свой миропорядок. Естественно, что они строили свой, отличный от Москвы, образ.

Второй куст иной архитектуры сложился в городе Кукуй. Город Кукуй — это часть Москвы, располагающаяся между Доброслободской улицей и Набережной реки Яуза. Там было довольно большое количество иностранцев, при этом слобода называлась Немецкой, и улица носила название «Немецкая». Немцами назывались все те, кто не умеет разговаривать на русском языке.

Дальше происходит следующая вещь. Алексей Михайлович Тишайший, и предшественник его Романов Михаил, пытаются перенять европейские порядки. Но одновременно с принятием европейских порядков они нуждаются в том, чтобы расширить, в том числе, связи с европейскими странами и пригласить как можно больше иностранных специалистов.

В чем, на тот момент, судьбоносными были отличия, в том числе, для архитектуры? Отличия заключались в упорядоченности. У нас строительные бригады измеряли все при помощи собственного тела. Аршин, сажень, пядь — это меры длин, которые использовались. В Европе к этому моменту появились линейки, измерительные материалы. Кроме того, там роль архитектора не оспаривалась. При строительстве любого сооружения необходим архитектор, который занимается переустройством тех же самых палат.

Алексей Михайлович решил от Кремля до Коломенского выставить образцовые версты, отмерив их и упорядочив, сказав, что в версте будет столько-то саженей, и что они должны быть измерены. Петр забрал это себе на вооружение и вывел на первый план архитектора. Сделал он это, как это часто бывает, через своих приближенных и родственников. В частности, известен такой феномен как «московское» или «нарышкинское» барокко. Это название стиля, переходящего от традиционной русской архитектуры к европейской архитектуре барокко.

Но в этот момент говорить о том, что архитектура пришла в Золотой век, еще невозможно. Она представляла собой гремучую смесь из русских традиций. Причем заимствуется самое выразительное. Эти заимствования привели к тому, что люди довольно быстро, как это бывает, поняли, что им неудобно жить в домах. Их сложно отапливать, например. Современные потолки высотой 3 метра могут быть протоплены только при помощи двух подвод дров в течение зимнего сезона. То есть это может позволить себе только богатый человек. И дворцы с большой инсоляцией, с большими широкими окнами нуждаются в том, чтобы их еще сильнее топили. И если климат условной Шотландии не столь суров, или же Испании, то у нас нужно предусматривать большое количество каминов и, соответственно, большое количество затрат на содержание такого дома.

Хотите узнать, как выглядела жизнь дворян в XVIII веке на самом деле? Читайте статьи в просветительском проекте «Университет 8 кленов». Там мы собрали главные материалы о жизни и быте русских дворян.

Перелом в подходе к архитектуре, на мой взгляд, приходится как раз на начало царствования императрицы Екатерины Великой. Она пытается решить проблему беспризорных детей. В Москве это всегда было проблемой. Императрица по представлению своего ученого секретаря Ивана Бецкова, задумывает построить в Москве воспитательный дом. Ансамбль воспитательного дома располагается на Москворецкой набережной. Сейчас он завешен, к сожалению, черной сеткой, потому что он вошел в реставрацию.

Параллельно с этим, в Москве начинает активную деятельность в качестве первого главного архитектора города Николя Легран. Он молодой, рьяный, пытается предложить Екатерине Великой сценарий, по которому можно быстро преобразовать город. И он же предлагает построить московский Кригскомиссариат. Это великолепное здание, сохранилось до сих пор. В нем всегда располагался штаб Московского военного округа. Оно находилось тогда немного на отшибе, близ реки, чтобы было легко загружать вооружения и привозить всякого рода зерновые запасы. И эта архитектура — она целиком и полностью, конечно, европейская, потому что построил этот проект Николя Легран. Следующее, что предложил Николя Легран на каком-то из советов, — построить резиденцию.

Екатерине II негде было остановиться в нашем городе. Она жила во временно построенном дворце на месте нынешнего Музея изобразительных искусств имени Пушкина. И она решила основать Царицыно. Екатерина отдала распоряжение действовавшему тогда на территории Москвы талантливейшему архитектору Матвею Казакову начать строительство Большого Кремлевского дворца. Сначала она отдала это распоряжение Баженову, они вместе работали. Но Баженов был отстранен от работы с главным зданием, главным, вернее, ансамблем Царицыно.

Итак, у нас есть две плеяды архитекторов. Среди них Баженов, который разложил Кремлевскую стену и собирался вывести Большой Кремлевский Дворец непосредственно к глади Москвы-реки. Потом от этого отказались, и Большой Кремлевский Дворец перестраивал уже через 50 лет Константин Тон. И он предстал перед нами в том виде, в котором мы его сейчас видим. Тогда появляется замечательное строение, которое пережило войну 1812 года, Странноприимный дом Шереметева. Строил его заказчик Останкинского дворца. И тогда же появляется здание, которое дошло до нас, — Яузская больница. Это здание конца XVIII века, перелицованное уже после пожара 1812 года.

Дальше происходит всем известное нашествие Наполеона на Россию. Великий пожар. Среди этого пепелища появляется одна плеяда архитекторов, которые с 1812 года начинают отстраивать город. И в возрождении они учитывают одну очень важную вещь: они делают некоторый прототип, скажем так, быстровозводимой конструкции. Они создают безымянные наборы для постройки домов. Это так называемые «образцовые особняки». Еще с начала правления Александра I стали появляться образцовые альбомы. Вообще, образцовые альбомы придумала Екатерина Великая, когда решила все города привести к единоначалию: большая ратушная площадь , от нее отходят лучами улицы. Вот она занималась планами городов.

Москва пострадала от пожара. В первую очередь нужно было кинуть силы на восстановление городских институций, от которых зависит весь город: это больницы, учебные заведения, общегородские органы управления, возобновление того же самого Кремля. В Москве до революции было 6 кривоколенных переулков. Это противопожарная мера: ветер не так сильно дует, когда ему надо заворачивать, и огонь не перекидывается со строения на строение. Кроме того, нужно было поддерживать патриотический дух. Для того, чтобы его поддерживать, необходимо было воздвигнуть здание, которое построил иностранный архитектор Августин де Бетанкур, — Московский Манеж.

Деваться Осипу Бове, который возобновлял город, было решительно некуда. И для того, чтобы каким-то образом все это преобразовать, он предпринял ряд отчаянных шагов. В частности, он предложил первую форму государственного частного партнерства в городе. Все люди, чьи участки выходили на Садовое кольцо, получили распоряжение организовать перед своим домом палисадники. Оно потому Садовым кольцом и называется. Было определено, какая трасса у кольца, и сколько именно отдается на палисадники. Появился, например, уникальный ансамбль Усачевых-Найденовых.

В каждой префектуре и в каждой управе появились типовые проекты. В чем была суть? Ты приходил в управу и говорил: «Я хочу получить разрешение на постройку здания. У меня есть необходимость в стольки-то комнатах или во стольки-то флигелях». Тебе говорили: «Да, хорошо, мы дадим вам разрешение, если вы будете строить по образцовому проекту». Образцовый проект не предполагал взаимодействия с архитектором. Архитектор рассчитывал — и тебе продавали это как пакет. Анонимизация проекта и превращение его в образцовый исключило взаимодействие с архитектором, которое могло бы затянуть строительство. В задачу входило как можно быстрее отстроить дома. Для того, чтобы они не были типовыми, люди получили возможность обращаться в лепные мастерские. Они приходили и говорили: «Две кариатиды, два льва, и еще, пожалуйста, вот этих гиппокампов — давайте я их прикреплю у себя на фасаде». И это все потом укрывалось штукатуркой и раскрашивалось. Образцовых особняков осталось в Москве не очень много, но они остались. Наибольшее число из ныне известных располагается в районе Покровки и Маросейки и в районе Гагаринского переулка, ну, в общем, в районе Хамовников.

Параллельно с этим, естественно, стали появляться и крайне значимые и важные вещи. Например, Храм Христа Спасителя. Представьте себе, что мы победили в войне, эту победу надо как-то зафиксировать. Причем сделать так, чтобы мы отметили еще и тех, кто погиб в этой войне. И мы должны создать храм, который отмечает подвиг защитников Родины. Иностранный архитектор создает нечто, похожее на колоссальный греческий храм, совсем не в русской традиции. Но в принципе это устраивает Александра I, который начинает искать место для этой постройки. И предполагает, что это будут Воробьевы горы. Но затем он умирает в Таганроге, случается восстание декабристов, и к теме почтения подвига русского народа в освободительной войне подходит во второй итерации уже Николай I. Николаю I не нравится проект далекого от понимания проблемы архитектора. И он призывает своего любимого придворного архитектора Константина Тона воздвигнуть Храм Христа Спасителя и для этого покупает участок у Алексеевского монастыря, который перевозит на территорию Красного села, то есть на станцию метро Красносельская. В ближайшее время здание монастыря войдет в реставрацию, Институт океанографии будет уничтожен, конструктивистский, и, соответственно, сам храм воссоздадут на Верхней Красносельской улице. И дальше вот этот храм начинают воздвигать по определенным законам. Соборное здание должно обладать уникальной акустикой, потому что туда приходит очень много людей. И если раньше храм в сечении напоминал яичко, то есть пространство внутри позволяло превратить это помещение в большую колонку. И певчие, выходя в центр зала, при помощи реверберации, которая заложена в архитектуре, получали возможность поговорить со всеми в храме. Можно было и сказанное шепотом услышать у стен. А сейчас стенки сделаны по прямой. Более того, из монолитного бетона, который отражает совсем иначе, чем кирпич. И он не шепчет.

Второй поиск пути был в появлении так называемого краснокирпичного стиля. Когда я говорил о том, что в сознании большинства людей Кремль никогда не был красным. Он стал красным только при большевиках. А до этого люди относились к каменному строению как к голому, если на нем нет слоя штукатурки. Это отчасти оправдано, потому что иногда раствор выдувается между кирпичами, и для того, чтобы иметь возможность эти кирпичи оставить на месте, и они не упали и не разрушились, и влага не проникала, нанесение штукатурки осмысленнее технически.

Краснокирпичный стиль появился тогда, когда стало понятно, что денег на штукатурку нет. Вернее не столько на саму штукатурку, сколько на обновление штукатурки потом. И качество кирпича стали повышать. Его стали, например, пережигать, превращать в клинкерный кирпич;. Недавно власти Москвы в районе Пушечной улицы обнаружили клинкерные мостовые, этот кусочек сохранили, и мы теперь с вами тоже можем пойти полюбоваться, как это было устроено. Там кирпичи елочкой лежат.

Если дворянин мог продать деревеньку или пару крепостных и на вырученные деньги отремонтировать трещину на фасаде, то у купцов, естественно, не было этих крепостных, и нужно было что-то другое продавать. Поэтому они начали использовать декор из кирпичей. То есть экономить на материале и в принципе руководствоваться почти что конструктивистскими принципами. Когда сила, ну, то есть когда тяги какие-нибудь становятся сами декором.

Дальше, как вы знаете, наступило время другого большого стиля, который был очень короткий, но который нас всех впечатляет,. Я говорю о модерне. И, наконец, еще одно пережитие Золотого века произошло уже в эпоху между 1932 и 1955 годом. Но это уже другой этап.

Мы публикуем сокращенные записи лекций, вебинаров, подкастов — то есть устных выступлений.
Мнение спикера может не совпадать с мнением редакции.
Мы запрашиваем ссылки на первоисточники, но их предоставление остается на усмотрение спикера.