Хотел стать лодочником. Грустные истории из жизни весельчака Зиновия Гердта

21 сентября – день рождения народного любимца, артиста вне моды и настоящего человека. Со своим рецептом счастья, доступным каждому.

Не любить Зяму, как представлялся при знакомстве сам Гердт, было нельзя. А уж как он любил людей! Вот где было настоящее искусство! При безусловной узнаваемости и сумасшедшей популярности народный артист не был недосягаемой звездой. Он был доступен любому, кто шёл к нему с открытым сердцем. Но терпеть не мог, когда «по­клонник», перейдя границы, хлопал по плечу или чиновник возносился к небесам. Таких Гердт ставил на место. Иногда с тонкой иронией, а порой и жёстче.

В его хлебосольном доме (пирог с капустой и водка обязательны!) бывали не только артисты, режиссёры, поэты, драматурги – Зиновий Ефимович с удовольствием общался с учёными, любил молодых, подпитываясь их энергией. Даром что у него и своей было столько, что мог бы делиться. Он и делился. Анекдотами и байками, впечатлениями о фильме и спектакле, рассказами о жизни и людях. О, скольких он знал! Со сколькими дружил! Великолепный рассказчик (но не балагур и хохмач), Гердт, как никто, умел слушать. Иногда, взяв вожжи в руки, вскоре отпускал их, дав возможность проявить себя другим. А сам со стороны наблюдал: что человек рассказывает, как мыслит, какие расставляет акценты. Будто именно это было самым важным в жизни.

Публикация от Культурология (@kulturologia.ru)

Можно было бы подумать, что артист собирал профессиональную копилку. Как рассказывают некоторые: пошёл на похороны – запомнил эмоцию, жест, вдруг пригодится на сцене или в кино. Всё это было и у Гердта. Но не так нарочито, что ли.

Шутка сказать: полжизни этот артист работал только голосом! Он был гениальным конферансье в «Необыкновенном концерте», сыграв его невероятное количество раз на всевозможных языках, и, говорят, ни разу не повторился. Он дублировал героев ино­странных лент, читал закадровый текст, озвучивал мультфильмы. И всегда со знаком качества. Как скажет потом Константин Райкин: если участвует Гердт – пустым фильм быть не может.

Всё так. Но на сцену кукольного театра Образцова Зиновий Гердт выходил только на поклоны. В кино начал сниматься в 42 года, а значимые, по его мнению, роли сыграл и вовсе после 50 – в «Фокуснике» Петра Тодоровского и «Золотом телёнке» Михаила Швейцера. Потом будут десятки работ у лучших режиссёров, многие картины со временем назовут классикой. Но большими ролями артиста не избалуют.

Талант любить

Не герой-любовник – совсем не красавец, ростом ниже маленькой женщины, хромой инвалид (после ранения на войне и 11 операций одна нога стала на 8 см короче другой), Гердт тем не менее получил всё сполна. И в профессии (хотя, конечно, недоиграл), и в личной жизни. Говорят, у него было пять браков с разной степенью официальности, сам он отмечал только два: довоенный, с рождением сына. И выросший из короткого служебного романа – с арабистом Татьяной Правдиной, дочь которой Гердт без долгих раздумий записал на себя. Татьяне он просто не оставил выбора. Но ведь и она разглядела в нём Судьбу. Сразу.

Спустя годы Татьяна Александровна призналась: «Любовь – талант, который даётся лишь небольшому количеству людей... В нём было чрезвычайно мощное мужицкое начало – то, что называется «сексапил», и устоять дамы могли с трудом. Мне нередко говорили: «Какой замечательный у вас муж!» На что я отвечала: «Я вас понимаю... » Достаточно было нескольких минут общения или хотя бы присутствия рядом с этим человеком, чтобы стало понятно: таких, как Гердт, мало.

И не потому, что великий артист (с образованием ФЗУ), замечательный муж, хороший друг, франт. Главным качеством, которое отмечали в Гердте все, кто его знал, была совестливость. Такое забытое понятие, редкое в эпоху мессенджеров, интернет-неграмотности, необязательности... Судьба уберегла Зиновия Ефимовича, не дав ему пожить в «эту пору прекрасную». Он бы не смог к ней привыкнуть.

Однажды на телестудии случилась неприятная история. Автор передачи пришёл к артисту поплакаться в жилетку. Гердт стал успокаивать: «Ну что вы, они не посмеют применить к вам репрессии. Не решатся... » – «Почему же?» – недоумевал коллега. «Как почему? Им же потом руки никто не подаст».

В словах артиста не было ни грана иронии. Он действительно считал, что угроза неподачи руки может кого-то остановить от совершения подлости. Всегда боролся за справедливость. Хоть и не всегда успешно. В театре Образцова мог сказать на собрании: «Вот эти актёры играют превосходно, надо прибавить им жалованье... » Ни от кого не терпел лжи и сам не боялся говорить правду. Перед очередными гастролями за границу Зиновий Гердт вдруг узнал, что актёра N оговорили и он отстранён от поездки. Понимая, что без него как без ведущего актёра театра гастроли пройти не могут, Гердт положил на стол Сергея Образцова загранпаспорт: «Если не поедет N – не поеду и я». О последствиях не думал. Да, он был настоящей звездой кукольного театра, но, в конце концов, худрук не выдержал и отправился в Министерство культуры: «Или я, или Гердт»...

Зиновий Ефимович не стал выяснять отношения. Просто тихо ушёл. Теперь он мог больше сниматься, встречаться со зрителями. Удалось ему поиграть в Театре им. Ермоловой и в «Современнике». В последние годы Гердт с удовольствием приглашал интересных людей в авторскую передачу «Чай-клуб». Кандидатуры отбирал сам. И, если не знал человека, непременно наводил справки. Принцип был такой: у Гердта пьют чай только те, в чьей порядочности он уверен.

Публикация от Николай Подосокорский (@podosokorsky)

Умирать не страшно

В детстве Зяма хотел быть лодочником. Но получил профессию электрика. А прославился как актёр. Признавая, что его все и всегда узнают, он как будто не замечал собственной популярности, страшно стеснялся, когда кто-то из уважаемых им людей говорил комплименты. Для других он мог достать всё что угодно. А сам с женой и дочкой долго мыкался по углам, не имея своей квартиры.

На закате жизни Зиновий Ефимович сказал кому-то: «Мало сделал». И сомневался, правильно ли когда-то выбрал профессию. Это не было лукавством, наигранностью. Больше всего на свете он любил читать стихи. Знал тысячи наизусть. Пушкина, Блока, Самойлова, Пастернака. Однажды чуть не подрался со Швейцером: «Ноги моей больше не будет в этом доме! Здесь путают Блока с Пастернаком!»

Он всегда старался говорить правильно, исправлял чужие ошибки. «Чем бы я хотел по-настоящему заниматься, так это рассказывать людям о русской поэзии... Моё хобби – русский язык, родная речь. Моя библиотека в основном состоит из стихов и русских словарей. Словари – любимейшее чтение. Хватило на целую жизнь».

Последние шесть лет артист тяжело болел. Жена и дочь скрыли от него смертельный диагноз, вели себя, как прежде. И он не подвёл их – продолжал много работать, водил машину без специальных приспособлений. И только в конце жизни пересел на инвалидную коляску, уже не в силах передвигаться. Предчувствуя скорый конец, друзьям Зиновий Ефимович сказал: «Умирать не страшно. Просто хочется, чтобы всё у нас было хорошо и вы остались жить в нормальной, благополучной стране». А Татьяну, с которой прожил 36 лет, пожалел: «Как тебе будет без меня плохо, моя девочка!»

21 сентября 1996 г. Гердт собрал друзей на творческий вечер. Чтобы попрощаться. Зал стоя провожал великого артиста, многие не скрывали слёз. А он, едва зайдя за кулисы, рухнул на руки Татьяны. Но в октябре ещё снимался в «Чай-клубе». Со страшными болями, которые уже нельзя было ничем снять. Перед камерой сидел Артист, которого принесли на руках. Он шутил, много импровизировал. Но когда камеру выключили, снова превратился в больного человека. «Ты только что был таким энергичным!» – удивилась жена. «Когда старая цирковая лошадь слышит фанфары, она встаёт на дыбы. Это кураж».

Через месяц Зиновия Гердта не стало...