Сергей Ливнев: «Тот, кто не досмотрит фильм «Ван Гоги», так и не узнает, почему он так называется»
С 2 по 10 июня в Сочи пройдёт XXIX Открытый российский кинофестиваль «Кинотавр». Интернет-портал «ПрофиСинема» - информационный партнер киносмотра - продолжает публиковать интервью с участниками конкурсной программы. Фильм «Ван Гоги» в рамках основного конкурса представит Сергей Ливнев, сделавший почти 25-летний перерыв в режиссерской карьере. В интервью «ПрофиСинема» Сергей признался, почему перестал снимать кино в 90-е и рассказал о своей новой картине.
Дарья Осташева:
Последний раз в качестве режиссера вы выступили в 1994 году. Теперь, спустя почти 25 лет, сняли новый фильм «Ван Гоги». Почему вы перестали снимать кино тогда и почему сейчас у вас вновь возникло желание вернуться к режиссуре?
Сергей Ливнев:
Наверное, тогда я не знал, о чем снимать. Мне казалось, что фильмы нужно делать о чем-то особенном, необычном. И, видимо, запас этого особенного и необычного я исчерпал в двух картинах. Мне не приходило в голову, что кино можно снимать просто о том, что тебя занимает, не задумываясь о том, насколько это необычно. А вот сейчас, через 20 с лишним лет, я понял, что так можно и нужно делать. Собственно, даже только так. А дальше всё было просто. Сценарий я написал за несколько месяцев.
Дарья Осташева:
Как родилась идея фильма «Ван Гоги»?
Сергей Ливнев:
За тем, как именно появилась идея, я не следил, но могу рассказать про одну историю. Однажды в Израиле я познакомился с замечательным человеком Сашей Галицким. Раньше Саша был художником, и при том хорошим. А потом он бросил свое дело и теперь ходит по домам для престарелых и учит 90-летних людей вырезать по дереву.
Дарья Осташева:
О чем ваша картина?
Сергей Ливнев:
Наверное, о том, как найти в себе силы жить.
Дарья Осташева:
Можно ли говорить о том, что этот фильм отчасти личный?
Сергей Ливнев:
«Ван Гоги» - это история человека, который очень хочет найти себе место в этом мире. У него не очень-то получается, но он пытается. В этом смысле – да, фильм личный, это тот путь, который я пытаюсь пройти. Как и миллионы людей, видимо.
Дарья Осташева:
Почему вам важно было рассказать эту историю именно через отношения отца и сына?
Сергей Ливнев:
Отношения с родителями определяют жизнь человека. Отношения со всеми другими людьми будут проекцией отношений с родителями. Неразрешенные проблемы с ними ведут к тому, что жизнь завязывается в корявый узел. Поэтому попытка героя восстановить связь с отцом – это шанс найти свою дорогу.
Дарья Осташева:
Эта картина сильно отличается от фильмов, которые вы сняли в 90-е?
Сергей Ливнев:
Я думаю, очень сильно. Сейчас, когда я смотрю назад, мне кажется, что в моих первых фильмах, снятых в первой половине 90-х годов, «Кикс» и «Серп и Молот», с одной стороны, я чувствовал необходимость высказаться, но при этом не был готов к откровенности. Поэтому я рассказывал какие-то необычные, спрятанные за жанром и стилем истории. Фильм «Ван Гоги» - совершенно другой. Он очень простой, в том смысле, что в нем прямо говорится о тех вещах, которые и имеются в виду. Тут нет никакой жанровой или стилистической игры.
Дарья Осташева:
Прошлый режиссерский опыт помогал вам на съемках?
Сергей Ливнев:
Почти нет. Все было как будто заново. Я всё забыл за эти годы. Да и сам кинопроцесс сильно изменился.
Дарья Осташева:
А продюсерский опыт?
Сергей Ливнев:
Продюсерский опыт – это другое. На площадке он не помогает. Даже мешает. Невольно все время думаешь о том, что надо выполнить план. А думать необходимо о том, как снять картину. Помогали прекрасные люди, которые со мной работали – и с опытом, и с талантом. Выдающийся оператор Юрий Клименко, замечательные актеры.
Дарья Осташева:
Расскажите о том, как проходил актерский кастинг? Как артисты Алексей Серебряков и Даниэль Ольбрыхский взаимодействовали друг с другом?
Сергей Ливнев:
Когда я только начал писать сценарий, я знал, что, если фильм будет, то в главной роли снимется Серебряков. В 1994 году мы с Лешей сделали картину «Серп и молот». С тех пор мы дружим, я прекрасно знаю его и как человека, и как актера. Если Серебряков был в проекте с самого начала, то Даниэль Ольбрыхский пришел в фильм в самый последний момент, и это большое везение. Я думаю, что он – один из величайших европейских артистов своего поколения.
Конечно, когда два таких крупных и таких разных актера оказываются вместе на площадке, происходит очень интересное: они все понимают друг про друга, каждый из них осознает, что напротив него – большой артист. Но, как мне показалось, в их работе был и соревновательный момент. Думаю, для фильма это было хорошо, поскольку ложилось на их персонажей.
В картине снялись многие прекрасные актеры. Елена Коренева сделала свою роль очень сильно: она играла женщину, которая всю жизнь провела с семьей в самых разных ипостасях. Полина Агуреева – совершенно удивительная, невероятно точная. Уникальная Светлана Немоляева. Также в фильме сыграл Александр Сирин. Когда я первый раз работал кинорежиссером, он снимался в обоих моих фильмах в небольших ролях. Теперь Саша – большой театральный актер. Мне очень хотелось, чтобы он поработал со мной и в этот раз, и я написал роль под него. Он – блестящий мастер. Также снимались прекрасная Ольга Остроумова, любимая мной Наташа Негода. Со всеми актерами мне очень повезло.
Дарья Осташева:
Случайно ли, что в одном фильме, сюжет которого строится на отношениях отца и сына, снялись Алексей Серебряков и Евгений Ткачук? Возможно, здесь есть какая-то связь с дебютным фильмом Александра Ханта?
Сергей Ливнев:
Связь, конечно, есть, и она очень простая: когда нужно было найти актера на роль молодого Ольбрыхского, то Серебряков сразу подсказал пригласить Женю, с которым они вместе снимались в фильме «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов». Женя – блестящий актер. И выяснилось, что он еще может быть удивительно похож на Ольбрыхского. Когда хочет.
Дарья Осташева:
Почему местом съемок вы выбрали именно Ригу, Юрмалу?
Сергей Ливнев:
Эта история могла бы происходить в любом крупном городе. Крупном, поскольку в нем, как минимум, должен быть оркестр: отец героя – известный дирижер. Главный объект – доми – мы искали и в Москве, и в Петербурге, думали про Одессу и про Тбилиси, про Вильнюс, Таллин, Ригу и, наконец, отыскали его в Юрмале. Получилось, что в этой стране мы нашли и партнеров: фильм снят в копродукции России и Латвии.
Дарья Осташева:
Что было основным критерием при поиске главного объекта - отчего дома героя? Из чего складывался этот образ с точки зрения художественных решений?
Сергей Ливнев:
Мне хотелось, чтобы это был старый интеллигентский дом, в котором уже лет пятьдесят ничего не менялось: как его хозяева обжились после войны, таким всё и осталось. Оказалось, что найти такой в наше время не так уж и просто: подобные дома или пришли в полное запустение, потому что обитатели не имели возможности их поддерживать, или, наоборот – владельцы разбогатели и сделали евроремонт. В итоге мы нашли объект в Юрмале, но внутри дом был совершенно пустой. Мы насытили это пространство: собирали мебель по разным магазинам и антикварным лавкам. Я хотел, чтобы дом был похож на его владельца, отца главного героя. Отец Марка – мощная фигура, известный дирижер, которому всю жизнь, прежде всего, была важна его работа, а быт не интересовал вовсе. Поэтому в доме он ничего не менял. Его особняк – мощный, но старый и дряхлеющий, увядающий в своем былом величии. И, однажды, вместе со своим владельцем, он исчезнет.
Дарья Осташева:
По сюжету, главный герой живет в Израиле, а отец – в Прибалтике. Почему вам было необходимо разделить героев? Какую роль в фильме играет тема ухода из отчего дома?
Сергей Ливнев:
Мне хотелось разделить героев не только духовно, но еще и физически. Сделать их окружение очень разным: отец живет в северной, тихой, скромной и лаконичной Латвии, а сын – в южном, ярком и шумном Израиле. Однажды Марк говорит отцу, что убежал в Израиль именно от него. Он не мог ужиться с отцом не только в одном доме, но и в одной стране. Ему нужно было оторваться. На протяжении многих лет эта отдаленность устраивала их обоих, в их отношениях любви-ненависти всегда было больше последнего. Наш фильм – это как раз-таки движение от ненависти к любви.
Дарья Осташева:
Название картины «Ван Гоги» и факт того, что главные герои связаны с искусством, наводит на мысль о том, что в фильме использованы отсылки к каким-либо произведениям. Так ли это?
Сергей Ливнев:
Название фильма станет понятным только в финале. Так что, тот, кто не досмотрит фильм, так и не узнает, почему он так называется. Я могу сказать только, что Ван Гог – это, с одной стороны – имя нарицательное для гениального художника, а с другой – лузера и неудачника при жизни, человека уязвимого, болезненного, эмоционально подвижного.
Дарья Осташева:
Почему вы не выступили продюсером этой картины?
Сергей Ливнев:
Я занимался продюсированием слишком долго и просто устал от этого занятия, мне оно надоело. Сейчас хочется писать и снимать.
Дарья Осташева:
То есть, вы продолжите заниматься режиссурой?
Сергей Ливнев:
Да.
Дарья Осташева:
Спустя столько лет вы возвращаетесь на «Кинотавр» с новой картиной. Какие чувства испытываете?
Сергей Ливнев:
Дебютантские. В течение 20 с лишним лет я не слежу за фестивальной жизнью. Я был на «Кинотавре» несколько раз за это время, но в качестве продюсера, и то – больше на кинорынке. О том, что такое участие в фестивале, у меня сохранились лишь смутные воспоминания. Поэтому мне интересно.
Дарья Осташева:
Важно ли вам участвовать?
Сергей Ливнев:
Конечно. Это будет первая возможность показать фильм, мы его сейчас судорожно завершаем. Собственно, для меня работа над картиной завершится в тот момент, когда она будет показана публике.