Хирург Николай Ростовцев: Мы проводим много сложных операций, и каждая — уникальна
Врач высшей категории Николай Ростовцев признался ФАН, что работа — это его образ жизни, и он без этого никак не может.
Заместитель главного врача по хирургии Челябинской областной детской клинической больницы, врач высшей категории Николай Ростовцев признался ФАН, что работа — это его образ жизни, и он без нее никак не может.
Детский хирург в эксклюзивном интервью рассказал, что делать, если во время операции что-то пойдет не так, как первоначально планировалось, и общаются ли потом медики с вылечившимися пациентами.
«Все приходит через практику»
— Николай Михайлович, что чувствует хирург, когда во время операции все складывается не так, как планировалось? И что помогает сохранять концентрацию?
— На самом деле, когда ты настроен на определенную работу, на определенную операцию, и что-то идет не так, как запланировано, то надо просто быстро перестроиться, оценить ситуацию и выбрать из всех предполагаемых операций самую радикальную. Это делается на подсознании — ты сразу перестаиваешься и начинаешь работать по-другому.
— Звучит так легко — «перестроиться»…
— Конечно, бывает всякое. Особенно когда имеешь дело с ранением магистральных сосудов, например, артерий, когда кровь льется, и надо как можно скорее остановить кровотечение. В этот момент в организм в большом количестве выбрасывается адреналин. Но все приходит через практику. Хирургия — это практика. Ну, и знания, естественно.
— Поддерживаете ли вы контакты со своими вылечившимися пациентами, с тем же Максимом Поповым и его родителями?
— Нет, такой практики у хирургов, как правило, не бывает — нет времени. Надо все время оперировать!
— Случай с ним — самый уникальный в вашей практике?
— Нет, конечно. Мы проводим много сложных операций, и каждая из них — уникальна. Недавно к нам поступил 15-летний ребенок, у которого отсутствовала кожа на передней брюшной стенке и было десять кишечных свищей. Мне удалось прооперировать, все закрыть, и сейчас он выздоравливает.
Такие случаи, действительно, бывают редко, и этот — всего второй за мою работу хирурга.
— Почему вы выбрали именно детскую хирургию? Как к этому пришли?
— Я работал взрослым хирургом, и у меня были хорошие учителя, которые пригласили в детскую хирургию. Я в ней остался — и по сей день работаю.
Раньше я работал по линии медицинской авиации. Типичная ситуация: звонят из района и просят помощи — в основном, чтобы прооперировать ребенка. Приходилось вылетать на вертолете или на самолете АН-2. Прооперируешь, посмотришь за ребенком часа два, а потом забираешь и увозишь к себе в клинику. Летал много — до шестидесяти вызовов в год по области.
В другие города я только сейчас стал ездить — в том числе давать мастер-классы. На прошлой неделе приехал из Улан-Удэ — оперировал там и показывал операцию.
«Мои дети — не в медицине»
— Существует же огромная разница между оперированием детей и взрослых?
— Детский хирург работает с врожденными пороками, понимаете? Даже грыжи у детей — они врожденные. Это совсем другая хирургия. У детей нет многих взрослых заболеваний — таких, как, например, холецистит или желчнокаменная болезнь. На мой взгляд, детская хирургия — наиболее интересная, здесь один случай не похож на другой. Я оперирую самых сложных больных, которые уже прошли лечение в области или в других городах, поэтому, конечно, это и достаточно сложная работа. И в ней наиболее очевидно достижение главной цели — полное выздоровление пациента.
— Есть ли у вас самого дети?
— Да, конечно. Они уже взрослые, живут самостоятельно. Правда, они не в медицине: дочь — экономист. Сын вообще живет в другом городе.
— Как думаете, почему дети не пошли по вашим стопам?
— Когда только начинал работать хирургом, и дети были еще маленькими, я часто отсутствовал и много летал по городам по линии санитарной авиации. Они, наверное, поняли, что это очень тяжелая работа, которая требует большой отдачи, и поэтому, видимо, выбрали для себя другую стезю…
— Вы не жалеете, что столько времени отдали другим детям вместо того, чтобы проводить время со своими?
— В какой-то степени — да. Но моя работа — это мой образ жизни. Поэтому я без этого просто не могу!
Одна из историй операций Николая Ростовцева будет показана в документальном проекте «Врачи», который выходит на телеканале ТВ-3. Жизнь 12-летнего Максима Попова из Копейска оказалась под угрозой из-за очень редкой врожденной патологии.
Два года назад родители вдруг стали замечать, что их сын начал быстро уставать, а однажды утром у мальчика появились резкие боли в животе. Врачи предположили, что причина в кисте в брюшной полости, которая требует удаления. И только на операционном столе выяснилось, что у Максима редкая врожденная патология — кистозное удвоение желудка, или, проще говоря, — двойной желудок. Вместе с ростом ребенка «второй желудок» воспалился, однако удалить его было совсем не так просто, как кисту. К счастью, операцию проводил опытный детский хирург Николай Ростовцев. Поэтому мальчик выжил.
Следующий эфир передачи «Врачи» на ТВ-3 состоится в четверг,13 мая, в 14:40 по московскому времени.
Ранее было проведено небольшое исследование на предмет того, почему сериалы на медицинскую тему популярны среди телезрителей во всем мире.