6 июля 1701 морские Сусанины - лоцманы Рябов и Борисов, посадили на мель шведские корабли, шедшие на Архангельск
Начало войны со шведами ознаменовалось появлением шведской эскадры из пяти фрегатов и двух галиотов в Белом море. 20 марта 1701 года шведский король Карл XII подписал указ. В соответствии с ним он направил из Швеции против Архангельска флотилию, имевшую целью сжечь город, корабли, верфи и уничтожить или разрушить всё, что может быть приспособлено к обороне.
Шведы знали, что русские считали Архангельский порт своим глубоким тылом, а потому и рассчитывали на внезапность диверсии. Но русская разведка в Швеции работала хорошо, и Петру I стало известно о походе на Архангельск задолго до выхода шведских кораблей в море. И русские приготовились к встрече.
Петр I приказал архангельскому воеводе князю Прозоровскому построить близ Белозерского устья, в 18 верстах ниже города, крепость на тысячу человек. Эта крепость, названная Новодвинской, представляла собой правильный четырехугольник со сторонами бастионного начертания, общей длиной по периметру 1511 метров. Но закончить крепость до подхода шведов не удалось. 25 июля 1701 года шведские суда, поднявшие в целях маскировки английские и голландские флаги, подошли к Архангельску.
И все же эта операция закончилась провалом. Шведский историк XIX века Фриксель, используя сохранившуюся в архивах документацию, объясняет следующим образом неудачу экспедиции:
«Когда шведские корабли вошли в Белое море, то они стали искать лоцмана, который сопровождал бы их в дальнейшем пути в этих опасных водах. Два русских рыбака предложили тут свои услуги и были приняты на борт. Но эти рыбаки направили суда прямо к гибели шведов, так что два фрегата сели на песчаную мель. За это оба предательски действовавших лоцмана были избиты возмущенным экипажем. Один был убит, а другой спасся и нашел способ бежать. Шведы взорвали оба своих фрегата и затем возвратились в Готенбург».
Русские источники кое-что добавляют и исправляют в шведской версии события. Архангельский воевода князь Прозоровский через голландских купцов был осведомлен о готовившейся экспедиции, а потому запретил рыбакам выходить в море. Дмитрий Борисов и Иван Рябов ослушались приказа воеводы и были захвачены шведами, которые угрозами и посулами принудили их показать безопасный путь к берегу для высадки десанта. Лоцманы, как видно, действительно хорошо знали свое дело. Они не только посадили на мель шведские фрегаты, но сделали это как раз напротив недавно поставленной береговой батареи. После десятичасовой перестрелки русские пушкари разбили оба корабля. Другие, опасаясь мелей, держались вдалеке. Шведы не взорвали их, а покинули на шлюпках. Ослабленная эскадра смогла уничтожить всего один стратегический объект - солеварню. Ну и в лучших европейских традициях сровняла с землёй семнадцать русских деревень. Русские обрели на шведских судах 13 пушек, 200 ядер, 850 досок железных, 15 пудов свинца и 5 флагов. Дмитрий Борисов был застрелен на палубе шведского флагмана, а Иван Рябов выбросился за борт и вплавь добрался до берега, после чего был засажен в острог за самовольный, вопреки указанию воеводы, выход в море.
Царь Петр тотчас поспешил в Архангельск, одарил деньгами, а также из собственной одежды рыбака, который с опасностью для жизни посадил на мель шведские корабли, и назвал его вторым Горацием Коклесом. Князь Прозоровский действовал более в духе своего общества, нежели царь Петр. Он, конечно, был доволен поступком рыбаков и даже избавил Рябова от причитавшихся ему батогов, но не разделил восторга Петра. Будь на месте Ивашки с Митькой, думал воевода, Сидорка с Карпушкой, то, наверное, тоже не оплошали бы; чего же ради смотреть на Рябова, как на чудо морское? За выполнение долга не требуется особой благодарности.
На западной и восточной частях одного континента действуют разные шкалы этических ценностей. Шведы были крайне возмущены «предательством» и «изменой» русских лоцманов. На их взгляд они поступили бы разумно и порядочно, если бы указали шведам слабые места русской обороны и, пересчитав добросовестно заработанные деньги, с низким поклоном удалились. Петр I, наградив Рябова, поступил по-царски. И все же Коклесом и героем называть его не имело смысла. Тогда в русском государстве все обязаны были быть героями, иначе государству не выжить. Наши предки подарили миру другое явление - "массовый героизм". Но у Запада такого явления нет и там такое словосочетание неизвестно.