Полвека в сердце судна
В морозный день в 1-й рижской музыкальной школе были необычные гости. Надев на обувь бахилы, вверх по лестнице отправились десять солидных мужчин, большинство из которых были дедами — не в традиционном понимании этого слова.
Дед — прозвище старшего механика на судне. И сегодняшние наши герои — все из седьмой роты. Они — выпускники судомеханического отделения Рижского мореходного училища (РМУ) 1968 года.
Что же привело заслуженных морских волков в училище имени Язепа Медыня? В здании, где оно находится, многие годы была Рижская мореходка. Нынешним сотрудникам музыкальной школы было очень интересно узнать о прошлом помещений, в которых нынче чаще всего звучит классическая музыка.
Мозгом судна принято считать ходовой мостик, а сердцем — машинное отделение. После воспоминаний о курсантских годах специалисты по работе судового сердца за праздничным столом вспоминали друзей, своих преподавателей, события из долголетней морской жизни. С большим теплом морские волки отзывались о командире роты Владимире Трачевском, который помогал курсантам найти себя все 4,5 года обучения. Он имел музыкальное образование, писал песни — и курсанты с радостью исполняли их на вечерах отдыха.
В какие только ситуации не попадали судмехи в море и у причала! Вспоминались и курсантские годы, и рейсы в тропические воды, и в Заполярье. С особым вниманием опытные мореходы слушали стихотворения, которые читали Валдис Шталс и Олег Алимов. Они были расцвечены юмором, прерывались смехом и одобрением судомехаников. Маленькую почти поэму представил слушателям выпускник роты Александр Дворников, член Союза писателей России, автор нескольких сборников поэзии и морской прозы. А также — нередкий гость на нашей странице «Морские истории». Ниже — небольшой фрагмент из сочинения Александра:
«7-я рота! С этим звуком
Накатит юности прибой,
Где — восхищаемся друг другом,
И — очарованы тобой,
Тобой, тобой, 7-я рота!
Тут ни прибавить, ни отнять,
Мы нашей роты патриоты
Полсотни лет и еще пять,
Года прошли бесповоротно,
По следу тают чад и дым,
И только ты, 7-я рота,
Питаешь духом молодым!..
Кровь — за любовь!
Какие только ни придумывались алиби, чтобы избежать сурового наказания за самоволку! Свидетельство тому — рассказ Олега Алимова.
— Учился на втором или третьем курсе. Мы тогда с моей будущей женой женихались. Она в Старой Риге жила, недалеко от мореходки, пошел навестить ее. Официально говоря, в самовольную отлучку. А в это время в роте была внеочередная поверка. Возвращаюсь от невесты, а мне ребята сообщают: «Была поверка, и тебя не обнаружили. Готовься!»
Что делать? За такое нарушение не то что наряды вне очереди на камбуз дадут, могут визы лишить! Думал, думал — и додумался.
Прихожу в кубрик, а на вахте дневальным Вовка Р. Говорю ему:
— Вот такая штука, что делать?
Он отвечает коротко:
— Не знаю.
Думал, думал — и додумался. Взял лезвие, протягиваю его вахтенному и свою руку подставляю:
— Володя, чиркни по пальцам.
Он — чирк! Рукав закатал, поднял руку, кровь течет — и мчусь в санчасть к медсестре Эрне Эрнестовне. Она как увидела — чуть было не в обморок. Забинтовала. Пришел в роту, геройски так: мол, в санчасти был во время поверки!
А пальцы долго потом болели. Еще сейчас следы остались.
Волна-убийца
Владимир Иванов поведал случай весьма драматичный.
— Не так давно работал на газовозах-этиленовозах у голландцев на фирме Аnthony Veder. В принципе, они ходили по всему миру.
Как-то шли вдоль берегов Норвегии. Било сильно. Шло время ужина — часов семь. А капитан молодой был, не сбавлял ход танкера. Судно проходило банку двадцатиметровую. А там волны стали особо крутыми. Мы на одну залезли — и с полного хода врезались в следующую волну. Удар был страшный, у нас все повылетало, я отделался легко: из коридора улетел на камбуз.
Мы волну эту просто прошили. Двери, которые стояли открытыми, с петель сняло, румпельное заполнила вода. Вода же поступала в помещения и через вентиляционные устройства. У меня локоть был разбит. Толком даже не понимаю: когда, с чего. Больше всех пострадал старпом, на мостике, вахта была его. И с размаху стукнуло его об одно из навигационных устройств. А капитан находился в своей каюте. Так его унесло под стол, а на кровать капитана свалился двухдверный шкаф. Закрепленный намертво по всем морским правилам, шкаф полетел по каюте — такой удар был!
Потом, через полгода, в Гданьске в док пошли, металл на большой вмятине в районе бульбы заменили полностью. Капитан получил по шапке. Ведь от такого удара судно могло переломиться.
И вы здесь!
Владислав Суворов вспоминает об однокашнике, который работал четвертым механиком и не хотел пропустить празднование 7 ноября.
— С Колей Ц. случай был. Тому минули немалые годы. Стояли в Антверпене, как раз попали на 7 ноября. Подготовились к празднику. Кто был дедом, сейчас уже и не помню. Он рядом с Колей, который был тогда четвертым механиком, просто дышать не мог!
Естественно, в восемь вечера все садятся за стол, Коля тоже.
Дед спрашивает его:
— Почему не на вахте?!
Коля спокойно отвечает:
— Вахта-то стояночная, в машине — моторист опытный.
Дед рассвирепел:
— Немедленно в машинное отделение!
Коля встал и ушел.
И очень ему обидно стало, что не может вместе со всеми отметить годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. «Ладно, — размышляет Николай, — отмечу без друзей и близких». И от великой обиды ушел он с парохода. В какой-то антверпенский бар забурился. Отмечать праздник.
Ночь уже. Бросились искать Колю. На пароходе не найти. Хочешь не хочешь — надо в полицию обращаться. Обратились. А в полиции говорят: среди ночи тут притащили какого-то без документов. Приезжайте, посмотрите, может, ваш.
Дальше Коля сам рассказывал:
— Выхожу из бара, вижу, стоят здоровенные полицейские. Я им: ля-ля-тополя, слово за слово. Они видят, что пьяный, с намеком на агрессивность, не на их языке лопочу. Мне — по башке, и скрутили меня полицаи. Очухался — все серое. Ни окон тебе, ни дверей. Вдруг открывается незаметная мне прежде дверь — и входят капитан с помполитом. А я еще от праздника не очухался и восклицаю: «О! И вы здесь, голубчики!»
Короче говоря, смайнали Колю в мотористы.
Судно вышло из Антверпена — курсом на Балтику.
Совещаются капитан с первым помощником, думают, как сообщить о ЧП в пароходство. И тут помполит говорит:
— Если сообщим, экипаж лишат премии.
— Да уж, — соглашается капитан, — за празднование Николаем Великого Октября все моряки пострадают.
Короче говоря, по приходе в Вентспилс Колю Ц. опять назначили механиком и в пароходство о его проступке не сообщили.
Сына дождался
Следующая история — Бориса Петрийчука — из-за Северного полярного круга.
— Вот с чего начался мой рейс на танкере «Морис Бишоп», которым командовал Г. О., человек весьма крутой.
Подняли якорь, а он нечист, какая-то цепь окрутила его. Все собрались на баке, рассуждают, что делать. Вызвался добровольцем. Быстренько спустили меня к якорю, освободил его — перепилил ненужную цепь.
Прихожу в каюту, смотрю — бутылка «смирновки» стоит. Отдал ее ребятам и говорю капитану:
— Готовлюсь стать отцом, чтобы малыш здоровым родился, не пью.
Капитан объявил всем:
— Стармеха не трогать, он готовится к сыну!
Тогда «Морис Бишоп» трудился на Севере, и за весь период работы я не поднял ни рюмочки.
Пришло время — и сын у меня родился. Тогда был уже на берегу. При встрече сказал капитану:
— Спасибо! У меня замечательный сын. Благодаря твоему указанию не приставать ко мне с рюмкой спиртного.
НЛО — перед рассветом
Александр Перминов два раза встречал в море неопознанные летательные объекты. Об этом — его история.
— Когда был на банановозе, конкретно видел шар, пролетевший мимо судна, величиной приблизительно с трехэтажный дом. Мы шли с Канар на Кубу. Я был ремонтным механиком, мы разбирали динамки, а судмехи их после профилактики и ремонта собирали. Днем пекла жара, так что работали ночью — с ноля до пяти. И вот выхожу из машинного отделения на палубу подышать свежим воздухом — а в предрассветных сумерках словно солнце появляется. Но когда «оно» приблизилось к судну, удалось разглядеть, что свет, который излучает объект, отличается от солнечного, так как этот шар облицован металлом, подобным алюминию. Очень быстро этот НЛО пролетел мимо банановоза. Я почувствовал серный запах. Похоже, двигатель «незнакомца» работал на высокосернистом топливе. Было ясно: что-то неземное пролетело. Побежал на мостик, штурман Александр Л. стоял вахту. Говорю:
— Саша, ты видел?
— Да, что-то пронеслось.
— Надо записать в судовой журнал!
— Запишу, а меня будут потом вызывать всюду-вовсюда — зачем это нужно?
Второй раз мне довелось увидеть подобное чудо в Салацгриве.
Работал в траловом флоте на производственном рефрижераторе (ПР) «Сална». Команда — 70 человек. Лето, жара. В поздний час мы принимали салаку с траулеров. И вдруг вижу: громадная тарелка зависла неподалеку, вся она — с мигающими огнями. Мы словно смотрим фильм «Рэмбо». Красиво, все светится! Но уже через несколько минут «тарелка» словно растворилась в темноте...
Владимир НОВИКОВ.
