Молчаливые привидения
У привидений есть одна любопытная характерная черта. Многие из выходцев из могильной тьмы молчат, будто воды в рот набрав.
Нет никакой возможности получить от них хоть какие-нибудь сведения о тех или иных приметах, характерных особенностях загробного существования.
В том, что по ту сторону смерти активно функционирует нечто невероятное, у многих исследователей нет сомнений. Некие грандиознейшие сложнейшие процессы, о сути которых мы не можем даже строить догадки, совершенно определенно протекают там.
И те, кого мы называем привидениями, призраками, выходцами из посмертной реальности, наверняка служат какими-то «винтиками», «элементами» уму непостижимых «загробных» процессов. Они что-то знают о них. Пускай, допустим, знают мало, даже очень мало, но все-таки знают.
Однако, предпочитают помалкивать о своих знаниях. Им наверное запрещено делиться с живыми людьми секретами загробной жизни.
Церковный деятель Вильгельм Нубриг, живший в двенадцатом веке в Англии, рассказывает о частых визитах привидения одного умершего мужчины. Призрак покойного, не произносивший ни единого слова, регулярно навещал свою жену и детей, страшно пугая их при этом.
Он мог появляться не только ночью, но даже и днем. В записях В. Нубрига содержится странная фраза: «Чтобы призрак не причинил какого-нибудь вреда, нужно было поднимать страшнейший шум».
Не следует ли отсюда, что громкие шумовые эффекты, то есть форсированные акустические меры воздействия, могут служить верным средством для отпугивания привидений? Похоже, что это так. В шаманской практике, а также в ритуалах африканских колдунов используется по сей день тот же самый прием.
После смерти человека, того или иного, шаманы и колдуны собирают своих соплеменников вокруг чума или шалаша, в котором лежит тело усопшего. И поднимают вместе с соплеменниками воистину страшный шум, иногда длящийся несколько дней напролет. Цель таких шумовых акустических воздействий — отпугнуть дух умершего, принудить его уйти навсегда в иной мир, не возвращаться снова и снова «в гости» к живым людям...
Вернемся, однако, к истории, рассказанной В. Нубригом. Линкольнский епископ созвал собор для обсуждения, как поступить в данном случае, дабы навсегда отучить привидение покойного от этой его дурной привычки навещать то и дело жену и детей и пугать их своими приходами.
На Соборе было сообщено, что подобные явления вовсе не редкость в Англии двенадцатого века. А единственным верным средством против упрямого, настырно являющегося вновь и вновь призрака считается сожжение трупа покойного.
По неведомым нам причинам епископ нашел такое средство неприменимым. Он поступил иначе. Написал отпущение всех грехов покойному. Могила была раскопана, гроб с телом вскрыт. И епископ лично положил бумажку, на которой было написано отпущение всех грехов, на грудь трупа в гробу.
«После этого привидение перестало появляться», — сообщает В. Нубриг.
Итальянский священнослужитель Турифор лично присутствовал в 1701 году при вскрытии одной могилы. В могиле лежал гроб с телом человека, чей призрак долгое время бесчинствовал, буянил на острове. Учиняя различные пакости живым людям, он не произносил никаких речей при этом. Был столь же молчалив, как и привидение, о котором рассказал В. Нубриг.
«При жизни это был угрюмый и неуступчивый крестьянин, — пишет Турифор. — Он был убит неизвестно кем и найден бездыханным на поле. Его похоронили, но спустя два дня после похорон покойник стал являться в дома местных жителей, производить там различные бесчинства, переворачивать мебель, тушить лампы и так далее. Самые серьезные и уважаемые люди начали жаловаться на бесцеремонного покойника.
На десятый день после его погребения в часовне, где отпевали покойника перед погребением, отслужили панихиду для изгнания беса из тела усопшего. Затем тело было извлечено из могилы. Его вскрыли ножом и извлекли из груди трупа сердце.
И тут вдруг все увидели, как из тела мертвеца пошел во все стороны густой дым! Началась паника. Когда люди немножко успокоились, было принято решение предать вынутое сердце сожжению. Сердце сожгли, а гроб с телом опять закопали в землю.
Однако эта мера не помогла. Покойник продолжал посещать по ночам жилища людей. Он избивал их хозяев, рвал на них нательное белье и попутно беспрерывно опорожнял бутылки с водой, какие только имелись в том или ином доме. Это был очень странный призрак: казалось, его мучает неутолимая жажда. Так странствовал он из дома в дом.
Жители были в ужасном смятении. Целые семейства покидали свои жилища и переселялись с пожитками на городскую площадь. Другие, из тех, кто побогаче, — совсем выехали из города со всем своим скарбом. Горожане ходили процессиями по улицам и взывали к Богу о помощи.
Наконец они решили совсем сжечь труп, призрачный двойник которого не давал им спокойно жить. Был приготовлен смоляной костер на берегу острова. Труп был извлечен из гроба и сожжен на этом костре. И призрак перестал являться».
Видел молчаливого призрака и Могилевский митрополит Платон, живший в прошлом веке.
«В моей жизни, — вспоминает преосвященный, — был один случай, когда я видел тень другого человека живо и отчетливо! Это было в тридцатых годах девятнадцатого века, когда я состоял инспектором Санкт-Петербургской духовной академии. У нас был в числе других студентов Иван Крылов из орловской семинарии. Учился он недурно, был хорошего поведения, благообразного вида.
Как-то раз он приходит ко мне и просит, чтобы я позволил ему, внезапно заболевшему, отправиться в больницу, что имелась при нашей академии. Проходит некоторое время, я ничего не слышу о нем, доктор ничего не говорит. Но вот однажды лежу я на диване и читаю книгу.
Смотрю — стоит Крылов и прямо смотрит на меня. Лицо его вижу ясно, но его тело было как бы в тумане или облаке. Я взглянул на него. Он. Меня передернуло! Призрак понесся к окну и скрылся. Я еще раздумывал, что бы это значило, как вдруг слышу стук в мою дверь.
Входит больничный сторож и говорит мне:
— Студент Крылов Богу душу отдал.
— Давно ли? — спрашиваю я в изумлении.
— Да минут пять назад...
Вот извольте разгадать эту тайну. Все это, несомненно, доказывает нам какую-то таинственную связь между нами и душами умерших».
Фольклорист В. Зиновьев записал в Читинской области рассказ о явлении призрака в наши дни на сороковой день после смерти человека:
«Умер у нас дед. И вот на сороковой день пришел к нам в гости друг деда, чтобы его помянуть. Выпил из стакана маленько, остальное оставил и говорит:
— Это покойнику. Он на сороковой день приходит и смотрит, как тут без него живут.
Сказал это и ушел. А мы все спать легли. Вдруг часа в два ночи слышим: кто-то в дверь, что из сеней на двор ведет, сильно сильно стучится.
Отец встал с постели, подошел к двери, спрашивает:
— Кто?
Никто не отвечает.
Потом слышим: пошел кто-то вокруг дома. Шаги было слышно хорошо. Дело было зимой. Снег под ногами у того, кто ходил, громко хрустел. Пошел он к бане, затем к сараю. Весь огород обошел. Долго-долго ходил. А потом опять шаги послышались возле дома, и опять в дверь затарабанил.
Отец снова выскочил в сени, спрашивает:
— Кто там?
Хотел было выйти на улицу, да мать его не пустила.
Утром пошли все мы следы на снегу посмотреть. А нет ничего! Никаких следов нету! А между тем снегопада той ночью не было».