«Я/Мы штраф»: почему дело Прокопьевой нельзя сравнивать с делом Голунова
Все детали одного из самых громких дел года.
Второй западный окружной военный суд на выездном заседании в Пскове признал журналистку Светлану Прокопьеву виновной в публичном оправдании терроризма (часть 2 статьи 205.2 УК). Прокуратура запрашивала для Прокопьевой шесть лет лишения свободы из максимальных по данной статье семи лет. Однако суд принял решение оштрафовать журналистку на 500 тысяч рублей.
«Ридус» вспоминает детали этого процесса.
В конце октября 2018 года 17-летний Михаил Жлобицкий подорвал себя на входе в здание управления ФСБ по Архангельской области. Спустя несколько дней в эфире «Эха Москвы в Пскове», а после — на сайте «Псковской ленты новостей» вышла авторская колонка Светланы Прокопьевой «Репрессии для государства», посвященная теракту. Журналистка заявила, что поступок 17-летнего студента был вызван репрессивными действиями политического режима и чувством «безнадежности», распространенным среди российской молодежи. Самого подростка журналистка сравнила с народовольцами XIX века, а подрыв здания — поступком, «лучшим, чем любая колонка политолога или отчет Хьюмен Райтс Вотч».
Полгода спустя, 6 февраля 2019 года, к Прокопьевой нагрянули с обыском по уголовному делу об оправдании терроризма (часть 2 статьи 205.2 УК), а радиостанцию и агентство оштрафовали за публикацию этой колонки.
Следствие настаивало на том, что Прокопьева в своей статье оправдывала идеологию и практики терроризма и пыталась сформировать положительное отношение к Жлобицкому. Это доказала психолого-лингвистическая экспертиза Южного экспертного центра: специалисты определили, что Прокопьева преследовала цель сформировать у читателя позитивное отношение к террористу. Позже и Северо-Западный региональный центр судебной экспертизы Минюста провел экспертизу и заключил, что в колоне Прокопьевой содержатся лингвистические и психологические признаки «оправдания разрушительных действий».
На протяжении судебного процесса многие представители журналистского сообщества выражали поддержку Прокопьевой. Главред «Эха Москвы» Алексей Венедиктов назвал уголовное дело журналистки «политическим заказом». Комиссия по свободе информации Совета по правам человека при президенте России назвала уголовное дело «абсурдом».
В поддержку Прокопьевой в столице прошли одиночные пикеты, в ходе которых были задержаны несколько журналистов.
После оглашения судебного вердикта в журналистском сообществе решили помочь Прокопьевой со сбором средств для оплаты штрафа. Газета «Псковская губерния» пообещала опубликовать реквизиты счета, к сбору средств призвала коллег Ксения Собчак и другие журналисты.
Из-за массовой поддержки со стороны журналистского сообщества дело Прокопьевой начали сравнивать с делом журналиста «Медузы» Ивана Голунова, которого 6 июня 2019 года задержали и обвинили в покушении на сбыт наркотиков, однако прекратили уголовное преследование из-за масштабной общественной кампании в поддержку журналиста. Как выяснилось, фотографии, которые пресс-служба ГУВД Москвы представила как «нарколабораторию в доме Голунова», не имеют отношения к его делу. Пользователи соцсетей популяризировали лозунг «Я/Мы Светлана Прокопьева» — по аналогии с делом Голунова.
Это кардинально разные дела. По делу Голунова была очевидна фальсификация доказательств — тогда было оправдано общественное возмущение, потому что человеку (наркотики) подбросили просто. А здесь виновность Прокопьевой установлена несколькими экспертизами, это для каждого человека, который читал ее текст, очевидно. Обвинять в терроризме не террориста, а того, кто его якобы спровоцировал, — это как обвинять не грабителя, а того, кого ограбили. Это явное преступление, это, безусловно, оправдание терроризма.
«Мне кажется, что приговор излишне мягок», — продолжает Ремесло. По его словам, полумиллионный штраф за столь серьезное деяние потворствует возникновению аналогичных преступлений в будущем.
Юрист обратил внимание на интервью Прокопьевой изданию «Настоящее время», которое принадлежит Госдепартаменту США, то есть является «по-сути американским государственным изданием».
Журналист в интервью напрямую говорит (Прокопьевой), что он полностью с ней согласен и поддерживает все, что она сказала. Имеет место открытое вмешательство иностранных государственных СМИ. Можно себе представить, что было бы, если бы корреспондент RT такое же «отмочил» в США в отношении подозреваемого в терроризме: его, конечно, закрыли бы моментально. Но у нас, почему-то, предпочитают не реагировать — и это, конечно, зря. Можно было обойтись «малой кровью», посадить одного человека, чтобы другим неповадно было. А можно, как на Украине, когда уже люди ничего не боятся, государство не воспринимают всерьез: тогда и начинаются уже совсем другие процессы, — заключил Ремесло.
Вместе с тем, в журналистском сообществе опасаются, что статья об оправдании терроризма будет и дальше применяться в отношении их профессиональной деятельности. Так считает, в частности, внештатный корреспондент «Ридуса» Неля Ишмеева, которая снимала ход одиночных пикетов в поддержку Прокопьевой:
Шесть лет общего режима за статью — это очень много. Было ли в статье оправдание терроризма? Да, было. Незнание закона не освобождает от ответственности. Максимальный срок, который должен грозить журналистке Прокопьевой — лишение возможности заниматься журналистикой на ограниченное количество лет (2−3). Статья «Оправдание терроризма» в УК есть и значит, что будет применяться. Особенно, к журналистам. Это нужно знать и статьи на «острожные темы» отдавать на прочтение юристу, и только потом публиковать.
«Прокуратора, как всегда, ведет себя слишком жестоко, а не справедливо», — заключила Ишмеева.