Кому давать российское гражданство?
Теракт в Петербурге поставил под вопрос миграционную политику России
Взрыв в петербургском метро 3 апреля, который совершил уроженец Южной Киргизии, этнический узбек Акбаржон Джалилов, имевший российское гражданство, вновь поставил на повестку дня проблему адекватности миграционной политики России. Ряд известных журналистов и общественных деятелей (М. Симоньян, В. Третьяков) поставили вопрос о том, почему русские по происхождению жители Донбасса не могут получить гражданство и даже вид на жительство в РФ годами, а уроженцам Киргизии предоставляют его без каких-то особых проблем.
В информационном пространстве вновь обострилась проблема введения визового режима с государствами Средней Азии. Непосредственного отношения к теракту в Петербурге она не имеет, так как А. Джалилов как гражданин РФ мог посещать ее без всяких виз. Однако теракт в России впервые совершил уроженец Средней Азии, тогда как раньше их исполнителями были исключительно жители Северного Кавказа. Как известно, сегодня в России находятся несколько миллионов трудовых мигрантов из среднеазиатских республик, некоторые граждане которых активно участвуют в сирийском «джихаде». Неудивительно, что, как показал онлайн-опрос РИА «Новости», 51,6% его читателей выступают за ужесточение требований к претендентам на получение российского гражданства, 44,4% считают нужным изменить приоритеты при их отборе и лишь 3,9% настаивают, что менять ничего не нужно, и действующая система работает хорошо.
В петербургском теракте переплелись сразу несколько факторов, связанных с внешней и внутренней политикой России, ее отношениями с государствами ЕАЭС и СНГ, а также участием в сирийском конфликте.
Взрыв в петербургском метро показал, что Средняя Азия превращается в новый источник угроз, дополняющий традиционные для РФ факторы нестабильности, исходящие с территории Северо-Кавказского региона.
В Южной Киргизии, выходцем из которого является А. Джалилов. проживает многочисленное узбекское население, которое, по официальным данным, составляет до четверти, а по некоторым оценкам – до трети всего населения этих областей. Поскольку регион граничит с Узбекистаном, он давно превратился для Бишкека в головную боль. Проблема узбекского сепаратизма усугубляется последствиями ожесточенных межэтнических конфликтов 1990 и 2010 гг., сопровождавшихся с обеих сторон многочисленными человеческими жертвами.
«Исторически узбекское население юга Киргизии более религиозно, нежели киргизское, – отмечает российский востоковед А. Князев. – Также уже исторически силовые структуры этнически представлены почти стопроцентно киргизами. Общая практика последних лет, особенно после межэтнического конфликта 2010 года: по обвинениям, связанным с религиозным радикализмом, задерживаются и осуждаются исключительно представители узбекской части населения, что в обыденном сознании сразу приобретает межэтническую окраску, будучи дополнено активностью неправительственных организаций». Сложное политическое положение, в котором оказалось узбекское население Киргизии, провоцирует распространение в его среде радикального ислама. Примечательно, что воюющие в составе ИГ и других исламистских группировок в Сирии граждане Киргизии представлены в основном как раз этническими узбеками, ранее проживавшими в южных областях.
Благодаря самой либеральной в регионе религиозной политике Киргизия после распада СССР подверглась ускоренной исламизации. По данным госкомиссии по делам религий, в республике с населением 6 млн чел. насчитывается 2700 мечетей, 10 высших религиозных исламских учебных заведений, 70 медресе, 69 исламских фондов, центров и объединений, а также 11 миссий зарубежных исламских организаций. В июле 2015 г. премьер-министр Темир Сариев выразил озабоченность тем, что число мечетей и медресе в Киргизии уже превысило количество школ и вузов. При этом многие политики и организации, по его словам, «взяли в привычку» строить мечети, но школы почему-то не строят. По некоторым оценкам до половины всех мечетей действуют без официальной регистрации, и именно в них сильны позиции радикального ислама. Примечательно и то, что религиозный экстремизм в Киргизии, по оценкам спецслужб, сконцентрирован на территории трех южных областей – Ошской, Джалал-Абадской и Баткенской, население которых исторически является более исламизированным.
В республике свободно действуют радикальные исламистские организации, запрещенные в России и соседних странах Средней Азии. Так, в Киргизии практически открыто функционирует группировка «Таблиги джамаат», запрещенная в РФ и Казахстане.
Положение усугубляется и тем, что силовые структуры Киргизии гораздо слабее, чем, например, в соседнем Узбекистане, а исламисты имеют сильные позиции в госструктурах, включая силовые ведомства. «Кыргызстан является единственным центральноазиатским государством, где в парламенте существуют две намазканы (молитвенные комнаты), а на главной площади страны совершаются байрам намазы», – заявил в ноябре прошлого года на круглом столе по противодействию религиозному экстремизму директор института исламоведения Маметбек Мырзабаев. По его данным, наиболее уязвимой перед экстремистской пропагандой являются мужчины в возрасте 25 – 29 лет, за которыми следует группа 30 – 35-летних. При этом большинство жителей Киргизии, выехавших в районы боевых действий, имеют возраст 22 – 25 лет. Именно к последней группе и принадлежал 22-летний А. Джалилов.
Интересным является вопрос о том, как А. Джалилов, который родился 1 апреля 1995 г., то есть уже после распада СССР, получил гражданство РФ. Как выяснилось, гражданства Киргизии он вообще никогда не имел, а российский паспорт получил в 2011 г. по заявлению отца в генеральном консульстве России в Оше. Из сообщений СМИ известно, что на тот момент его отец около 10 лет постоянно проживал в РФ, где находился на заработках, и уже являлся гражданином РФ. Однако мать Джалилова с его сестрой и братом по-прежнему проживала в Оше, что ставит версию о постоянном проживании его отца в России под сомнение. Сам Джалилов с 2011 г. постоянно проживал в Петербурге, где какое-то время работал поваром в суши-баре. 3 марта этого года он, по рассказам родственников, приезжал домой в Ош, где и мог получить от заказчиков теракта инструкции по его осуществлению.
Легкость, с которой А. Джалилов получил российский паспорт, связана с тем, что между Россией и Киргизией в течение 15 лет действовало соглашение об упрощенном получении гражданства.
Соглашение было подписано в марте 1996 г., и вступило в силу с 9 ноября 1997 г. Его первая статья гласит, что в упрощенном порядке гражданство предоставлялось в том случае, если претендент на него в прошлом состоял в гражданстве РСФСР или Киргизской ССР и одновременно в гражданстве СССР, а также постоянно проживал на их территории на 15 декабря 1990 года и на день вступления соглашения в силу, либо при наличии у него родственников (супруга, родителей, детей, братьев и сестер, деда, бабушки, внука или внучки), постоянно проживающих в одном из государств и являющихся его гражданами. Именно последний пункт и стал, судя по всему, основанием для предоставления А. Джалилову российского гражданства. Причем для этого его родителям даже не надо было постоянно проживать в России, достаточно было оставаться у себя на родине и просто подать заявление в консульство РФ. Сама процедура упрощенного получения гражданства предусматривала подачу заявления и предоставление паспорта или иного документа, подтверждающего наличие соответствующих оснований. Рассматривалось заявление в течение трех месяцев.
В 1990-е Россия, намереваясь сохранить видимость единого пространства бывшего СССР, стремилась заключить такие или схожие по смыслу соглашения с максимальным числом республик бывшего СССР. Но на практике подписать их удалось только с Киргизией, Туркменией и Таджикистаном. Соглашение с Туркменией было денонсировано по ее инициативе в 2003 г., когда выяснилось, что участники предпринятой годом ранее неудачной попытки госпереворота имели российское гражданство. А договор о двойном гражданстве с Таджикистаном действует до сих пор.
Справедливости ради надо отметить, что на момент заключения соглашения оно имело гораздо больше смысла, чем 15 лет спустя. На момент распада СССР в Киргизии проживало более 1 млн русскоязычного населения. Только этнических русских насчитывалось 917 тыс. чел., что составляло 21,5% населения. Все они также имели возможность получить гражданство РФ в упрощенном порядке. Но по мере того, как эмиграция русскоязычного населения из Киргизии росла, а его численность сокращалась, соглашение теряло свой смысл, превращаясь в один из способов легализации на территории России трудовых мигрантов из числа коренного населения.
Решение о денонсации соглашения с Киргизией было принято Россией в марте 2012 г., когда в ходе слушаний в Госдуме выяснилось, что большинство торгующих на столичных рынках киргизов имеют гражданство РФ. «В большинстве случаев это граждане РФ, – заявил на слушаниях глава ФМС К. Ромодановский. – Мы поэтому и вышли с предложением о денонсации российско-киргизского соглашения об упрощенном получении гражданства, потому что люди получили гражданство для того, чтобы иметь возможность осуществлять трудовую деятельность».
По данным ФМС, 60% получавших российское гражданство составляли киргизы, 20% – узбеки и только 20% – русские. Причем число воспользовавшихся данной возможностью с 2004 г. постоянно росло.
Так, в первом квартале 2011 г. гражданство получили 11 тыс. чел., а рост по сравнению с предыдущим годом составил 85%. Всего же за время действия соглашения, утратившего силу 9 ноября 2012 г., им воспользовались около 300 тыс. человек. При этом его денонсация обратной силы не имеет, и те, кто успел получить российские паспорта, остаются законными гражданами РФ.
Однако возможность упрощенного получения гражданства России для жителей Киргизии продолжает существовать. Дело в том, что между РФ, Казахстаном, Белоруссией и Киргизией действует соглашение об упрощенном порядке приобретения гражданства, подписанное 26 февраля 1999 г., которое во многом повторяет денонсированное российско-киргизское соглашение. Претендовать на паспорт любой из четырех стран могут те, кто состоял в гражданстве, родился или проживал на их территории до 21 декабря 1991 г., а также имеющие близких родственников из числа граждан этого государства. Время, которое необходимо проживать в стране приобретаемого гражданства, соглашением не регламентируется. Претендентам следует вместе с заявлением предоставить паспорт или другой документ, подтверждающий гражданство, копии свидетельств о рождении и браке, а также документально подтвердить факт рождения, проживания на территории страны до распада СССР и наличие близких родственников. Срок рассмотрения заявления, как и в денонсированном соглашении с Киргизией, составляет всего три месяца.
С Таджикистаном у РФ продолжает действовать договор об урегулировании вопросов двойного гражданства, подписанный 7 сентября 1995 г. и вступивший в силу с 26 апреля 1997 г. В соответствии с ним стороны признают за своими гражданами право приобрести гражданство России или Таджикистана, не отказываясь при этом от уже имеющегося у них паспорта. По этому договору обладатели двойного гражданства (бипатриды) обладают всеми гражданскими правами, включая право на социальное обеспечение, образование и медицинское обслуживание. Дети таких родителей с рождения получают двойное гражданство, а по достижении 18-летнего возраста могут выбрать гражданство одной из стран, либо же сохранить оба гражданства. По оценкам таджикских официальных лиц, значительная часть работающих в России жителей республики уже имеет российское гражданство.
При этом таджиков, воюющих на стороне ИГИЛ (запрещенной в РФ) в Сирии и Ираке, значительно больше, чем киргизов. А работающих в России трудовых мигрантов из Таджикистана примерно в полтора раза больше, чем из Киргизии. Случаи задержания в РФ вступивших в ИГИЛ граждан Таджикистана, вернувшихся для осуществления терактов, уже были…
Ответ на вопрос о том, почему Россия так легко предоставляет гражданство жителям Киргизии, но не дает его украинским гражданам, заключается в том, что ни в одном из соглашений об упрощенном предоставлении гражданства Украина не участвовала. Причем такая позиция исходила от самого Киева, с настороженностью относившегося к перспективе массового получения населением российских паспортов. Однако на четвертом году развития украинского конфликта такая правовая коллизия выглядит безусловным нонсенсом. Россия не только не предоставляет своего гражданства воюющим за ее интересы жителям Донецкой и Луганской областей, а также присоединившимся к ним жителям других регионов Украины, но и регулярно пытается выслать их обратно за незначительные нарушения миграционного законодательства. И это при том, что страна нуждается в притоке культурно близкого восточнославянского населения, которое не надо учить русскому языку, а также предпринимать специальные усилия для его адаптации к условиям жизни в РФ.
Корректировки явно требует и политика по упрощенному предоставлению гражданства и свободному въезду на территорию РФ жителей азиатских стран СНГ.
В России сегодня находятся около 4 млн граждан среднеазиатских республик, что превышает численность населения Молдавии, Грузии и Армении. Полностью контролировать такую массу людей, принадлежащих к другой культурной среде и говорящих на других языках, никаким спецслужбам невозможно.
При этом они оказываются в условиях, когда контроль со стороны семьи, «национальных» силовых структур и традиционного мусульманского духовенства отсутствует, что значительно упрощает распространение радикального ислама. Визовый режим или его модификация в виде проверки на стадии въезда в Россию позволили бы значительно усилить контроль над миграцией. Особенно актуальной такая мера выглядит для «неприсоединившихся» к ЕАЭС стран, которые дают 3/4 всей трудовой миграции в РФ из Средней Азии. По мере роста ее населения и усугубления проблемы распространения радикального ислама актуальность таких мер будет только нарастать.