На измене. Почему супруги не хранят верность друг другу
На прошлой неделе мой фейсбук взорвался: я опубликовала статистику американских исследований моральной оценки тех или иных действий. Абсолютным лидером «аморальности» стала супружеская измена — обогнав опыты на животных, порнографию, полигамию, самоубийства, азартные игры, эвтаназию и исследования с использованием клеток эмбриона человека. Как в анекдоте, «ты, главное, не кури».
Тему эту я поднимала не один раз, и примерный нарратив знаю наизусть: «Те, кто изменяет, — негодяи, а те, кому, — несчастные жертвы ужасного предательства». Книги и фильмы предлагают сотни вариантов историй, мораль которых примерно соответствует классической сказке: пойдешь направо — коня потеряешь, пойдешь налево — жизнь. Изменяющие при смягчающих обстоятельствах — женатый на сумасшедшей мистер Рочестер из «Джейн Эйр» или находящаяся в помолвке с абьюзивным женихом Роуз из «Титаника» — всего лишь переживают всевозможные трагедии в связи со своей изменой. А изменники «Неверной» или «Рокового влечения», не оправдавшие свое право на измену ужасными обстоятельствами брака, рискуют жизнью.
Молниеносность осуждения часто не дает пространства для осмысления измен — феномена куда более сложного, чем хочется думать. Никогда в истории человечества наши ожидания от брака не достигали таких эпических масштабов, пишет психотерапевт и автор книги «Право на “лево”» Эстер Перель в своей статье «Почему изменяют счастливые люди»: «Мы по-прежнему хотим получить все, что давала традиционная семья — безопасность, уважение, недвижимость и детей, — но мы также хотим партнера, который бы любил нас, хотел нас и интересовался нами. Мы должны быть лучшими друзьями, интимными поверенными и страстными любовниками на десерт… Мы выдумали себе новый Олимп, на котором любовь остается безусловной, близость — захватывающей, а секс — боже, таким ошеломительно новым с одним и тем же человеком на долгую дистанцию. И эта дистанция все удлиняется и удлиняется».
В культуре, где важность секса возведена до уровня идентичности, право на автономию тела становится все более признаваемым, самореализация и следование своим желаниям заняли место на постаменте «Смысла жизни», заменив долг и служение, в романтическое партнерство привносится все больше конфликтующих требований.
Согласно статистике, 70% из нас изменяли хотя бы раз в постоянных отношениях, и 20% — в официальном браке — на фоне того, что моногамия является стандартным ожиданием в паре. Более того, стигма вокруг немоногамии такова, что партнеров в честных немоногамных отношениях оценивают как менее достойных людей, чем тех, кто состоит в отношениях моногамных (подверженных на 70% лжи и изменам, напомню я).
Почему люди изменяют? Ответов на этот вопрос за историю существования брака и измен давалось много.
Исследования профессора Университета Аризоны Дарина Кнаппа перечисляют множество факторов, влияющих на поведение партнеров: статус отношений, удовлетворенность в них, сексуальная удовлетворенность, наличие и количество детей, стиль привязанности каждого партнера, культурные факторы, уровень дохода и образования, карьера и наличие работы, физическая возможность осуществить измену. Иными словами, влияет все.
Одно из недавних исследований выделило целый список мотивов измен: от злости, чтобы поддержать самооценку, из-за потребности в новизне, нехватки любви, неготовности к отношениям, чувства брошенности, сексуального желания и просто благодаря случайности и стечению обстоятельств. Разброс этих причин огромен, и от них во многом зависит, окажется ли измена единичной или станет регулярной, испытает ли человек вину и стыд или торжество и подъем, насколько активно отношения на стороне будут скрываться, останутся ли они тайной и переживут ли постоянные отношения измену — или она их.
Согласно исследованиям, короткие интрижки, вызванные ситуативной возможностью или опьянением, приносят куда меньше наслаждения, чем путешествие в чужую постель из-за нехватки любви, понимания или секса. Те, кто искал иных отношений, находит долгие романы, те, кто изменял из мести или в гневе, обычно ограничивается разовым выступлением. Женщины в среднем заводят более долгие романы на стороне, чем мужчины.
Несмотря на повсеместное убеждение, что основной грех заключается даже не в сексе как таковом, а во лжи, только треть рассказывает об измене — и большинство из них составляют те, кто изменял из мести или от недостатка внимания. Их признание скорее носит цель отыграться, причинить боль партнеру, нежели «быть честными». Тем, кто хочет сохранить отношения, выгоднее рассказать о случившемся: люди более склонны простить изменщика, если он сообщил об измене сам, и шансы сохранить отношения растут, если было искреннее раскаяние и признание вины.
Однако те мотивы, которые обозначаем мы, — это наш собственный нарратив произошедшего. Поиск причин всегда уводит нас от обстоятельств к факту, что разные люди в одних и тех же условиях ведут себя по-разному.
Так какой же он, этот «подлый изменщик» или «бесчестная изменница»? Правда ли это такой прописной негодяй? Какие люди чаще изменяют?
С точки зрения эволюционной психологии на измену нас толкают различные стратегии поиска партнера, и воспринимаем мы ее тоже по-разному. Мужчины изменяют более краткосрочно и скорее в оппортунистических целях, и при этом они тяжело переносят сексуальную измену постоянной партнерши (ибо эволюционно такая измена может привести к вложению ресурсов в чужое потомство), а женщины — в поисках более достойного и ресурсного самца, но при этом они сами больше озабочены эмоциональной связью своего постоянного партнера на стороне, ибо она может привести к уходу партнера и потере ресурсов. Эволюционная теория, конечно же, не может быть в чистом виде приложена к современному миру, где женщины постепенно становятся все менее зависимыми от ресурсов мужчин и начинают чаще демонстрировать мужские стратегии измен — «почему бы и нет?».
Кроме эволюционной теории одним из самых частых подходов к рассмотрению личности изменщиков является теория привязанности. Еще в 1969 году родоначальник этой теории Джон Боулби заметил, что дети, которые вышли из проблемных семей с нарушенной привязанностью, чаще и раньше демонстрируют импульсивное, агрессивное и сексуализированное поведение. Тип привязанности, который сформировался в детстве, становится стратегией построения отношений на всю жизнь. Те из нас, которые росли у любящих родителей, создавших обстановку эмоционального тепла и доверия, будут выстраивать такие же отношения. Те же, кого больно ранила холодность, агрессия, недоступность, стыжение и другое родительское поведение, будут ощущать привязанность к любому близкому как небезопасную, грозящую болью. В зависимости от нашего врожденного темперамента, этой боли мы или будем избегать, не подпуская близко, не доверяя, не вступая в истинно близкие отношения, или будем испытывать постоянную тревогу, цепляясь за отношения, следя и контролируя. В зависимости от стиля привязанности, мы будем иметь разные отношения с изменой и по-разному на нее реагировать.
Так, те, кто склонен к тревожной привязанности, переоценивают угрозу измены и недооценивают преданность партнера, чаще подозревают партнера в неверности, находят в отношениях проблемы, которых там может и не быть, эмоциональнее реагируют на то, что считают угрозой отношениям, больше ревнуют, дольше восстанавливаются после разрыва и чаще переходят в так называемую «манию», обсессивную романтическую влюбленность. Обладатели же избегающей привязанности гораздо меньше переживают ревность, склонны отрицать сопернические угрозы, легче восстанавливаются в случае разрыва, холоднее реагируют, избегают эмоциональных выяснений отношений и причисляют к «измене» куда меньшее количество поступков.
Оба типа могут изменять постоянным партнерам, однако мотивы у них будут разные. Тревожные партнеры изменяют потому, что их потребность в близости не находит утоления в текущих отношениях, и секс на стороне для них становится способом дополучить эту близость и безопасность. А избегающая привязанность в принципе коррелирует с более свободным отношением к сексуальным практикам и меньшей готовностью держаться за отношения — люди этого типа изменяют ради новизны и потому что могут. Интересно, что именно здесь теория привязанности пересекается с эволюционной теорией: женщины чаще демонстрируют тревожную привязанность, а мужчины — избегающую.
Сексуальная возбудимость и высокое либидо коррелируют с большей готовностью к изменам, но только если параллельно присутствует фактор низкого самоконтроля. А самоконтроль, во-первых, величина непостоянная, а во-вторых, истощаемая. Более того, общий низкий уровень самоконтроля связан с таким врожденным свойством личности, как импульсивность — именно ее исследования называют еще одним предиктором измен. Импульсивность характеризуется высокой потребностью в новизне и готовностью к рискам для ее достижения. Иными словами, не выходите замуж за первооткрывателей, путешественников, рисковых предпринимателей и новаторов: эти люди отличаются высокой импульсивностью, низкой социальной конформностью и готовностью ставить на кон многое — даже спокойный брак.
Поговорив о личности изменщика, сложно не упомянуть о личности того, кому изменяют, хотя тема эта очень чувствительная. Тут важно избежать обвинения второй стороны, одновременно отмечая, что личность партнера — это один из факторов (помимо личности изменяющего и ситуации отношений), который может повышать или понижать риск измены при прочих равных.
Меньше изменяют людям, уверенным в себе, не имеющим травм привязанности, не цепляющимся за отношения, психологически здоровым. Только где же их взять-то, здоровых, когда вокруг одни недообследованные? Те же, кто пережил измену партнера, имеют повышенные шансы снова встретить изменяющего партнера, а те, кто уже изменял, — изменять и в будущем.
Наконец, исследования химических и гормональных изменений в организме человека, связанных с первой стадией острой влюбленности, показывают, что чувство эйфории может являться результатом эволюционной программы мозга по поиску идеального партнера, а также что наше поведение в романтической влюбленности напоминает реакцию мозга на употребление кокаина, включая возбуждение, бессонницу, чувство эмоционального подъема. Поэтому люди, более предрасположенные к развитию зависимостей, возможно, ищут этого «прихода» первой стадии влюбленности, который они уже не могут получить от постоянного партнера. Те же исследования показали, что сексуальное желание и романтическая влюбленность — это отдельные переживания, хотя у многих они могут быть связаны, а это значит, что поиск эйфории влюбленности может быть не связан с сексуальной неудовлетворенностью, и точно так же поиск сексуального разнообразия — с неудовлетворенностью в эмоциональной связи.
Если подвести итог — палитра того, что считается изменой, широка: от похода с другим в филармонию до жаркого секса в переговорной, от параллельной семьи до виртуального романа в стихах. Люди изменяют, когда несчастны и когда в ярости, когда обижены и когда заскучали. Они изменяют потому, что не хватает близости, и потому, что ее слишком много. Потому, что можно, и потому, что нельзя. Нет таких отношений, в которых не бывает кризисов и обид, а самоконтроль имеет свойство отключаться. Можно попробовать отсеять из списка потенциальных партнеров всех избегающих, импульсивных, любопытных, свободолюбивых обладателей высокого либидо — и тут окажется, что таким отсевом занимаются партнеры тревожные, имеющие повышенный риск измен. В общем, как писала Вера Полозкова, «обещай себе жить без драм и живи один».