"На Кавказе принято оправдывать мужчин". Дагестанка Нина Церетилова вернула своих детей из Чечни
Предыдущая попытка организовать исполнительные действия в Дагестане провалилась. Бывший муж Нины Магомед Церетилов не привез детей в службу судебных приставов. Вместо этого он вывез их в Чечню, в которой традиционно признается исключительное право мужчин на воспитание детей.
О том, как происходил процесс передачи, как действовали должностные лица, и о том, что она собирается предпринять для реабилитации детей, Нина Церетилова рассказала в интервью Кавказ.Реалии.
— Подписывайтесь на наш телеграм-канал!
– Ваш экс-супруг заявил, что решение о передаче детей вам принял он. Это правда?
– Нет, неправда. Он приехал в Чечню после 7 октября, когда его с детьми вызвали на вторые исполнительные действия в Махачкале, в особый отдел службы судебных приставов, где мы с различными органами, представляющими интересы детей, прождали его более трёх часов. Как оказалось, он выехал в Чечню в тот же день. Он полагал, что там будет и дальше оставаться безнаказанным, что не придётся исполнять решения суда, даже будучи ограниченным в родительских правах.
– Какие санкции были бы применены к нему, если бы он в очередной раз не исполнил решение суда?
– У него уже имеется два административных взыскания и уголовное дело против него. Было бы ещё одно новое, так как он ограничен в родительских правах и удерживал детей незаконно.
– Как удалось его разыскать?
– Разыскать и обеспечить явку Церетилова на исполнительные действия 13 октября в Грозном удалось с помощью совместной работы судебных приставов из Чечни и Дагестана. Также очень большое содействие на протяжении всего периода борьбы за передачу детей оказала уполномоченная по правам ребёнка в Дагестане Марина Ежова.
– Что подразумевает ваш оппонент, когда говорит, что вы хотите "наказать его как мужчину"?
– Наверное, он имеет в виду, что на Кавказе принято оправдывать мужчину, любого, даже насильника, а винят всегда женщин. Но сейчас положение Магомеда как раз является примером того, что этому правилу приходит конец и начинается новая история. Поэтому, на его взгляд, его "наказывают как мужчину" – в его глазах нонсенс, что мужчину призвали к ответу и законы начали работать на стороне женщины.
– Какова ситуация с учёбой детей? Ведь отец не пускал их в школу почти год.
– Мы будем восполнять все пробелы в учёбе, тем более что Мухтару предстоит сдавать сложные экзамены за девятый класс. Мы начнём с занятий детей с психологом, выясним, насколько они способны вынести учебную нагрузку. Возможно, вначале их будут нагружать меньше. Учёба – это очень важно, я планирую привлечь репетиторов, в школе с ними будут заниматься дополнительно.
– Вы говорили, что не чувствуете себя в безопасности. Почему?
– Я опасаюсь за свою жизнь и за жизнь детей. Боюсь новых преследований со стороны Церетилова. Но если сейчас Магомед покажет, что он настроен мирно, что он больше не намерен вредить нам, если поймёт, что нельзя в угоду общественному мнению морально ломать детей, и будет готов спокойно обсуждать вопросы, касающиеся детей, то я не буду возражать против его общения с ними. Я готова на это ради их благополучия. Если он пойдет на приемлемые условия, то, конечно, я руками и ногами за то, чтобы они общались. Я знаю, что дети любят нас обоих, и это правильно. Но сначала необходимо восстановить доверие, ведь ещё недавно этот человек публично призывал меня "добить".
– Как вели себя чеченские приставы на исполнительных действиях?
– Они сработали максимально профессионально и грамотно. Они соблюли все требования закона, были корректны и уважительны. Не было ничего подобного тому, что творилось на исполнительных действиях 29 июля в Буйнакске. Сотрудники ведомства предлагали мне и уставшим детям еду. Мухтару нужно было совершить намаз, его проводили в комнату, организовали. Приставы заботились о нашей безопасности. Туда же приехали родители Церетилова. Они пытались повлиять на детей. Я попросила приставов их удалить, и их удалили. Приставы и другие компетентные лица старались не нервировать детей и не допускать травмирующих обстоятельств.
– А как вёл себя сам отец детей?
– С его стороны было несколько провокаций. Моего адвоката он называл "овцой", пытался ругаться, втравливать нас в ссору. Приставы пресекали любой повышенный тон. Вероятно, он не ожидал, что в Чечне так молниеносно начнут действовать. Он пробыл там меньше недели, с 7 по 13 октября. В Дагестане приставы тянули этот процесс месяцами.
Действия, происходившие в Буйнакске, не были доведены до конца. Все мои заявления и жалобы оставались безответными, как будто провалились в чёрную дыру, однако прокуратура уже выявила бездействие приставов, и они должны быть привлечены к ответственности.
– Что мешало в Буйнакске и не смогло помешать в Чечне?
– Буйнакск – город маленький, все друг друга знают, процветает панибратство, "делай, что хочешь". Не исключаю, что могла иметь место коррупционная составляющая.
Что касается Чечни, то Магомед, уезжая туда, думал, что в этой республике законы не работают, что любой может приехать туда и получить защиту, может делать там всё, что хочет. Церетилов собирался открыть "зеленый коридор" для всех, кто крадёт детей. "Я всё устроил, приезжайте сюда нарушать закон". Я сама в глубине души опасалась подобного развития событий.
– Церетилов собирался просить помощи у кого-то из чеченских политиков?
– Я ничего об этом не знаю. Собирался ли, попросил ли. Я уверена только в том, что ни один политик не сможет и не станет препятствовать исполнению законного решения суда. Оно было исполнено, и это главное.
– У вас есть план действий на ближайшее время?
– Чёткого плана нет. Я буду рядом со своими детьми, это главное. Но я надеюсь на благоразумие Магомеда. Надеюсь, он включит всё, что осталось у него человеческого, и поймёт, что мы оба нужны детям и должны заботиться об их благополучии. Мы должны научиться договариваться.
***
Всё последнее время возвращать детей Нине Церетиловой помогала юрист Екатерина Ляликова. Она отмечает, что остаётся в недоумении по поводу работы некоторых сотрудников службы судебных приставов по Дагестану.
"Такое ощущение, что фактор личных симпатий и антипатий к участникам исполнительного производства повлиял на качество их работы, а их длительное бездействие было продиктовано личным несогласием с содержанием судебного решения. В итоге они словно специально оказывали содействие должнику, создавая обстановку, препятствующую исполнению решения", – рассказала Ляликова.
По её мнению, это недопустимо, т.к. задачей пристава является организация исполнения решений судов, но никак не оценка их содержания.
"Пристав должен прикладывать все силы для исполнения в кратчайшие сроки любых вступивших в силу решений, а не только тех, с содержанием которых он согласен лично", – подчёркивает юрист.
Ляликова отмечает, что при этом руководство службы состоит из адекватных и профессиональных специалистов, нацеленных на качественную работу, но действия и бездействие некоторых их подчинённых создают репутационные риски для всего республиканского управления.
"Насколько мне довелось узнать, Нинин случай с бездействием приставов-исполнителей, которые должны осуществлять передачу детей матерям, не единственный. Я очень надеюсь, что эта история послужит поводом для начала процессов, в результате которых такие нерадивые сотрудники покинут службу", – резюмирует Ляликова.
По данным правозащитников, в ряде регионов Северного Кавказа применяется традиционная практика, по которой в случае развода дети живут в семье отца.
Комментариями дагестанского управления ССП редакция пока не располагает.
Главные новости Северного Кавказа и Юга России – в одном приложении! Загрузите Кавказ.Реалии на свой смартфон или планшет, чтобы быть в курсе самого важного: мы есть и в Google Play, и в Apple Store.