«Возвращайся к мужу и там умирай». Правозащитница рассказала RTVI о похищении девушек из шелтера в Казани

Вечером 18 октября силовики ворвались в кризисный шелтер «Мамин дом» в Казани и насильно увезли оттуда двух дагестанок, скрывавшихся там от домашнего насилия. RTVI поговорил с координатором инициативной группы «Марем» Катериной Нерозниковой, которая занималась поиском и предоставлением убежища этим женщинам.

Вечером 18 октября силовики ворвались в кризисный шелтер «Мамин дом» в Казани и насильно увезли оттуда двух дагестанок, скрывавшихся там от домашнего насилия. RTVI поговорил с координатором инициативной группы «Марем» Катериной Нерозниковой, которая занималась поиском и предоставлением убежища этим женщинам.

— Как все произошло?

— Как можно понять со слов девушек из SMS, к ним ворвались силовики. Эти люди не представились и вывели их с силой на улицу, посадили в машину и увезли в неизвестном направлении.

— Обращались ли вы в МВД по факту похищения девушек?

— Нет, не обращались. А какой смысл туда обращаться? Девочки еще до переезда в Казань написали заявление с просьбой не объявлять их в розыск, сделали видеообращение. Все это было направлено в МВД. И отреагировали правоохранительные органы как? Забрали их насильно из квартиры. И более того: девушек забрали и передали их другу отца, а не в отдел доставили, как в таких случаях положено.

— Как девушек могли выследить?

— Наша основная версия, что их вычислили по камерам. Иначе бы их так быстро не смогли найти. Все-таки они были в другом регионе, достаточно далеко от того места, откуда они бежали. Выходили ли они из квартиры сами — мы не знаем. Свечку никто не держал. Есть еще такое подозрение: девушки ехали из Дагестана на Яндекс.Такси с пересадкой в Волгограде. Полиция вышла изначально на водителя этой машины. Мы, конечно, не знаем, что таксист им рассказал. Но очень быстро после этого они вышли на правозащитницу Свету Анохину. Говорили ей, что девушки должны поехать в ближайшее отделение и написать заявление, что не поедут дальше в Сирию.

— А откуда у них возникло предположение про Сирию?

— Якобы в машине девушки разговаривали о Сирии и о Турции. Мы точно знаем, что такого разговора в такси не было. Мы в этом уверены. Я думаю, что они сказали так специально, чтобы потом у них было оправдание. Это очень удобно. Выследили и увезли девушек, потому что было вот такое подозрение. И очень на руку им играет, что она из девушек была рождена в Дамаске, это в паспорте написано.

— Почему в последнее время участились случаи похищения женщин из шелтеров и кризисных квартир?

— Такие случаи стали происходить чаще, потому что полиция стала активно работать по таким вопросам. Больше объяснений у меня нет. Возможно, они наладили систему отслеживания. Давно было понятно, что видеокамеры будут использоваться не для того, чтобы находить опасных преступников, а тех, кого нужно быстро найти. Получилось, что эту систему используют не только против активистов, но и против бежавших женщин.

— Именно ваша инициативная группа «Марем» помогала бежать девушкам?

— Да, девушки больше года назад обратились за помощью к правозащитнице Светлане Анохиной. У обоих дома сложилась очень тяжелая и напряженная ситуация. Они очень молоденькие, 2001 года рождения. У одной из них уже есть двухлетний ребенок, он был вместе с матерью в шелтере в Казани.

— А кто их мужья? Это какие-то влиятельные люди?

— Они сами очень мало знают о своих мужьях. Одна из девушек познакомилась с мужем буквально в первую брачную ночь. У другой отец — исламский проповедник. Он, собственно, когда дочь обратилась к нему за помощью и рассказала ему, что муж ей физически противен, что он ее периодически избивает и она не знает, что делать, ответил: «возвращайся к мужу и там умирай». Семья в их картине мира — это все. Жена должна быть всегда при муже, она не имеет права никуда выходить одна. Эти девочки жили буквально в домашнем заточении, они совершенно не знают, что такое окружающий мир. Одна из них толком даже не училась, только один год в школе. Справку о том, что она окончила девять классов, ей подделали. У второй похожая ситуация. То есть их лишили даже законного права на образование. Девушки жили под постоянным контролем. Сначала своих родителей, потом — мужей.

— Почему в таких историях у бежавших девушек часто оказываются родственники из духовенства?

— Я бы не сказала, что это обязательный элемент таких историй. Гораздо чаще фигурируют родственники, которые имеют какое-то отношение к правоохранительным органам или ФСБ, например.

— Где сейчас находятся девушки? Вам удалось с ними связаться после похищения?

— Пока что у нас никакой информации нет. На связь они выходили и говорили, что с ними все в порядке. Но мы этому не верим. Все, что они присылали и записывали нам, делалось, когда рядом с ними находились родственники. Какое давление на них осуществляют они, чем им угрожают — мы не знаем и знать не можем.

— Все привыкли читать истории о чеченских женщинах, бежавших из семьи. Дагестан кажется более благополучным регионом в этом плане. Это так?

— Привычнее слышать про Чечню, потому что чеченцы более успешны в плане нахождения своих. У них сплоченная диаспора, много связей в полиции, ФСБ. Это вполне понятно, потому что каждый третий, может быть, даже второй мужчина в Чечне работает в силовых структурах. Но это совсем не означает, что в Дагестане обстановка спокойнее. Большинство заявок на вывоз, эвакуацию, кризисную помощь приходят именно оттуда. Нельзя сказать, что там лояльнее и мягче относятся к женщинам. В этом плане это очень похожие регионы. Периодически закон срабатывает и там, и там, а иногда не срабатывает. Это совершенно непредсказуемо. В Дагестане очень развито сарафанное радио, у людей широкий круг общения.

— То есть очень многое зависит от устоев в конкретной семье?

— Да. И в Чечне есть светские семьи. Там есть люди, которые женятся или выходят замуж по своему собственному выбору. Родственники им никого не навязывают. Я знаю даже женщин, которые в третьем браке состоят, то есть спокойно разводились.

— Как показывает твоя правозащитная практика, что происходит с этими девушками, когда их возвращают домой?

— Как правило, они продолжают сидеть дома, только еще под более сильным присмотром. Их лишают средств связи с миром, могут забрать телефон, документы, любую возможность выйти из дома. Могут закрыть на ключ. Будет тотальный контроль за каждым действием. Может даже дойти до того, что будут следить, чтобы девушка под одежду не спрятала телефон.

— Бывает ли, что девушки через какое-то время обращаются к вам за помощью повторно?

— Я даже сама знаю такие случаи, когда девушка уходит, ее возвращают домой насильно, а потом она опять уходит. Но для этого нужно много времени и сил.

Дарья Баева