Настоящая архитектура, очевидно, всегда приходит, только когда к ней готовы. Это как собственный портрет — ну или детей либо супруги ( а) — заказывать. Ситуация правда схожая. Если вы приверженец лощёного реализма, то уж никак не решитесь на дерзкий эксперимент. У. Черчилль вроде бы велел сжечь свой портрет кисти не самого радикального Гр. Сазерленда, и даже И. Морозова мы помним по портрету Серова, а отнюдь не Пикассо. Но, бывает, и мода своё слово скажет, и посмотрят на тех, кто брендовым полотном уже обзавёлся. Так и города, исторически вроде бы открытые мировым процессам, на поверку совсем не готовы принять новое. Да и силу строительного лобби отрицать не стоит. Вот и к нам вполне котирующаяся архитектура приходит лишь сейчас. Да и то в ловко упакованном варианте. Неожиданно, но оболочку новой хоккейной арены делают австрийцы CoopHimmelb(l)au. Правда, они совсем уже не те, что 20 лет назад. Впрочем, именно один из них в 2003–м проголосовал против своего друга Эрика Мосса на конкурсе на новую Мариинку. Теперь–то понятно, что по–настоящему актуальная архитектура пришла к нам тогда слишком рано. Да и заказчик её — Валерий Гергиев — оказался не в силах справиться с государством, ну или сам счёл, что обычное приемлемей. Многие ещё помнят, что тогда победил Д. Перро. Его проект тоже казался слишком громким, но то был выбор Германа Грефа. Продавить победу оказалось значительно легче, чем построить. Закончилось вы сами знаете чем. И то, что авторы — канадцы, можно узнать лишь из описания, реальность средняя до полного предела. Разве что видимость везде одинаково хороша, но тут, думается, новые компьютерные программы постарались. Столь же сложен был путь и голландца Р. Колхаса к нашей практике. За ним стояла в высшей степени авторитетная фигура — Михаил Пиотровский, крупнее в нашем культурном мире нет. Но и Колхас сошёл с дистанции на реконструкцию Главного штаба. На его долю выпала лишь библиотека Эрмитажа в Старой Деревне. А там плановой реализации помешала российская действительность. Хочется верить, что её всё же сделают, хотя кому лет через пять будут нужны библиотеки? Третий случай — стадион. Его всё же достроили. Но насколько он похож на изначальный проект Киши Курокавы — большой вопрос, на него никто и отвечать не хочет. Стадион вырос удобный, не важно, сколько стоил. Если честно, неплохой, но вполне стандартный, хитом эры "экономики впечатлений" он стал лишь для нашей страны. С небоскрёбом ситуация ещё проще. На конкурсе были и незаурядный проект Колхаса, и захватывающе сиятельное предложение Ж. Нувеля. Но ни французским esprit, ни голландским ratio не пленились, выбрали стандартное. Большое — и без затей. Даже Норману Фостеру ничего не удалось у нас построить. Уж насколько хорош был проект Новой Голландии, но и про него забыли. Там была целая череда конкурсов. Результат — доброкачественное ландшафтное бюро, создающее культурную среду. Ласково, чисто и вполне съедобно. Конкурсами мы богаты, с результатами проблема. Показательно, что на сильные ходы решились в нашей стране прежде всего частные заказчики. Будь то вилла от Захи Хадид под Москвой или музей Абрамовича от Колхаса в парке Горького. Или бизнес–школа в Сколково, ставшая первой крупной работой тогда ещё лишь шедшего к мировым успехам Д. Аджайе. Вот и З. Хадид, столь восславленная в Петербурге и удостоенная здесь Притцкеровской премии и выставки в Эрмитаже, построила в итоге в Москве, не у нас. Впрочем, никто из показанных в Эрмитаже классиков современности у нас тоже ничего не построил. Казалось бы, вот тебе всё показано — и как Калатрава ажурен, и как финны точны, ан нет, впрочем, может, и не смотрели? Построил лишь не столь звёздный Н. Гримшоу — аэропорт Пулково, но там как раз требовались знания практики мегастроек аэрогаваней. Впрочем, стамбульскому по эффектам мы проиграли всухую. Вот тебе и разговор про традицию. Самый западный город, самый европейский, самый открытый и прогрессивный. Окно в Европу, но заветная ручка спрятана. Потому строят свои. И обоснование увесистое — лишь мы понимаем, как здесь надо, уважаем традицию. Даже вполне консервативному Марио Ботте ничего не удалось. Лишь выкопанный из учебников по истории постмодернизма Р. Бофилл соорудил два жилых дома. Один в духе его лучших 1970–х, второй — совсем у Смольного — настолько блеклый, что и вправду наши лучше. Наверно, потому и пустили, чтобы сомнений не было. А потом чистый автопортрет заказчика получается, ну или общества в целом. И неча на него плевать, лучше всмотреться. И порадоваться.
