За что Раскольников старушку убил? Финансовая подоплека мотива «право имею» в романе Достоевского «Преступление и наказание»
Петербург Достоевского был полон частных ростовщиков: спрос на кредиты был велик, а рынок еще, по сути, не был сформирован. Каббальные — и по современным меркам, и, главное, по внутреннему ощущению Раскольникова — условия ссуды привели к печальному исходу. О финансовой подоплеке мотива «право имею» рассказывает управляющая фондом акций и партнер Movchan's Group Елена Чиркова.
Эта статья — вторая из цикла «Экономика и финансы в художественной литературе». В первом материале речь шла о финансовых репрессиях — способе сокращения госдолга за счет граждан. В следующем расскажем о забастовках в России, Великобритании, Франции и США.
Сколько годовых платит Раскольников
Бывший студент Родион Раскольников, один из главных героев романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание», впадает в нищету. Он бросает давать частные уроки, потому что, выражаясь современным языком, у него развивается депрессия и он не хочет работать. Еще остались от отца кое-какие ценные вещицы, и, чтобы как-то свести концы с концами, он обращается некой Алене Ивановне. Ей 60 лет, и Достоевский называет ее «старухой-процентщицей». Устаревшее сейчас слово «процентщик» означает «ростовщик».
Герой отправляется к ростовщице со «старыми отцовскими серебряными часами», за которые хочет получить четыре рубля, и у него случается такой диалог:
«— Полтора рубля-с и процент вперед, коли хотите-с.
— Полтора рубля! — вскрикнул молодой человек.
— Ваша воля.
— Давайте! — сказал он грубо.
— Вот-с, батюшка: коли по гривне в месяц с рубля, так за полтора рубля причитается с вас пятнадцать копеек, за месяц вперед-с. Да за два прежних рубля с вас еще причитается по сему же счету вперед двадцать копеек. А всего, стало быть тридцать пять. Приходится же вам теперь всего получить за часы ваши рубль пятнадцать копеек. Вот получите-с.» «По сему же счету» — это за предыдущий заклад, «маленькое золотое колечко с тремя какими-то красными камушками, подаренное ему при прощании сестрой, на память».
Проценты, под которые герой берет кредит — астрономические: 10% в месяц — это 214% годовых. Впрочем, понимания того, что такое сложные проценты в то время не существовало. Во многих источниках зафиксирован формат пересчета месячных процентов в годовые, и это простое умножение на 12. Например, в романе Всеволода Крестовского «Петербургские трущобы», опубликованным в те же годы, что и «Преступление и наказание», про ростовщиков говорится, что они «дают вам деньги под верное обеспечение на пять и даже на десять процентов в месяц, так что за тысячу рублей вы через год уплатите две тысячи двести». Итак, в терминах того времени и без учета скрытого повышения ставки (об этом ниже) Алена Ивановна брала 120% годовых.
В 1830-е годы частные лица, занимавшиеся ростовщичеством, могли брать 6% в месяц. В 1864-м эта ставка была повышена до 10%. (Это гораздо меньше, чем законодательное ограничение ставки в сегодняшней России, где официальный потолок – 1% в день, но речь о беззалоговом кредитовании, поэтому эти ставки напрямую не сравнимы.) В «одном плохоньком трактиришке», куда Раскольников заходит после первого посещения старухи, он слышит разговор студента с офицером. Студент считает старуху «славной — у ней всегда можно денег достать». «Богата как жид, может сразу пять тысяч выдать, а и рублевым закладом не брезгует. Кредитует под 5–7% в месяц.» Вряд ли Раскольников впал в такую немилость, что кредит обходился ему дороже, чем друзьям студента, скорее всего речь идет о ставках до и после их законодательного повышения.
Крестовский, однако, уверяет, что ставки для богатых наследников могут быть ниже, потому что ростовщики проделывают трюк: корнета заставляют подписываться ротмистром, несовершеннолетнего совершеннолетним, а без этого денег не дают. Потом «стращают уголовной палатой». И «бывали примеры, что за двадцать пять тысяч через три года отдавали сто, лишь бы выручить подложную подпись, которую заставляли их делать в нетрезвом виде благодаря ростовщичьему завтраку с обильными возлияниями». Если удается получить такую подпись, то могут кредитовать и без залога, а обычно с богатых берут в залог дом, землю или фамильные драгоценности.
Но вернемся к мотивам убийства старухи. Раскольников понимает, что другие платят или он раньше платил 5–7%, а теперь он вынужден соглашаться на все 10%, и этот факт может объяснить одну из причин недовольства старухой, которое и привело к трагическому исходу для обоих героев.
Почему ростовщики берут проценты вперед
Для Раскольникова ставку дополнительно повышает трюк под названием «проценты вперед». Ссуда в 1,5 рубля с процентами перед, это на самом деле ссуда в 1,35 рублей с процентами в 15 копеек, что уже не 10%, а 11,1%. В годовых это 237% — на 33 процентных пункта больше. Проценты вперед — это хитроумный способ брать более высокую ставку, чтобы этого не заметил клиент (законодатель, похоже, разрешал).
Крестовский тоже свидетельствует, что проценты вперед практиковались: ростовщик выдавал «ничтожную сумму, часто с вычетом «законных» десяти процентов за месяц вперед». А иногда, если ростовщик видит, что клиент совсем в бедственном положении, то может попросить вперед проценты и за два месяца. Процентщик Морденко оценивает золотую цепочку княгини Чечевинской в 25 рублей, в книге она записывается как оцененная в 27,5 рубля, а на руки выдает только 22,5: «это для верности, на тот конец, ежели вы не выкупите вещь — так за что же пропадать моему законному? Согласитесь сами!..» Дело происходит почти в одиннадцать ночи, и пойти больше некуда, а героине деньги нужны срочно.
Кстати, проценты вперед — трюк старый, но не забытый. Проценты вперед были распространены в договорах займа в России 1990-х, когда инфляция была велика. Чем выше процентная ставка, тем больше они ее увеличивают при правильном пересчете. Сейчас этот трюк сильнее завуалирован. Некоторые банки предлагают кредиты под 6% годовых, но с обязательной покупкой страховки. Ее покупка аналогична процентам вперед и при пересчете процентная ставка доходит до 15%.
Дополнительные потери для заемщика и прибыль для ростовщика от заклада
Недовольство Раскольникова вызывает и низкая залоговая стоимость часов. Он просит четыре рубля, а получает полтора. Он, очевидно, понимает, что залоговая стоимость должна быть ниже рыночной, так что скорее всего часы стоили не меньше шести. Да и студент говорил, что что старуха дает вчетверо меньше, чем стоит вещь.
В финансах есть понятие LTV — loan to value — отношение суммы кредита к стоимости залога. У Алены Ивановны LTV не выше 25%, что делает ее бизнес безрисковым с экономической точки зрения (удар топором — риск, но другого типа; Морденко тоже подвергается такому риску: его убийство планируется, но предотвращается полицией). На фоне такого низкого LTV процентная ставка кажется еще более завышенной. Условия Алены Ивановны, между тем, чуть хуже рыночных: «под залог вещи, стоящей пятьдесят рублей, дадут вам пятнадцать, много двадцать», уверяет Крестовский, то есть ссужают обычно сумму, равную 30–40% стоимости залога.
Бизнес Алены Ивановны гораздо рентабельнее, чем кредитование под проценты. В современном мире кредитование регулируется. Современные банки, реализуя залоги, должны отдать разницу между суммой, за которую продан залог, и размером остатка по кредиту, заемщику. Кредитные фонды, если они хотят этого избежать, оформляют сделки кредитования под залог как сделки репо, то есть сделки продажи актива с правом обратного выкупа. Обычно они рады дефолтам — те повышают маржинальность бизнеса. Процентщица у Достоевского по сути открывала сделки типа репо, и доходность ее операций за счет реализации залогов была сильно больше 237%.
Мне не кажется логичным прибегать к продаже заложенного часто: иначе к тебе перестанут ходить. Однако тот же студент утверждает, что таки прибегала: «стоит только одним днем просрочить заклад, и пропала вещь». В «Петербургских трущобах» та же картина: в гроссбухе ростовщика указывается не только день, но час и даже минута сделки, и ростовщик отказывает в праве выкупить залог, даже если клиент опаздывает на одну (!) минуту (права при этом при сдаче вещи в заклад разъясняются), и уж точно никогда не пойдет навстречу тому, кто опоздал на день, даже если вещь еще не реализована.
Резкий рост спроса как возможное объяснение жестких условий кредитования
Почему же условия кредитования были такими безжалостными? Во-первых, их размер может объясняться превышением спроса над предложением.
Если говорить о предложении подобного кредита, то во времена действия романа — а это лето 1865 года — конкуренция в сегменте кредитования бедных под залог недорогих вещей была ограничена в том смысле, что в ней не участвовали окологосударственные юрлица, располагавшие большим капиталом, и кредитовавшие под низкие ставки. Если речь не шла о закладе дворянского имения или дома, получить кредит под низкие проценты можно было только под залог золота, серебра и драгоценных камней (а до отмены крепостного права и под залог «населения поместья», то есть крепостных крестьян), а такого имущества у Раскольникова не было.
Первые ссудные кассы, кредитовавшие простой люд, были созданы лишь в 1879 году, а первый классический ломбард открылся в 1888-м и не в Петербурге, а в Вологде. (Хотя Крестовский и упоминает в романе «ломбард»: Морденко советует княгине Чевевинской нести цепочку в ломбард, где за нее могут дать 75 рублей.) Рядовым жителям Петербурга приходилось обращаться к частным ростовщикам, которых, впрочем, было довольно много — литературоведы, исследовавшие творчество Достоевского, определили это по числу соответствующих объявлений в газетах.
Полагаю, рост верхнего порога ставки был связан с ростом спроса на услуги ростовщиков со стороны жителей Санкт-Петербурга нижних социальных слоев. После отмены крепостного права возникло отходничество — уход крестьян на заработки в город. Рост числа отходников с 1850 по 1875 год оценивается в 40% (с 5 до 8 млн человек). Это вызвало резкий рост населения столицы, куда отходники направлялись в первую очередь: ее население увеличилось с 497 тыс. в 1858-м до 667 тыс. в 1869 году. Это обусловило и рост стоимости жилья, строительство которого не поспевало за приростом населения.
Второй фактор обнищания населения — общеэкономический кризис, который поразил Россию. Он начался в конце 1850-х, первым толчком послужила трансмиссия мирового кризиса 1857 года. Среди причин также называют поражение России в Крымской войне и отказ Александра II от протекционизма во внешней торговле. Падали переработка хлопка, выплавка чугуна, и даже не росла урожайность в сельском хозяйстве. Золото при этом активно утекало за границу. 1865-й — это седьмой кризисный год. (Оживление наметится только в конце 1860-х.) Итак, все больше людей в Санкт-Петербурге нуждались в кредите.
Социальные издержки ростовщика
Есть и второй фактор, влияющего на стоимость кредита — социальные издержки заимодавца: несмотря на то, что Алена Ивановна действовала по всей видимости легально, она не была уважаемым членом общества. Отношение к ростовщикам испокон веков было негативным. Купец В.П. Рябушинский в «Судьбах русского хозяина», написанных много позже, утверждает, что внизу купеческой иерархии стоял человек, который давал деньги в рост, даже если проценты он брал самые скромные. О таких людях «за глаза пренебрежительно говорили «процентщики». Из романа Крестовского понятно, что слово «процентщик» имеет исключительно негативные коннотации: «Вот и делай людям добро! вот и одолжай их!.. Сами же нечестно с тобою поступят, а потом мытарем да лихоимцем, процентщиком обзывают!..» — сетует Морденко. В повести «Кроткая» Достоевского 1876 года, где кроткой названа жена ростовщика, герой после ее смерти мучается вопросом, уважала ли она его. И приходит к выводу, что не только не уважала, то и презирала — «безвозвратно, навеки».
То, что бизнес их антигуманный, понимают и сами ростовщики. Морденко в открытую говорит о себе, что он думал «скоротать жизнь человеком-с» (то есть сам он ростовщика человеком не считает), а из него «волка хищного сделали» и ему нелегко было начинать «пить кровь своего ближнего».
Наверное, общество должно что-то платить за то, что считает ростовщика не уважаемым человеком, причем независимо от того, насколько он порядочен и насколько «моральны» его ставки. Не всякий готов заниматься делом, считающимся грязным, а те, кто готовы, делают это ради дополнительной прибыли. Впрочем, здесь просматривается проблема курицы и яйца: и у Достоевского, и у Крестовского ростовщики никаких других чувств, кроме омерзения, не могут вызвать. Особенно Морденко, который дает взаймы собственному несовершеннолетнему сыну исключительно под заклад и всего два рубля, когда вещь стоит 50.
Количество превращается в качество
Итак, по фактически безрисковому для нее кредиту старуха «зарядила» Раскольникову максимальную ставку, залог оценила низко, при просрочке выкупа на встречу клиенту скорее всего не пойдет, продаст дорогую для него вещь и он потеряет не только деньги (разницу между рыночной стоимостью залога и залоговой стоимостью), но и память об отце и сестре. И все это в одном флаконе. В глазах Раскольникова она, несомненно, зло: это изначально неуважаемый член общества, при этом жестко и без снисхождения ведущий свои дела, а еще не по-доброму относящийся и к родной сестре.
Мандат на убийство, который Раскольников выписал сам себе, его знаменитое «право имею» возникло по многим причинам. Однако окончательное решение герой принял, именно отдавая в заклад часы, то есть когда у него сложилась финансовая картина сделки с ростовщицей. Ведь неспроста он стал выяснять, будет ли старуха одна, когда он придет в следующий раз.
]]>
Эта статья — вторая из цикла «Экономика и финансы в художественной литературе». В первом материале речь шла о финансовых репрессиях — способе сокращения госдолга за счет граждан. В следующем расскажем о забастовках в России, Великобритании, Франции и США.
Сколько годовых платит Раскольников
Бывший студент Родион Раскольников, один из главных героев романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание», впадает в нищету. Он бросает давать частные уроки, потому что, выражаясь современным языком, у него развивается депрессия и он не хочет работать. Еще остались от отца кое-какие ценные вещицы, и, чтобы как-то свести концы с концами, он обращается некой Алене Ивановне. Ей 60 лет, и Достоевский называет ее «старухой-процентщицей». Устаревшее сейчас слово «процентщик» означает «ростовщик».
Герой отправляется к ростовщице со «старыми отцовскими серебряными часами», за которые хочет получить четыре рубля, и у него случается такой диалог:
«— Полтора рубля-с и процент вперед, коли хотите-с.
— Полтора рубля! — вскрикнул молодой человек.
— Ваша воля.
— Давайте! — сказал он грубо.
— Вот-с, батюшка: коли по гривне в месяц с рубля, так за полтора рубля причитается с вас пятнадцать копеек, за месяц вперед-с. Да за два прежних рубля с вас еще причитается по сему же счету вперед двадцать копеек. А всего, стало быть тридцать пять. Приходится же вам теперь всего получить за часы ваши рубль пятнадцать копеек. Вот получите-с.» «По сему же счету» — это за предыдущий заклад, «маленькое золотое колечко с тремя какими-то красными камушками, подаренное ему при прощании сестрой, на память».
Проценты, под которые герой берет кредит — астрономические: 10% в месяц — это 214% годовых. Впрочем, понимания того, что такое сложные проценты в то время не существовало. Во многих источниках зафиксирован формат пересчета месячных процентов в годовые, и это простое умножение на 12. Например, в романе Всеволода Крестовского «Петербургские трущобы», опубликованным в те же годы, что и «Преступление и наказание», про ростовщиков говорится, что они «дают вам деньги под верное обеспечение на пять и даже на десять процентов в месяц, так что за тысячу рублей вы через год уплатите две тысячи двести». Итак, в терминах того времени и без учета скрытого повышения ставки (об этом ниже) Алена Ивановна брала 120% годовых.
В 1830-е годы частные лица, занимавшиеся ростовщичеством, могли брать 6% в месяц. В 1864-м эта ставка была повышена до 10%. (Это гораздо меньше, чем законодательное ограничение ставки в сегодняшней России, где официальный потолок – 1% в день, но речь о беззалоговом кредитовании, поэтому эти ставки напрямую не сравнимы.) В «одном плохоньком трактиришке», куда Раскольников заходит после первого посещения старухи, он слышит разговор студента с офицером. Студент считает старуху «славной — у ней всегда можно денег достать». «Богата как жид, может сразу пять тысяч выдать, а и рублевым закладом не брезгует. Кредитует под 5–7% в месяц.» Вряд ли Раскольников впал в такую немилость, что кредит обходился ему дороже, чем друзьям студента, скорее всего речь идет о ставках до и после их законодательного повышения.
Крестовский, однако, уверяет, что ставки для богатых наследников могут быть ниже, потому что ростовщики проделывают трюк: корнета заставляют подписываться ротмистром, несовершеннолетнего совершеннолетним, а без этого денег не дают. Потом «стращают уголовной палатой». И «бывали примеры, что за двадцать пять тысяч через три года отдавали сто, лишь бы выручить подложную подпись, которую заставляли их делать в нетрезвом виде благодаря ростовщичьему завтраку с обильными возлияниями». Если удается получить такую подпись, то могут кредитовать и без залога, а обычно с богатых берут в залог дом, землю или фамильные драгоценности.
Но вернемся к мотивам убийства старухи. Раскольников понимает, что другие платят или он раньше платил 5–7%, а теперь он вынужден соглашаться на все 10%, и этот факт может объяснить одну из причин недовольства старухой, которое и привело к трагическому исходу для обоих героев.
Почему ростовщики берут проценты вперед
Для Раскольникова ставку дополнительно повышает трюк под названием «проценты вперед». Ссуда в 1,5 рубля с процентами перед, это на самом деле ссуда в 1,35 рублей с процентами в 15 копеек, что уже не 10%, а 11,1%. В годовых это 237% — на 33 процентных пункта больше. Проценты вперед — это хитроумный способ брать более высокую ставку, чтобы этого не заметил клиент (законодатель, похоже, разрешал).
Крестовский тоже свидетельствует, что проценты вперед практиковались: ростовщик выдавал «ничтожную сумму, часто с вычетом «законных» десяти процентов за месяц вперед». А иногда, если ростовщик видит, что клиент совсем в бедственном положении, то может попросить вперед проценты и за два месяца. Процентщик Морденко оценивает золотую цепочку княгини Чечевинской в 25 рублей, в книге она записывается как оцененная в 27,5 рубля, а на руки выдает только 22,5: «это для верности, на тот конец, ежели вы не выкупите вещь — так за что же пропадать моему законному? Согласитесь сами!..» Дело происходит почти в одиннадцать ночи, и пойти больше некуда, а героине деньги нужны срочно.
Кстати, проценты вперед — трюк старый, но не забытый. Проценты вперед были распространены в договорах займа в России 1990-х, когда инфляция была велика. Чем выше процентная ставка, тем больше они ее увеличивают при правильном пересчете. Сейчас этот трюк сильнее завуалирован. Некоторые банки предлагают кредиты под 6% годовых, но с обязательной покупкой страховки. Ее покупка аналогична процентам вперед и при пересчете процентная ставка доходит до 15%.
Дополнительные потери для заемщика и прибыль для ростовщика от заклада
Недовольство Раскольникова вызывает и низкая залоговая стоимость часов. Он просит четыре рубля, а получает полтора. Он, очевидно, понимает, что залоговая стоимость должна быть ниже рыночной, так что скорее всего часы стоили не меньше шести. Да и студент говорил, что что старуха дает вчетверо меньше, чем стоит вещь.
В финансах есть понятие LTV — loan to value — отношение суммы кредита к стоимости залога. У Алены Ивановны LTV не выше 25%, что делает ее бизнес безрисковым с экономической точки зрения (удар топором — риск, но другого типа; Морденко тоже подвергается такому риску: его убийство планируется, но предотвращается полицией). На фоне такого низкого LTV процентная ставка кажется еще более завышенной. Условия Алены Ивановны, между тем, чуть хуже рыночных: «под залог вещи, стоящей пятьдесят рублей, дадут вам пятнадцать, много двадцать», уверяет Крестовский, то есть ссужают обычно сумму, равную 30–40% стоимости залога.
Бизнес Алены Ивановны гораздо рентабельнее, чем кредитование под проценты. В современном мире кредитование регулируется. Современные банки, реализуя залоги, должны отдать разницу между суммой, за которую продан залог, и размером остатка по кредиту, заемщику. Кредитные фонды, если они хотят этого избежать, оформляют сделки кредитования под залог как сделки репо, то есть сделки продажи актива с правом обратного выкупа. Обычно они рады дефолтам — те повышают маржинальность бизнеса. Процентщица у Достоевского по сути открывала сделки типа репо, и доходность ее операций за счет реализации залогов была сильно больше 237%.
Мне не кажется логичным прибегать к продаже заложенного часто: иначе к тебе перестанут ходить. Однако тот же студент утверждает, что таки прибегала: «стоит только одним днем просрочить заклад, и пропала вещь». В «Петербургских трущобах» та же картина: в гроссбухе ростовщика указывается не только день, но час и даже минута сделки, и ростовщик отказывает в праве выкупить залог, даже если клиент опаздывает на одну (!) минуту (права при этом при сдаче вещи в заклад разъясняются), и уж точно никогда не пойдет навстречу тому, кто опоздал на день, даже если вещь еще не реализована.
Резкий рост спроса как возможное объяснение жестких условий кредитования
Почему же условия кредитования были такими безжалостными? Во-первых, их размер может объясняться превышением спроса над предложением.
Если говорить о предложении подобного кредита, то во времена действия романа — а это лето 1865 года — конкуренция в сегменте кредитования бедных под залог недорогих вещей была ограничена в том смысле, что в ней не участвовали окологосударственные юрлица, располагавшие большим капиталом, и кредитовавшие под низкие ставки. Если речь не шла о закладе дворянского имения или дома, получить кредит под низкие проценты можно было только под залог золота, серебра и драгоценных камней (а до отмены крепостного права и под залог «населения поместья», то есть крепостных крестьян), а такого имущества у Раскольникова не было.
Первые ссудные кассы, кредитовавшие простой люд, были созданы лишь в 1879 году, а первый классический ломбард открылся в 1888-м и не в Петербурге, а в Вологде. (Хотя Крестовский и упоминает в романе «ломбард»: Морденко советует княгине Чевевинской нести цепочку в ломбард, где за нее могут дать 75 рублей.) Рядовым жителям Петербурга приходилось обращаться к частным ростовщикам, которых, впрочем, было довольно много — литературоведы, исследовавшие творчество Достоевского, определили это по числу соответствующих объявлений в газетах.
Полагаю, рост верхнего порога ставки был связан с ростом спроса на услуги ростовщиков со стороны жителей Санкт-Петербурга нижних социальных слоев. После отмены крепостного права возникло отходничество — уход крестьян на заработки в город. Рост числа отходников с 1850 по 1875 год оценивается в 40% (с 5 до 8 млн человек). Это вызвало резкий рост населения столицы, куда отходники направлялись в первую очередь: ее население увеличилось с 497 тыс. в 1858-м до 667 тыс. в 1869 году. Это обусловило и рост стоимости жилья, строительство которого не поспевало за приростом населения.
Второй фактор обнищания населения — общеэкономический кризис, который поразил Россию. Он начался в конце 1850-х, первым толчком послужила трансмиссия мирового кризиса 1857 года. Среди причин также называют поражение России в Крымской войне и отказ Александра II от протекционизма во внешней торговле. Падали переработка хлопка, выплавка чугуна, и даже не росла урожайность в сельском хозяйстве. Золото при этом активно утекало за границу. 1865-й — это седьмой кризисный год. (Оживление наметится только в конце 1860-х.) Итак, все больше людей в Санкт-Петербурге нуждались в кредите.
Социальные издержки ростовщика
Есть и второй фактор, влияющего на стоимость кредита — социальные издержки заимодавца: несмотря на то, что Алена Ивановна действовала по всей видимости легально, она не была уважаемым членом общества. Отношение к ростовщикам испокон веков было негативным. Купец В.П. Рябушинский в «Судьбах русского хозяина», написанных много позже, утверждает, что внизу купеческой иерархии стоял человек, который давал деньги в рост, даже если проценты он брал самые скромные. О таких людях «за глаза пренебрежительно говорили «процентщики». Из романа Крестовского понятно, что слово «процентщик» имеет исключительно негативные коннотации: «Вот и делай людям добро! вот и одолжай их!.. Сами же нечестно с тобою поступят, а потом мытарем да лихоимцем, процентщиком обзывают!..» — сетует Морденко. В повести «Кроткая» Достоевского 1876 года, где кроткой названа жена ростовщика, герой после ее смерти мучается вопросом, уважала ли она его. И приходит к выводу, что не только не уважала, то и презирала — «безвозвратно, навеки».
То, что бизнес их антигуманный, понимают и сами ростовщики. Морденко в открытую говорит о себе, что он думал «скоротать жизнь человеком-с» (то есть сам он ростовщика человеком не считает), а из него «волка хищного сделали» и ему нелегко было начинать «пить кровь своего ближнего».
Наверное, общество должно что-то платить за то, что считает ростовщика не уважаемым человеком, причем независимо от того, насколько он порядочен и насколько «моральны» его ставки. Не всякий готов заниматься делом, считающимся грязным, а те, кто готовы, делают это ради дополнительной прибыли. Впрочем, здесь просматривается проблема курицы и яйца: и у Достоевского, и у Крестовского ростовщики никаких других чувств, кроме омерзения, не могут вызвать. Особенно Морденко, который дает взаймы собственному несовершеннолетнему сыну исключительно под заклад и всего два рубля, когда вещь стоит 50.
Количество превращается в качество
Итак, по фактически безрисковому для нее кредиту старуха «зарядила» Раскольникову максимальную ставку, залог оценила низко, при просрочке выкупа на встречу клиенту скорее всего не пойдет, продаст дорогую для него вещь и он потеряет не только деньги (разницу между рыночной стоимостью залога и залоговой стоимостью), но и память об отце и сестре. И все это в одном флаконе. В глазах Раскольникова она, несомненно, зло: это изначально неуважаемый член общества, при этом жестко и без снисхождения ведущий свои дела, а еще не по-доброму относящийся и к родной сестре.
Мандат на убийство, который Раскольников выписал сам себе, его знаменитое «право имею» возникло по многим причинам. Однако окончательное решение герой принял, именно отдавая в заклад часы, то есть когда у него сложилась финансовая картина сделки с ростовщицей. Ведь неспроста он стал выяснять, будет ли старуха одна, когда он придет в следующий раз.
]]>