Август фон Коцебу: осталась только эпиграмма
Мог ли представить себе известнейший драматург, автор более двухсот пьес и множества прозаических произведений, переведенных на добрую дюжину языков, что для русских читателей память о нем сохранится только благодаря пушкинской строке?
Еще Ницше в 1886 году писал в книге «Человеческое, слишком человеческое»: «Подлинным театральным талантом у немцев был Коцебу».
Август фон Коцебу родился в 1761 году в Веймаре в семье крупного чиновника. Он изучал юриспруденцию в Иене и после завершения учебы успел поработать адвокатом.
В 1781 г. при посредничестве прусского посла в России графа Гертца он отправился в Петербург, был секретарем генерал–губернатора фон Бауэра, подружился с местными немецкими аристократами и с немецким театром.
Образованный юноша быстро сделал здесь карьеру и по указу Екатерины II в 1783 году был назначен в Высший апелляционный суд эстонской провинции, а с 1785 года состоял в руководстве губернского правления в Ревеле (теперь — Таллин).
Служба оказалась необременительна, Коцебу успел основать немецкий театр в Ревеле и написать для него немало пьес. Некоторые сразу завоевали европейскую известность — созданная в 1788 году драма «Людская ненависть и раскаяние» имела невероятный успех и была переведена почти на все европейские языки. Ревельский чиновник мгновенно приобрел мировую славу драматурга, пьес которого добивались все театры — как в Европе, так и за ее пределами. Среди прочего была написана трогательная пьеса «Старый лейб–кучер Петра III». Драматург сочинил ее «к случаю» — по поводу восхождения на престол Павла I в 1796 году. Теоретически новому царю должна была понравиться пьеса, где выведен его покойный отец. Но к Павлу она не попала.
В Ревеле Коцебу познакомился с графом фон Паленом. Они встречались и в Риге, куда Коцебу не раз приезжал по делам, — Пален с 1792 по 1795 год был у нас губернатором.
Потом чиновник–драматург вышел в отставку и в 1798 году на короткое время стал директором королевского придворного театра в Вене. Театральные интриги оказались покруче известных ему судейских, и он отказался от должности.
Наконец Коцебу решил съездить в Россию. Маршрут был прост — драматург хотел навестить своих сыновей, которые воспитывались в Санкт–Петербурге в кадетском корпусе.
23 апреля 1800 года в Паланге — тогда пограничном пункте России — Коцебу вместе со всей семьей вдруг был арестован. Их под строгим надзором казак доставили к губернатору Курляндии в Митаву. В Митаве — скверная новость: Коцебу как «тайный пленник государства» будет отправлен в Петербург. По какой причине? Никто ничего не знает…
Его багаж был конфискован, жена и дети должны были оставаться в Митаве. Драматурга привезли в Ригу, он приободрился — рядом давние знакомцы, недалеко уже столица. Но за Ригой, к изумлению поэта, кибитка направилась не по хорошо знакомой ему дороге в Петербург, а по берегу Двины, в направлении Витебска. Наконец охранник выдал тайну: Коцебу везут в Тобольск.
При первой возможности драматург сбежал из–под охраны и спрятался в доме знакомого немецкого помещика. Его изловили и повезли дальше. И в итоге он действительно добрался до Тобольска. Тут оказалось, что жить он будет немного южнее, в Кургане, который местные образованные жители называли «сибирской Италией». Из Тобольска наконец удалось отправить письмо царю.
Но письмо не успело дойти — наконец–то нашлась добрая душа и подсунула пьесу «Старый лейб–кучер Петра III» Павлу.
Павел покойного отца боготворил. Пьеса ему понравилась. Он признал, что поступил с автором несправедливо. Тут же в Курган был послан курьер. Изгнанник получает свободу и деньги для скорейшего возвращения в столицу — таково желание самого царя.
Наконец Коцебу благополучно прибыл в Санкт–Петербург, встретился со своей семьей. Царь подарил ему лифляндское царское поместье с двумя сотнями душ, поставил его директором немецкого придворного театра, присвоил ему чин надворного советника и назначил большое жалованье, приказал ставить в Эрмитаже самые популярные пьесы поэта. Коцебу попытался осторожно узнать причину своей странной ссылки — но не получилось…
В конце концов Павел доверил Коцебу составить описание своего нового Михайловского дворца (позднее — Инженерный замок), который он уже давно предпочитает Зимнему дворцу на берегу Невы. Поэт почти ежедневно бывал там и часто встречал царя, в последний раз — 11 марта 1801 года; на следующий день Павел был убит, и Коцебу с ужасом узнал, что к этому был причастен Пален.
В апреле поэт опять ушел в отставку, ему назначили пожизненную пенсию и присвоили чин коллежского советника. 29 апреля вместе с семьей он проехал через Ригу и Митаву, направляясь в Германию.
В 1806 году Коцебу начал изучать древнейшую историю Пруссии. Материалов сохранилось очень мало, но в 1808 году его исследование было опубликовано в Риге.
Путешествуя по Европе, Коцебу был в 1803 году в Лионе лично представлен Наполеону Бонапарту, и… стал его врагом. Оружием была литература — Коцебу писал пьесы и создавал сатирические журналы, в которых вел агитацию против французского императора. Когда же Наполеон захватил Пруссию, Коцебу бежал в практически родную Эстляндию и оттуда продолжал свою личную войну.
В 1813 г. он последовал за русской «главной квартирой» и в 1814 г. в Берлине издавал газету «Русско–немецкий народный листок». Затем его назначили русским генеральным консулом в Кенигсберге — и тут, в полном соответствии с поговоркой «пуганая ворона куста боится», он сделался врагом всякого свободомыслия. Его можно понять — охватившая всю Европу война была спровоцирована «французской заразой», Наполеона породила революция…
С 1817 г. Коцебу состоял при министерстве иностранных дел в России и считался командированным в Германию с немалым содержанием — 15 000 рублей в год. Так как он преследовал злыми насмешками немецкую молодежь за ее мечты о национальной свободе, то сделался самым непопулярным человеком в Германии. В Коцебу видели «русского шпиона» и всячески демонстрировали свое плохое отношение к нему. В 1817 году, во время легендарного Вартбургского праздника буршеншафтов (студенческих братств), его книги были преданы публичному сожжению.
Коцебу вынужден был переселиться из Веймара в Мангейм и там пал под ударом кинжала студента Занда. Вся европейская молодежь была в восторге от его поступка. Не избежал этого поветрия и Александр Сергеевич Пушкин.
Пушкину в юности довольно часто мерещился «цареубийственный кинжал». Это был, в сущности, обычный бунт двадцатилетнего максималиста против всякого принуждения, которое исходит от государства.
Именно тогда Пушкин написал эпиграмму на русского дипломата и публициста Александра Скарлатовича Стурдзу, в которой и Александру I походя досталось:
Холоп венчанного солдата,
Благодари свою судьбу:
Ты стоишь лавров Герострата
И смерти немца Коцебу.
Речь, собственно, шла о том, что Стурдза восстановил против себя общественное мнение Германии, громко заявив, что немецкие университеты стали рассадником революционных идей и атеизма, и, опасаясь за свою жизнь, поспешил вернуться в Россию.
Пушкин повзрослел и отказался от революционных затей юности. А имя Коцебу осталось в русской истории, хотя и не так, как рассчитывал драматург. Его потомки стали путешественниками–первооткрывателями, естествоиспытателями, офицерами и крупными чиновниками, дипломатами и деятелями искусства.