Где логика, Рим?
Я получил отклик на колонку по поводу нового фильма Станислава Говорухина «Конец прекрасной эпохи». В общем-то, речь там шла о Сергее Довлатове, по произведениям которого Говорухин поставил фильм. Сергея не тронули. Но Говорухину досталось. От Рима Мустафина. Вот его отклик:
«Вертикаль», «Место встречи изменить нельзя», «Так жить нельзя», «Россия, которую мы потеряли», «Благословите женщину» и, наконец, «Конец прекрасной эпохи». Творческие кульбиты режиссера Станислава Говорухина поражают своими резкими переходами. Так можно жить или нет в такую прекрасную эпоху? И чем так уж прекрасны 60-е прошлого века? Да, творческая интеллигенция получила ненадолго относительную свободу, а крестьяне так и остались в колхозах, рабочие на предприятиях, а люди, желающие работать и зарабатывать, были ограничены уголовным кодексом. Ваше творческое кредо? Цинизм и ничего кроме цинизма. Неудивительно, что это не привлекает зрителей. Все-таки даже известным режиссерам надо дружить с элементарной логикой».
Так ведь нет логики в жизни! Какая логика в том, что вы идете пообедать в столовую, а за углом вам дорогу переходит девушка с ножками. Или наряд полицейский с наручниками навстречу. Или Аннушка уже купила и разлила масло на трамвайных путях.
Логика — скорбная — только в одном. Об этом сказал в свое время обезоруживающе циничный Михаил Жванецкий. Давно это было. Еще когда у него его знаменитый портфель не украли: «Что бы человек ни делал, он упорно ползет на кладбище».
Вот где логика.
Но — пока мы ползем, плывем, идем, бежим и летим туда, куда указал беспощадный сатирик, давайте радоваться нелогичности нашей жизни.
Бесконечно благодарен всем добрым, взыскательным, насмешливым, ироничным, едким, злым читателям за их внимание к моим текстам. Наверное, эти тексты не шибко обременены железной логикой и глубиной мысли. Но, милостивые государи, спасибо за то, что вы не оставляете без ответа привет, и глубокое почтение вам и этому алогичному, несовершенному, жестокому и прекрасному миру.
Не ищите логики, Рим, ни в жизни, ни в людях, ни, тем более, в писателях, поэтах и режиссерах. Они — осколки, листья, брызги нелогичного нашего бытия.
Меня в эти октябрьские дни, упавшие на республику вообще и на Уфу в частности не только снегопадом и морозами, но несколькими невероятными по своей значимости и масштабу событиями, поразило выступление руководителя региона на философском форуме.
По-моему, он выразил тогда, на открытии конгресса этих высоколобых и мудрых ученых, общее чувство обыкновенных людей. А именно, смущение. И, тем не менее, по признанию самих участников этого съезда мудрецов, выступление высокого государственного чиновника было самым что ни на есть философским.
Предполагаю, человеку такого высокого уровня по определению необходимо быть четким, логичным, убедительным. Но вы послушайте, Рим, что сказал этот железной логики исполненный человек. Он говорил о справедливости, правде, доброте. Это он-то? Властитель, знающий, сознающий и каждый день видящий многократно, как жестока и несправедлива жизнь.
Разговор не с высоты, а, скорее, заглядывая в глаза мудрецам, — вот что поразительно в выступлении госчиновника:
«Философ, если хотите, это «садовник цивилизации» — мудрый, ответственный, благородный, и оттого нужный и важный для общества.
К кому в трудную минуту обращаются за советом люди, президенты, короли? К мудрому человеку, философу. Мудрый совет помогает восстановить справедливость, укрепляет веру, даёт гармонию душе. Ведь главные ценности для человека — справедливость, безопасность, гармоничное развитие».
Нам ли не знать, какие злодеи иногда ходят в наших садах, опровергая своим злом даже относительную логику нашей жизни…
И ведь что самое страшное? Не одиночки разгуливают с заточками в руке. А целые государства выстраиваются по этому принципу зла и разрушения.
На философском форуме упомянут был Киплинг со своим утверждением «Запад есть Запад. Восток есть Восток. И им не сойтись никогда». И в Уфе была сделана попытка свести их:
«Нам хорош и Запад со своим разумным порядком, эффективностью, технологиями, и Восток с его общинностью, «чувством локтя», философией взвешенного и поступательного развития.
Сильные стороны восточного менталитета — коллективизм в работе, эмоциональность, умение сопереживать и помогать ближнему — мы должны обогатить, усилить бесспорно положительными чертами западной культурной модели — здоровым прагматизмом, нацеленностью на успех и достижение во всем высокой эффективности, умением добиваться намеченного результата».
Довлатов, пытаясь разобраться в творчестве немецкого писателя Германа Гессе, заметил, что этот игрок в бисер видел в восточном, азиатском влиянии на нашу литературу и философию источник хаоса, мути и стихии. Но при этом Сергей Донатович сделал для себя, кажется, сокрушительное открытие: европейцами зло совершается осознанно. Запад доказал это в XX веке, осознанно и логично, называя это железным порядком. Как там по-немецки это звучит? Орднунг? И как там по-немецки это было выстроено? Концлагеря «Освенцим», «Бухенвальд», крематории и дымящиеся по всей Европе печи.
Где логика, Рим? Я не знаю. Может быть, она в том, что мы должны общими усилиями утверждать на деле доброту в нашей жизни. Да, в ней хватает несправедливости, лжи и насилия. Но утверждать надо. И в спорах — как философскую категорию, но главное — деятельно. Правило-то простое: если нет добра, по крайней мере, не делай зла. Это тоже действие.