Латыши - как бренд Латвии: упрямые, но несгибаемые
Профессор, полярный исследователь и земессаргс Юрис Улманис в журнале Ir он рассуждает, какой же, все-таки, Латвии подошел бы образ, благодаря которому она была бы узнаваема в мире.
За три десятилетия независимости были бессчетные попытки определить идентичность Латвии и латышей. «Латвия — страна, которая поет». «Нация, основанная на информации», Латвия — лучше наслаждаться не спеша». Все эти лозунги слышали все и каждый из них сопровождали скандалы — насколько он вообще отражает и выделяет латышей на фоне других наций.
Профессор высоко ценит Праздники песни и танца, но все же он не думает, что они в полной мере отражают сущность сегодняшнего латыша. За пределами праздников и концертов ему редко удается слышать соотечественников поющими. Они больше не «шагают с песней на ниву», особенно не распеваются на Лиго. Да и сам Праздник песни для среднего латыша становится трудно достижимым из-за высокой цены билетов.
Думая о наших предках с высоты недавнего столетия государства, продолжает автор, нельзя не заметить характерную только для латышей особенность, которая позволила нашему народу преодолеть все трудности. Называйте это как хотите — жесткость, упрямство, или другими словами.
Именно эта способность упрямо держаться в безысходных ситуациях позволяет латышам мобилизоваться и справиться с трудностями. В истории этому десятки подтверждений. Несмотря на то, что более миллиона латышей стали беженцами во время Первой мировой войны, назло голоду и холоду, чтобы выжить и вернуться на родину.
Здесь и самоотверженность потрепанных войной латышских сынов, что встали против более многочисленных и лучше вооруженных войск Бермонта, чтобы защитить независимость только что созданного государства. И рачительное хозяйствование в межвоенные годы, сделавшее Латвию признанным в Европе производителем сельскохозяйственной продукции. И наша баскетбольная «команда мечты» в 1935 году удивившая «старый мир», став чемпионом Европы. И способность пережить репрессии чужой власти во время Второй мировой войны и пятидесятилетней оккупации, сохранив веру в возвращение свободы. Выживание в лагерях для беженцев, приспособление к жизни на чужбине и создание латышских общин в других странах. Балтийский путь, баррикады, экономический кризис и, наконец, невидимый враг в форме Covid-19. Во всех этих ситуациях латыши доказали, что остаются несломленными. Нас не удалось ни обнемечить, ни русифицировать. Мы использовали свои возможности и, несмотря на разногласия защитили и развили свое государство, пишет профессор.
В мире было немало других, более крупных стран, которым это не удалось. Когда-то могучие персы, более чем три тысячи лет назад построившие крупнейшую в мировой истории империю, остались без Персии. Своего независимого государства нет у 30 миллионов курдов, у 76 миллионов тамилов, 13 миллионов палестинцев и у десятков других народов. У нас оно есть. Даже несмотря на исторически неблагоприятные обстоятельства, которые лишили нашу страну семи столетий опыта государственности, и на желание некоторых соседей до сих пор считать нас «отколовшейся» частью своей территории.
На мой взгляд, продолжает профессор-земессарг, имено этой особенностью латышей им надо гордиться пуще всего. Он согласен, впрочем, что иностранным туристам будет трудно продать эту нашу идентичность. Но это и не обязательно. Все равно мы уже для них земля, которая поет. В конце концов и голландцы предлагают туристам деревянные башмаки, хотя и признаются, что они не удобные. Но чего только не сделаешь, чтобы понравиться туристам и заставить их поделиться содержимым кошельков.
Намного важнее для латышей самим сохранить в сердце и передать детям свои самые яркие ценности. И даже не нужны экстремальные обстоятельства, чтобы применить их на деле. Молодежь может с упрямством выдерживать конкуренцию за места в самых престижных учебных заведениях мира, для предприятий такое качество их работников может помочь в завоевании значимых рынков, а всем нам вместе — построить общество более высокого уровня жизни. Ибо такие мы есть, завершает Улманис. Упрямые, порой твердолобые, жесткие и несгибаемые.